Бэзил Лиддел Гарт - По другую сторону холма

Но непосредственных своих задач высадившиеся войска не выполнили, а продвижение союзнических войск по полуострову еще более замедлилось. В феврале союзники попытались штурмом прорвать оборонительную линию под Кассино, но понесли большие потери. Третья попытка в марте после девяти дней ожесточенных боев также закончилась неудачей. После этого верховное командование сделало передышку и принялось подтягивать резервы и собираться с силами для общего наступления в мае, сосредоточившись на бомбардировках путей сообщения и снабжения немецких армий. Все эти неудачные попытки отвлекали союзников от подготовки к высадке во Франции и только распыляли их силы. В любом случае немцам удалось продержаться в Италии гораздо больше, чем они сами надеялись.

Мне кажется, стоит уделить внимание часто обсуждаемой теме разрушения бенедиктинского монастыря Монте-Кассино, имевшего большую историческую ценность. В феврале 1944 года, в ходе подготовки к очередному наступлению, он был разрушен ударами американской авиации при поддержке артиллерии. Как в то время утверждалось в официальном докладе объединенного командования, приказ о бомбардировке был отдан в силу того, что монастырь «был занят и основательно укреплен» немецкими войсками, и этот же довод повторил фельдмаршал Мейтленд Уилсон в докладе 1946 года. Но ранее представители Ватикана и сам настоятель утверждали, что немцы старались держаться от монастыря подальше, даже несмотря на то что это доставляло им определенные неудобства. Мне представилась возможность затронуть этот вопрос в беседе с генералом фон Зенгером, который после этого составил подробный письменный отчет. Он командовал 14-м танковым корпусом как раз в секторе Кассино и поведал мне следующее: «Фельдмаршал Кессельринг отдал приказ не заходить на территорию монастыря ни одному немецкому солдату, чтобы у союзников не возникло повода подвергнуть его бомбардировке или артиллерийскому обстрелу. Я лично не могу утверждать, что об этом приказе стало известно союзникам, но уверен, что Ватикан постарался довести это до их сведения, ведь он был непосредственно заинтересован в сохранении монастыря. Кессельринг даже выставил охрану у его ворот». Показания Зенгера подтверждают и другие свидетели, с которыми я беседовал в разное время.

Любопытно, что разрушение монастыря сыграло на руку как раз немцам, как на то обратили внимание Зенгер и Фитингхофф. После того как он превратился в развалины, уже ничто не мешало им сделать из этого места укрепленный пункт. «Любому имеющему опыт уличной войны должно быть известно, что только после разрушения здания превращаются из ловушек в прекрасные оборонительные сооружения». Размещенные в развалинах артиллерийские батареи вели огонь по британским войскам и помешали им прорваться к городу Кассино. Немецкие генералы утверждали, что захватить эту позицию можно было единственно широким обходом с фланга, и удивительно, что союзники сделали это только во время четвертого сражения под Монте-Кассино.

Поскольку союзники обладали численным преимуществом, да еще и заняли дополнительный плацдарм в Анцио, в сложившейся обстановке немцам было лучше отступить к основному барьеру Апеннинских гор, прежде чем союзники подготовятся к неминуемому летнему наступлению. Так бы они не только уменьшили свои потери, но и постарались избавиться от ярлыка «захватчиков Рима». Вместо того чтобы упорно сопротивляться у Кассино и на Гарильяно, возможно, было бы разумнее хотя бы занять промежуточные позиции под Римом.

Почему же они не провели как крупномасштабное, так и хотя бы промежуточное отступление? Одним из объяснений может служить тот факт, что Готская линия обороны к северу от Флоренции была еще далека от завершения. Но не была она достроена и когда немцы занимали ее летом; даже после ожесточенных сражений их сил оказалось достаточно, чтобы какое-то время противостоять натиску врага. Но главное объяснение, по всей видимости, связано не с логикой, а с психологией. Вестфаль, искренне восхищавшийся своим командиром, выразил это следующим образом: «Фельдмаршал Кессельринг обладал необычайно сильным характером. Такие выдающиеся личности всегда действуют исходя из бескорыстного чувства долга и совершают такое, что не под силам обычному человеку, даже имея в своем распоряжении самые скудные средства. Я полагаю, что и во время той последней битвы он еще твердо был намерен удерживать Рим и прилегающие к нему области». Слова Вестфаля подтверждают и показания других генералов, например Яна: «Наше верховное командование надеялось удерживать союзников под Кассино бесконечно».

Эти надежды как нельзя лучше соответствовали пожеланиям Гитлера, который резко отрицательно относился к самой идее отступления. Кессельринг, конечно же, знал об этом, но и сам считал, что способен справиться с ситуацией, как справлялся и раньше, несмотря на неблагоприятные прогнозы. Макензен, с которым они сильно различались характерами, был, по его мнению, просто пессимистом, и «из-за этого фельдмаршал часто не воспринимал всерьез тревоги и сомнения командующего 14-й армией». Вестфаль, правда, добавил, что хотя численности 14-й армии вполне хватало, чтобы сдерживать союзников под Анцио, в нее входили обычные пехотные дивизии, тогда как 10-я армия состояла из закаленных в бою ветеранов. Но даже в таком случае ситуация под Анцио продолжала бы находиться под контролем, если бы не поражение на реке Гарильяно. Удар через горы французского колониального корпуса под командованием генерала Жуэна нарушил равновесие. Положение усугубила задержка информации. Как вспоминал Кессельринг: «К сожалению, я узнал об атаке французов лишь на третий день. Специально организованная система „экстренной связи“ именно в этом случае дала сбой. На третий день было уже поздно перебрасывать резервы на горные позиции, как планировалось ранее».

Пока оборона Кассино трещала под натиском обошедших с фланга союзных войск, войска в Анцио также перешли в наступление. Увидев в этом угрозу для путей снабжения, командующий 10-й армией генерал фон Фитингхофф предложил как можно быстрее отступить на север к Вальмонтоне, навстречу 14-й армии. Но Гитлер запретил отступать, и его запрет лишил немцев последнего шанса закрепиться к югу от Рима. Вместо запланированного наступления начался ряд хаотичных отходов под ударами союзников. В итоге немцы не только были вынуждены покинуть Рим, но и отступить гораздо дальше, до Готской линии на севере. 10-я армия ушла из-под удара, следуя дальними дорогами, до которых не дотянулись союзники, но 14-ю армию потрепали изрядно. (Некоторые немецкие солдаты с сожалением вспоминали, что подвергались ненужному риску, выполняя приказы Кессельринга, объявившего Рим открытым городом, которому не должен быть нанесен урон в ходе военных действий. Многих потерь удалось бы избежать, если его приказы выполнялись бы не так строго и если бы были взорваны мосты через Тибр, представлявшие историческую ценность. Союзники тем временем вовсю пользовались этими ограничениями, наложенными на немецкие войска).