Евгений Артамонов - Фальсификации истории Великой Отечественной войны

Из «Архипелаг ГУЛАГ»:

«Когда началась советско-германская война — через 10 лет после душегубской коллективизации, через 8 лет после великого украинского мора (шесть миллионов мёртвых, и даже не замечены соседнею Европой), через 4 года после бесовского разгула НКВД, через год после кандальных законов о производстве, и всё это — при 15-миллионных лагерях в стране и при ясной памяти ещё всего пожилого населения о дореволюционной жизни, — естественным движением народа было — вздохнуть и освободиться, естественным чувством — отвращение к своей власти. И не «застиг врасплох», и не «численное превосходство авиации и танков» (кстати, практически всеми численными превосходствами в начале войны обладала РККА — прим. авт.) так легко замыкало катастрофические котлы — по 300 тысяч (Белосток, Смоленск) и по 650 тысяч вооружённых мужчин (Брянск, Киев), разваливало целые фронты, и гнало в такой стремительный и глубокий откат армий, какого не знала Россия за все 1000 лет, да наверно и ни одна страна ни в одной войне, — а мгновенный паралич ничтожной власти, от которой отшатнулись подданные как от виснущего трупа. (Райкомы, горкомы сдувало в пять минут, и захлебнулся Сталин.) [175] Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, 1918–1956. — М.: Новый мир, 1990. Т. 3. — С. 22. Спорить по поводу затронутых событий до 1941 г. не буду, так как не входит в рамки исследования, хотя его мнение как минимум дискуссионно. Что же касается окружений, да были, но паралич власти, отшатнулись подданные. Солженицын пишет то, что хотел бы видеть, и неважно было это на самом деле или нет, исследовать это он не собирался, главное для него было гнуть свою линию.

Ложность мнения о параличе власти, а заодно и опровержение мифа о бегстве «шокированного» Сталина на дачу демонстрирует журналы записи лиц, принятых Сталиным в своём кабинете, сохранившихся в архиве.

22 июня 1941 года:

1. т. Молотов вход в 5-45 м. выход 12–05 м.

2. т. Берия вход 5-45 м. выход 9-20 м.

3. т. Тимошенко вход в 5-45 м. выход 8-30 м.

4. т. Мехлис вход в 5-45 м. выход 8-30 м.

5. т. Жуков вход в 5-45 м. выход 8-30 м.

6. т. Маленков вход 7-30 м. выход 9-20 м.

7. т. Микоян вход в 7-55 м. выход 9-30 м.

8. т. Каганович Л.М. в 8-00 м. выход 9-35 м.

9. т. Ворошилов вход 8-00 м. выход 10–15 м.

10. т. Вышинский вход 7-30 м. выход 10–40 м.

11. т. Кузнецов вход в 8-15 м. выход 8-30 м.

12. т. Димитров вход 8-40 м. выход 10–40 м.

13. т. Мануильский в 8-40 м. выход 10–40 м.

14. т. Кузнецов вход 9-40 м. выход 10–20 м.

15. т. Микоян вход 9-50 м. выход 10–30 м.

16. т. Молотов вход в 12–25 м. выход 16–45 м.

17. т. Ворошилов вход в 10–40 м. выход 12–05 м.

18. т. Берия вход в 11–30 м.

выход 12–00 м.

19. т. Маленков вход 11–30 м. выход 12–00 м.

20. т. Ворошилов вход 12–30 м. выход 16–45 м.

21. т. Микоян вход в 12–30 м. выход 14–30 м.

22. т. Вышинский в 13–05 м. выход 15–25 м.

23. т. Шапошников в 13–15 м. выход 16–00 м.

24. т. Тимошенко в 14–00 м. выход 16–00 м.

25. т. Жуков вход 14–00 м. выход 16–00 м.

26. т. Ватутин вход 14–00 м. выход 16–00 м.

27. т. Кузнецов вход 15–20 м. выход 15–45 м.

28. т. Кулик вход 15–30 м. выход 16–00 м.

29. т. Берия вход в 16–25 м. выход 16–45 м.

Последние вышли в 16–45 [176] На приеме у Сталина: тетради (журналы) записей лиц, принятых И. В. Сталиным (1924–1953) / [авт. — сост.: А. В. Коротков, А. Д. Чернев, А. А. Чернобаев]. — М.: Новый хронограф, 2008. — С. 337–338. .

Это, не считая проведенной на высоком уровне мобилизации, перевод промышленности на «военные рельсы» в предельно сжатые сроки, успех советской дипломатии (ленд-лиз), эвакуации предприятий, училищ и многие другие меры. Однако вермахт был объективно сильнее, вина ли в этом советского руководства — да, но, извините, германская армия (в особенности ее бронетанковые войска), как показала Польша, Франция, Бельгия, Балканы и т. д., и практически весь 1941 г., была лучшая в мире, и высадись американцы в 1941 г. в Нормандии, они также потерпели бы поражение. Другое дело, мы уже к концу 41-го смогли остановить продвижение врага и нанести ему крупное поражение, что до этого не смогла сделать ни одна держава (Битва за Англию не в счет, англичанам противостояли в основном люфтваффе, в целом силу армий продемонстрировали события до Дюнкерка).

С мнением «отшатнулись подданные» не согласился бы унтер-офицер 4-й роты танкового полка Генрих Гофман:

«23.6.1941 года. Первую ночь в России ночевали в танках, в готовности к выступлению. С утра также движение вперед. Сбоку и сзади, вдруг разгорелся яростный бой. Видимо Иваны пытаются прорваться из котла, который пытаемся мы им устроить. Также движемся еще в резерве. После 16 часов поступает команда, нашей роте вернуться назад, чтобы помочь нашим товарищам из пехоты, взять опорный пункт русских, которые яростно сражаются и не желают сдаваться. Прибыв на место, наш командир роты общался с пехотным командиром, которого мы будем поддерживать. Командир роты решает атаковать деревню, в которой засели русские, всей ротой. Сюда также подтянута артиллерия, которая первой начинает бой.

После яростной артподготовки, наша рота устремляется вперед, ведя огонь из орудий и пулеметов. Нас сопровождает пехота. Кажется, что впереди, никого в живых уже не осталось. Но дьявол. Русские открыли артогонь.

24.6.1941 года. С утра снова впереди яростная канонада. Мы пока на месте. В обед командир полка нашей роте приказывает вернуться опять назад, чтобы сломить сопротивление русского ДОТа, который не дает двигаться нашим войскам. Слава богу, что тащиться далеко не пришлось. Со слов пехоты, русские уже целые сутки ведут бой, мешая движению наших армейских и тыловых подразделений. Кажется, что русских в ДОТе не берет ни черт, ни дьявол. Чтобы больше не проливать кровь немецких солдат, командир роты решает подогнать два танка задним ходом к ДОТу и выкурить русских выхлопными газами. Танки подошли к амбразурам задним ходом. Мой танк не участвовал в операции. По танкам щелкали пули из ДОТа, но нам ущерба не причинили. Наши два танка полностью отработали горючее в амбразуры, но русские так и не вышли, чтобы сдаться. Огня больше ДОТ не вел. Для верности наши пехотинцы бросили несколько гранат и жгли огнеметом. Мы, посчитав, приказ выполненным, двинулись к себе в полк. Опять в резерве.

27.6.1941 года. Наш танк в ремонте. Два дня участвовали в жестоком сражении. Русские дерутся с яростью фанатиков. Нигде, ни во Франции, ни в Польше я не видел таких жарких сражений, как в России. Вчера погиб вместе со своим танком и всем экипажем наш командир батальона. Русские фанатики на своем танке врезались в его танк. Оба танка взлетели в воздух. Многие мои товарищи нашли могилу в русской земле.

29.6.1941 года. Мы вышли из ремонта. Снова в своем батальоне. Кажется, Иваны оправились от наших первых ударов. Сражения принимают все более ожесточенный характер.