Илья Зайцев - Астраханское ханство

Стоит сказать, что и некоторые мусульманские авторы (в частности, крымский историк Ибрахим Кефели, диван кятиби хана Фетх-Гирея II, правившего в 1736 г.) также относили завоевание Астрахани (Аждархана — زاردرخان) Иваном Васильевичем именно к 1554 г. (961 г. х.) [Kefeli 1933] [213].

Таким образом, практически сразу же после взятия Астрахани наименование "царь Астраханский" было включено в полный титул Ивана IV. Из материалов миссии Ф. Вокшерина можно сделать вывод о статусе оставленного при Дервише Петра Тургенева: он называется наместником. С независимостью Астрахани было покончено. Возможно, что монета Дервиша с легендой на обороте "Монета зариза" действительно, как указывал Г. Я. Кер, говоря о других типах монет Дервиша (возможно, другого хана), относится к этому времени и является, следовательно, двуязычной, если интерпретировать эту надпись как "царская монета" [214]. Легенды с двуязычными надписями к тому времени полностью исчезают из обращения. Насколько мне известно, последней эмиссией подобного рода были монеты Ивана III (двух типов), которые В. А. Калинин убедительно датировал временем после 1487 г., когда в ханствование Мухаммед-Эмина Москва установила контроль над Казанью [Калинин 1981: 111–116]. Тогда же Иваном III была предпринята попытка включить в свой титул наименование "князь болгарский" как отражение протектората над Казанью и даже присвоить себе царский или королевский титул [Хорошкевич 1973: 115–116]. Ситуация 1554 г. в Астрахани была полностью аналогична казанской 1487 г.: зависимое ханство с наместником из Москвы.

На город была наложена дань, которая должна была собираться ежегодно. Сведения о ее размерах разнятся. В шерти астраханцев фигурируют: 1000 рублей деньгами [215], 3000 рыб, "а собирать им тое дань меж себя самим и по вся годы присылать к нему великому государю и ево государским детям и наследником их к Москве, докележе благоволит господь Бог вселенней стояти со своими послы и полон российского царствия из кого ни есть купленой или взятой весь отдать безо всякого остатку и ухоронки" [ОР РНБ, Собр. Погодина № 1490, л. 86-8боб.; РГАДА, ф. 181, oп. 1, ед. хр. 49, л. 180]. Московские рыболовы получили право ловить рыбу без всякого контроля и пошлин на всей акватории Волги, от Казани вплоть до самого Каспия.

В другом источнике о дани сказано иначе: "…по десети тысечь лошадей на год, да по дватцети тысечь овец, да по тритцати тысечь рыб осетров и белуг" [РИО 1887: 450]. Даже учитывая, что размеры выплат могли быть сознательно завышены (по рыбе ровно в десять раз) для того, чтобы произвести впечатление на литовскую сторону (эти данные сохранились в материалах московско-польско-литовского посольского обмена), объем дани впечатляет. Перед нами традиционные продукты астраханской экономики, сочетавшей в себе скотоводство и добычу рыбы. Удивляет полное отсутствие упоминания соли. Вероятно, соль была оставлена за ханом как основной источник доходов его казны.

Шерть предусматривала в случае смерти Дервиша прямое обращение астраханцев в Москву к великому князю. Тогда он "пожалует на Астрахань царя, тот им и царь будет вечен и люб, а от иных стран ни откуду им астраханцом царя себе не искать никоторыми делы" [ОРРНБ, Собр. Погодина № 1490, л. 86об.]. Московские воеводы покинули город 29 июля [ПСРЛ 1914: 551]. Для подтверждения своих полномочий Дервиш послал в Москву к великому князю уже известных нам "Караиклеша" (Курат-Иклеша?) и "князя Курлая-мурзу" [216]— бить челом на жалованье Астрахани. Гонцы в Москву были отосланы Также и от астраханских князей, мирз, уланов и "черных их людей": Шерть, подписанная ими в Астрахани, должна была быть скреплена Великим князем в Москве.

Как показал В. В. Трепавлов, в XV–XVIII вв. шерть не являлась межгосударственным соглашением, а была персональным договором между правителями [Трепавлов 19976: 153]. С восшествием на престол нового монарха ее нужно было продлевать. Московско-астрахански? отношения подтверждают этот вывод. Нарушение условий шерти могло рассматриваться как личная измена одной стороны.

Между тем Ямгурчи не смирился с потерей города. 13 апреля 1555 г. [217]сын Дервиш-Али, Янтимер (т. е. Джан-Тимур, бывший скорее всего на первых порах калгой хана) присылает в Москву письмо со своим гонцом Тинбулатом (Дин-Булат). В послании сообщалось, что Ямгурчи приходил к городу с сыновьями мирзы Юсуфа — Юнусом, Алеем и Ак-мирзой [218], "да и вси те мырзы, которые выбиты из Нагай, да Казы мырза да Крымской царь прислали с ними вместе, Шигай Багатырь Айтувов [219], да с ним крымцы и янычяне; и приступали к городу, и Дербыш царь и все астороханьцы, наряд на горе исправя и казаков с иищалми царя и великого князя приготовя, с ними билися и побили у города многых ис пушек и ис пищалей и прогнали их". Дервиш послал вдогонку за бежавшим неприятелем самого Джан-Тимура, который и отправил своего человека в Москву "с погони" [ПСРЛ 1914: 551; ПСРЛ 1965: 245].

Как сообщал из Крыма Ф. Загряжский, Девлет-Гирей с Ямгурчи и детьми Юсуфа "хотят на весну Астрахани доставати". Да и сам Дервиш стал склоняться на крымскую сторону: вскоре калгой себе он взял крымского "царевича" Казбулата, сына Девлет-Гирея [Сафаргалиев 1952: 48; Бурдей 1956: 200; Ischboldin 1973: 86].

В феврале 1555 г. в Москве принимают представителей влиятельного в Ногайской Орде Арслан-мирзы, поддерживавшего Исмаила и его промосковский курс. Получив известия о волнениях среди ногаев и готовящейся измене Дервиша, внешнеполитическое ведомство Ивана IV выслало летом к Исмаилу Игнатия Загряжского и Мясоеда Вислого. В их задачу входило уговорить ногайскую знать оставаться лояльной Москве и добиться согласия на совместные военные действия против Крыма весной 1556 г. Взамен из Москвы обещали посадить на крымском престоле сына Дервиш-Али Янтемира. Миссия не удалась: дипломаты приехали в Орду как раз тогда, когда власть там временно захватил Юнус, сын недоброжелателя Москвы Юсуфа [Граля 1994: 202].

В мае 1555 г. П.Тургенев доносил из Астрахани о нападении Ямгурчи и детей Юсуфа на город. Дервиш-Али вошел в переговоры с Юсуфовыми сыновьями и сумел переманить их на свою сторону: они разбили Ямгурчи ("и з братьею, Нагайлы царевича и брата его jCpbiM-Гирей царевича побили" [220]), а Дервиш перевез их за это на левую сторону Волги [ПСРЛ 1914: 560; ПСРЛ 1965: 255; Ischboldin 1973: 86]. Хан обладал плавательными средствами и контролировал волжские переправы. На левобережье сыновья Юсуфа напали на Исмаила. На короткое время братьям удалось захватить Сарайчик, а с ним и власть в Ногайской Орде.

Летом 1555 г. [221]"по Исмаилеву челобитью" на Волгу был послан стрелецкий голова Григорий Кафтырев с отрядом стрельцов и казачий атаман Федор Павлов. В задачу группы входили контроль за волжскими переправами, охрана их от сыновей Юсуфа. Кафтырев должен был войти в контакт с Дервишем и в случае необходимости прийти к нему на помощь [ПСРЛ 1914: 560].