Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

В Риме известия о солдатском бунте сразу в двух армиях вызвали сильную тревогу (Tac. Ann., I, 46). Граждане ожидали от Тиберия решительных действий и надеялись, что он лично отправиться к войскам и примет для усмирения мятежа все необходимые меры. Видя, что император не трогается с места, римляне недовольно роптали, однако Тиберий, то ли пребывая в растерянности, то ли верно предугадывая ход событий, то ли просто в силу своего характера склонный к выжидательной тактике, остался на месте, отправив к паннонским войскам своего сына Друза с двумя когортами преторианиев в качестве охраны (Ibidem, I, 24). Чтобы успокоить общественное мнение принцепс сделал вид, что в скором времени сам отправиться к мятежным легионам и приказал произвести все необходимые приготовления, но потом отложил свой отъезд, ссылаясь на неотложные дела и трудности зимнего пути (Ibidem, I, 47).

Ч. Э. Смитт оценивает образ действий Тиберия как единственно верный в тех условиях, и есть основания принять эту точку зрения. [500] Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. P. 55–56. В самом деле, если бы принцепс лично отправился в Германию, император и оба его наследника могли попасть в руки мятежников, и, следовательно, будущее династии, равно как и государства, оказалось бы под угрозой. В сложившихся обстоятельствах Тиберию не оставалось ничего другого, как только сидеть в Риме и ждать, что он и сделал.

Друзу не удалось сразу успокоить солдат и обстановка накалилась до предела, когда на помощь сыну императора и его спутникам пришло небесное явление. Ночью 16 сентября произошло затмение Луны, воспринятое суеверными воинами как знак гнева богов. Ловко сыграв на этих настроениях, Друз добился того, что легионеры сами выдали зачинщиков мятежа, которые были тот час же казнены. Чтобы довести до сведения принцепса нужды солдат, были выбраны делегаты: сын командующего паннонской армией Юния Блеза Блез Младший, один из приближенных Друза всадник Луций Апоний, и центурион Юст Катоний. Чтобы легче было поддерживать с таким трудом установленный порядок, командование развело легионы в их зимние лагери (Ibidem, I, 25–30; Dio, LVII, 4).

Солдаты германских легионов были настроены гораздо решительнее и их командующему, Германику, пришлось пойти на уступки. От имени Тиберия он пообещал удвоить завещанные Августом награды и произвел увольнение в отставку отслуживших свой срок воинов. После этого он привел к присяге Тиберию солдат верхнегерманской армии и легионеров I и XX легионов, которые, после того как были удовлетворены их главные требования, успокоились и выдали вожаков. С этими силами Германик выступил в поход против V и XXI легионов, и, окружив мятежников превосходящими силами, послал письмо их командующему Авлу Цецине. Цецина, собрав наиболее надежных и преданных долгу воинов, внезапно напал на зачинщиков бунта и всех перебил. После того, как легионы принесли присягу Тиберию, Германик, в целях укрепления с таким трудом восстановленной дисциплины, предпринял поход на правый берег Рейна (Tac. Ann., I, 36; Dio, LVII, 5).

Хотя оба выступления потерпели, таким образом, поражение, Тиберий был вынужден пойти на уступки и удовлетворить главное требование солдат, касавшиеся сокращения срока службы. Впрочем, это нововведение продержалось недолго, и уже в конце 15 г. прежний порядок службы был восстановлен (Tac. Ann., I, 78). В дальнейшем Тиберий уже не давал воинам поблажек: за редким исключением этот бережливый принцепс не делал никаких подарков войскам и предпочитал не увольнять ветеранов в отставку, а держать их в легионах до самой смерти, чтобы сэкономить деньги (Suet. Tib., 48). [501] Уходя в отставку, легионер получал на руки до 3000 денариев (Millar F. The Roman Empire and its neighbours. P. 122). В случае его смерти, естественно, никаких выплат не производилось и причитавшиеся солдату деньги оставались в военной казне.

Жёсткая политика Тиберия в отношении армии не способствовала росту его популярности среди солдат. Благожелательные и справедливые начальники, напротив, пользовались чрезвычайною любовью. Так, когда в 34 г. легат Верхней Германии Лентул Гетулик был обвинен своим бывшим офицером Абудием Рузоном в связях с Сеяном, [502] Ранее, по совету Тиберия, Гетулик намеревался выдать за сына Сеяна свою дочь (Tac. Ann., VI, 30). он, уверенный в преданности своих воинов, написал Тиберию, что лучше императору не трогать его, Лентула Гетулика, если только он хочет спокойно управлять империей (Tac. Ann., VI, 30). Непопулярность Тиберия в армии была, по-видимому, одной из причин его миролюбивой внешней политики, за которую его резко упрекали и современники и позднейшие авторы (ibidem, IV, 32).

Зная о своей непопулярности в армии, Тиберий принимал меры, чтобы обезопасить принципат от посягательств со стороны военных. В частности, он стремился не допускать сосредоточения в руках одного лица слишком большой военной власти. Объединенное верховное командование рейнской армией он вскоре после отъезда Германика на Восток раздробил на два и в дальнейшем упорно придерживался этого порядка. [503] Моммзен Т. История Рима. Т. V. С. 43. Даже когда в 23 г. восставшие фризы [504] Восстание началось из-за вымогательств римских центурионов, посланных для сбора бычьих шкур. нанесли римлянам поражение, убив 1300 человек, Тиберий не только оставил безнаказанной гибель союзников и римских граждан, но даже пытался скрыть эти факты от общественности, чтобы не оказаться вынужденным назначить главнокомандующего (Tac. Ann., IV, 74). [505] Впрочем, некоторые современные исследователи склонны объяснять отсутствие реакции на выступление фризов со стороны Тиберия незначительностью этого события в масштабах огромной державы. См.: Wellesley K. Tacitus as a military historian // Tacitus. Ed. T. A. Dorey. London, 1969. P. 79.

Как мы уже отмечали, политика Тиберия в отношении военных была направлена на то, чтобы не допустить роста их политического влияния и по возможности сократить расходы на содержания армии. [506] Не случайно Тиберий так набросился на Юния Галлиона, предложившего предоставить преторианцам право сидеть в амфитеатрах среди всадников (Tac. Ann., VI, 3). То, что дело имело место вскоре после раскрытия заговора Сеяна, придавало ему особую остроту. Необходимой частью такого курса был отказ от завоеваний, за что его порицает Корнелий Тацит. Отрицательно настроенный по отношению к Тиберию главным образом из-за процессов об оскорблении величия (ibidem, I, 73) Тацит объясняет действия императора низменными мотивами: завистью к успехам Германика и ревностью к чужой власти (ibidem, II, 26). Между тем, важной заслугой Августа и Тиберия была их продуманная военная политика, благодаря которой им удавалось сдерживать ту силу, которая, будучи предназначена для зашиты республики, в эпоху Гражданских войн превратилась в угрозу для государства и внутреннего мира.