Константин Вержбицкий - Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

Таким образом, раздоры между германскими племенами и усилия римской дипломатии ликвидировали варварскую опасность, призрак которой казалось навис над империей после поражения Вара. [513] О том, сколь серьёзно в Риме воспринимали германскую угрозу, свидетельствует, например, тот факт, что после злополучного поражения 9. г. римляне так никогда и не решились восстановить в своей армии номера легионов XVII, XVIII, XIX. Они навсегда сделались для них несчастливыми. — Моммзен Т. История Рима. Т. V. С. 45. Закрепление рейнской и дунайской границ, достигнутое к тому же без пролития римской крови, было важной внешнеполитической победой Тиберия и Друза.

Тацит был несправедлив к преемнику Августа, когда в IV книге своих "Анналов" сетовал на отсутствие в его правление подвигов, достойных величия римского народа (ibidem, IV, 32). Мишурному блеску славы завоевателя Тиберий предпочёл прочный мир и надёжно охраняемые границы, что свидетельствует о государственной мудрости принцепса.

Разногласия между Тиберием и Германиком, каждый из которых олицетворял определённую внешнеполитическую линию, связанную с предшествующей традицией и имеющую известные исторические перспективы, проявились вновь при выборе подходов к решению другой острой проблемы в отношениях между Римской империей и внешним миром — армянского вопроса. Армения, расположенная на границе владений двух сверхдержав древности Рима и Парфии, была очагом периодически возникающей напряжённости у восточных рубежей римского мира.

Стремление контролировать Армению было присуще как римской, так и парфянской политике, и объясняется не только стратегическим значением этой страны, но, по-видимому, также её материальными ресурсами. Кроме того, через Армению проходили важные торговые пути, соединявшие средиземноморский мир со странами Центральной и Восточной Азии. [514] Бокщанин А. Г. Парфия и Рим. Т. II. С. 172.

С парфянами римляне столкнулись в самом начале I в. до н. э. В 92 г. до н. э. пропретор Киликии Луций Корнелий Сулла провел первые в истории двух народов римско-парфянские переговоры, и этот год можно признать за дату установления дипломатических отношений между Римской республикой и царством Аршакидов (Plut. Sulla, 5). [515] Целью парфянского посольства к Сулле было — подогреть конфликт между Римской республикой и царём Армении Тиграном. Последний к тому времени усилился настолько, что стал представлять угрозу для экспансии парфян в западном направлении. Однако поведение Суллы, презрительно третировавшего послов варварского царя, сделало переговоры безрезультатными. См.: Бокщанин А. Г. Парфия и Рим. Т. II. С. 27–28. После того как в 64 г. до н. э. Сирия была превращена в римскую провинцию, у Рима и Парфии появилась общая граница по реке Евфрат (Vell., I, 37; Flor, II, 5; App. Hist. XIII, 106; Plut. Pomp., 33).

Военные столкновения 53, 41–38 и 36 гг. до н. э. продемонстрировали равенство сил римской и парфянской империй. Август должен был отказаться от попыток решить парфянскую проблему силой оружия: в своей восточной политике он активно использовал внутреннюю непрочность державы парфян, где происходили почти непрерывные династические смуты. Августу, в частности, удалось посадить на парфянский престол воспитанного в Риме Вонона, но около 10 г. он был свергнут с престола Артабаном II. Армяне, в тот момент оставшиеся без правителя, приняли на царство бежавшего к ним Вонона, но угроза со стороны Артабана заставила его укрыться в римских владениях, где его содержали с царской роскошью, но под стражей (Joseph. AJ., XVIII, 2, 4; Tac. Ann., II, 4).

Армянский престол, яблоко раздора между Римом и Парфией, таким образом, вновь оказался вакантным. В 17 г. Тиберий обратил в провинцию Каппадокийское царство, и в то же самое время скончались цари Комагены и Киликии Антиох и Филопатор, а население их царств выразило желание перейти под прямое управление римлян. Тогда же провинции Сирия и Иудея обратились к императору с просьбой о снижении налогов (Joseph. AJ., XVIII, 2, 5; Tac. Ann., II, 42; Dio, LVII, 17).

Ситуация на востоке требована скорейшего прибытия лица, способного заменить принцепса. [516] Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 138. Естественной кандидатурой был Германик, [517] Smith Ch. E. Tiberius and the Roman Empire. P. 81–82. — Стоит учесть также точку зрения Тацита, увидевшего в этом назначении желание принцепса разлучить Германика с преданными ему воинами (Tac. Ann., II, 5). к тому времени вернувшийся Рим, где 26 мая он справил триумф над Германией и был избран консулом на следующий год (Vell., II, 129; Tac. Ann., II, 41–42; Suet. Calig., 1). События в Германии показали, что подходы к решению актуальных внешнеполитических задач у Германика и Тиберия не совпадали: наследник престола выступал за проведение более активного внешнеполитического курса. [518] Егоров А. Б. Рим на грани эпох. С. 138. Поэтому Тиберий постарался ограничить свободу действий Германика, назначив легатом Сирии вместо его свойственника Кретика Силана [519] Дочь Силана была помолвлена со старшим сыном Германика, Нероном. консуляра Гннея Кальпурия Пизона, жена которого Планцина была близкой подругой Августы (Tac. Ann., II, 43).

Трудно было сделать более неудачный выбор: Пизон, человек гордый, неукротимого нрава и не способный повиноваться, ставился в подчинение юноше, в его глазах — почти мальчишке. И если принцепс решился на этот шаг, значит, он сознательно провоцировал конфликт между Германиком и его заместителем.

Германик получил imperium majus над провинциями и в 18 г. отбыл на Восток, где его легат Квинт Вераний аннексировал Каппадокию, а Квинт Сервей — Коммагену. в новых провинциях были несколько снижены налоги. Уже первая встреча Германика с Пизоном дала ему возможность почувствовать глубокую личную неприязнь последнего к нему, которую Пизон даже не попытался скрыть. Однако молодой Цезарь сделал вид, что ничего подобного не замечает. Дальнейшие события показали полную невозможность взаимопонимания между ними (Tac. Ann., II, 43, 53–57).

Германик поставил над армянами Зенона, сына Полемона Понтийского, и провел переговоры с послами Артабана. Царь согласился признать новую границу империи и преобладающие влияние римлян в Армении, при условии, что римляне не будут поддерживать Вонона и удалят его из Сирии, откуда он подстрекал к мятежу своих сторонников в Парфии. [520] В 19 г. он погиб при попытке вернуться в Армению. Урегулировав таким образом отношения с парфянами, Германик в следующем 19 г. отправился в Египет, оставив Сирию на попечение Пизона. Вернувшись оттуда, он обнаружил, что Пизон, и прежде отказывавшийся выполнять его приказания, отменил или изменил все сделанные им распоряжения. По требованию Германика Пизон должен был покинуть Сирию, но отложил свой отъезд, когда стало известно, что приёмный сын императора опасно болен. Разогнав процессию антиохийцев, молившихся о выздоровлении Германика, Пизон подал повод для подозрений, что он и Планцина отравили Германика, возможно по приказу принцепса (Joseph. AJ., XVIII, 2, 5; Tac. Ann., II, 59–61, 69; Dio, LVII, 18; Suet. Calig., 1–2).