Илья Зайцев - Астраханское ханство

Вскоре Г. Кафтырев сообщил в Москву, что по дороге он встретил на Волге П. Тургенева, которого "отпустил" в Москву Дервиш-Али. Если мы вспомним фразу Разрядной книги о том, что П. Тургенев был оставлен в Астрахани "годовать" [Разрядная 1978: 469], тогда его отпуск (ровно через год после взятия города в 1554 г.) становится вполне объяснимым. Своего посла к великому князю хан с Тургеневым не послал. Стрелецкий голова решает вернуть П. Тургенева в город: "Григорей Петра воротил и сам погреб в Асторохань с стрельцы и со всеми казакы" [ПСРЛ 1914: 560; ПСРЛ 1965: 255].

В августе 1555 г. в Москве были получены новые известия из Астрахани: от Г. Кафтырева приехал гонец, его подчиненный стрелецкий сотник Степан Кобелев. Голова с П. Тургеневым и Ф. Павловым подошли к городу, но он вновь был пуст: жители и хан бежали, "потому солгали им, что на них царь и великий князь рать послал и побита их велел всех, и они от страха выбежали". Крымский хан посылает Дервишу трех царевичей, князя Чегилека "с пушками и пищали", вероятно для обороны города. Г. Кафтырев не стал обострять положение: сославшись с Дервиш-Али, он объявил о том, что Иван IV пожаловал хана и послал к нему своего посла Л. Мансурова. Кроме того, из Москвы вместе с ним были отпущены захваченные в плен в 1554 г. астраханские царицы, отпущен посол Дервиша "Клеш" [222], а также задержанный в столице посол Ямгурчи "Тонотар" (или "Тонотор", "Тонатар") [ПСРЛ 1914: 562–563; ПСРЛ 1965: 259]; (см. также [Граля 1994: 204]) — полагаю, что это руководитель (или член) не зафиксированного в источниках посольства Ямгурчи к Ивану IV, предположительно в 1552 или 1553 г.

В Москве понимали, что более действенной в Нижнем Поволжье окажется не политика силы, а стратегия уступок и компромиссов: Г. Кафтырев объявил Дервишу, что великий князь "дань… на сей год пожаловал отдал" [ПСРЛ 1914: 563]. Дервиш-Али с детьми и "вся земля" астраханская снова вернулись в город.

Леонтий Мансуров выехал из Москвы в сопровождении князей "Клеша" и "Корлена", посла бывшего хана Ямгурчи князя "Тонотара" и цариц 24 мая 1555 г. Путь по Волге они должны были преодолеть на судах. Летопись прямо указывает, что цариц ("Тевкель царицу и з дочерин) да другую царицу Гандазу цареву Шавкалову дочь") Иван IV отпустил "по Дербышеву челобитью": вероятно, эта просьба содержалась в документах его посольства в Москву с князем "Клешем". Царицы вернулись не все: Ельякши (Ульяния), родившая сына Ямгурчи Ярышты (Петра), как мы уже знаем, осталась в Москве и вышла замуж за З. И. Плещеева.

Мансуров "поздорову" добрался до Астрахани. К периоду его пребывания на нижней Волге относится весьма любопытное известие Разрядной книги 1550–1636 гг. Согласно этому источнику, московские отряды столкнулись не с одним укреплением города, а с двумя: "А как государевы воеводы… на Астарахань приходили, и было в Астарахани два города плетены в комышу да насыпаны землею". Эти укрепления не пострадали в результате военных действий. После ухода основных московских сил в регионе произошло своего рода этнополитическое размежевание: Дервиш-Али со своими приверженцами стал жить в одном городе, московский представитель Леонтий Мансуров — в другом ("И в одном городе учал жить царевич Дербыш с татары, а в другом городе сел Левонтей Мансуров з государевыми людми" [Разрядная 1975: 36]).

Это свидетельство помогает разобраться в целом ряде проблем: прежде всего в сложном вопросе поисков дорусского города — Хаджи-Тархана XV–XVI вв. Теперь понятно, что укрепления подобного рода (камышовые плетни, засыпанные землей) просто не могли сохраниться до наших дней. Уничтожить такую степную крепость с помощью артиллерии и огня было очень легко. Понятно, почему на городище Шареный Бугор отсутствуют слои конца XV–XVI вв.: к том} времени Хаджи-Тархан существовал в виде непрочного земляного городка или даже ряда таких временных ставок хана. Ясно, почему астраханские "взятия" давались так легко как ногаям, крымчанам (Мухаммед-Гирею, Ислам-Гирею, Сахиб-Гирею), так и казакам и московским регулярным частям: никакой осады попросту не было, жители убегали, а завоеватели довольствовались оставленной добычей и выгодным стратегическим положением в дельте великой реки.

Астрахань, по меньшей мере в первой половине XVI в., вообще могла быть не одним городом, окруженным каменными стенами и рвами, а достаточно примитивной, ежегодно возобновляемой (причем не Обязательно даже на одном и том же месте) крепостцой, служившей резиденцией хана зимой, а в другое время представлявшей собой рынок. Русская каменная крепость — Астраханский Кремль — не имела в дельте предшественников подобного масштаба. В связи с этим уместно вспомнить сообщение П. Небольсина о существовании в окрестностях современного города ряда древних укреплений. Так, он писал о городке на правом берегу Волги, "на седьмой версте выше селения Солянки, в том самом месте, где находится теперь так называемая Стрелецкая Ватага… Татарское название этого места — Куюк-Кала [223], что значит Горелый Городок. Говорят, что Ямгурчей имел здесь свое летнее пребывание". При размыве берега в этом месте находили кости, монеты, а также кирпичи [Небольсин 1852: 58]. Весьма заманчиво было бы отождествить этот городок с тем, в котором поселился Л. Мансуров. И вот почему.

Фактическое двоевластие (Мансуров-Дервиш) в низовьях Волги, выраженное к тому же столь явно в существовании двух резиденций — двух Астраханских городков — хана и московского наместника (в своем письме в Москву, привезенном 5 марта, он назвал эту крепостцу "Малым городом у Волги"; стало быть, "большой город", где сидел Дервиш, был не у Волги?), не могло не вылиться в открытое противостояние.

Первые военные столкновения сторонников Дервиша и московских "государевых людей" произошли, согласно Разрядной книге, в том же, 1554 г., сразу после ухода основных московских сил. Однако скорее всего это ошибка, и события следует сдвинуть на год вперед. Осенью Дервиш-Али, "сослався с ногайскими людми, чтоб им приступать к государевым людем, Левонтью Мансурову. И татаровя ногаи пришли к Астарахани все и повели гору поленну, и как ветр потянул на город, и татаровя подвезли под город нефти и гору зажгли. И государевы люди от дыму из города побежали к судом, и суды все просечны. А Левонтей ушел с семью человеки в плотке на верхней острог" [Разрядная 1975: 36] (см. также [Трепавлов 2001а: 284]). Ногайская тактика весьма остроумна и, что самое главное, традиционна. Позднее, в 1587 г. посол ногайского князя Уруса в Османской империи, прося султана организовать поход на Астрахань, говорил: "…а мы все Нагайскою ордою станем приступать к Асторохани, лес и камыш станем возити" [Судаков 1891: 67]. Не утвердилось ли за этим укреплением Название "Горелый Городок" именно после осады в нем Л. Мансурова?