Бэзил Лиддел Гарт - По другую сторону холма

При обоих же командующих противостоял вторжению фельдмаршал Роммель, возглавлявший группу армий «Б», растянувшихся от Бретани до Голландии. Роммель ныне тоже мертв, но некоторые подробности о его участии в кампании я узнал от офицеров его штаба и других генералов, принимавших участие в отдельных его эпизодах.

От генерала Варлимонта, ныне старшего из бывших сотрудников ОКВ, доживших до наших дней, я узнал, как воспринимали кампанию Гитлер и его непосредственное окружение.

Смотреть на знакомые события глазами своего противника — занятие довольно любопытное. Иногда его сравнивают со взглядом с другого конца телескопа, но это не совсем верно. Картина не уменьшается, а, наоборот, увеличивается, предстает с удивительной яркостью и выразительностью.

Если рассматривать проблему вторжения с британского берега Ла-Манша, она кажется грандиозной и трудновыполнимой. Если же смотреть на нее с французского берега, то поневоле почувствуешь смятенное состояние тех, кто находился перед угрозой вторжения армий государств, господствовавших в море и в воздухе. Как говорил Рундштедт: «Мне предстояло защищать 3000 миль береговой линии от итальянской границы на юге до границы Германии на севере, имея в своем распоряжении 60 дивизий, причем одни были наспех сформированы, а другие представляли собой лишь жалкие остатки».

По любым стратегическим расчетам таким количеством дивизий равномерно 3000 миль не заполнить. Получалось по 50 миль на дивизию, даже если не учитывать потребность в резервах. В 1914–1918 годах считалось, что безопасный предел для дивизии, противостоящей сильной атаке, — три мили. С тех пор появились новые средства обороны, увеличившие этот предел вдвое, максимум втрое, но не более того. В любом случае для защиты береговой линии имевшегося количества дивизий было недостаточно.

Таким образом, единственным шансом было предугадать точное место высадки союзников. Тогда наименее уязвимые участки береговой линии можно было оставить практически без защиты, а на опасных участках сосредоточить больше дивизий. Но даже тогда прикрытие представлялось слишком слабым и ненадежным, потому что нужно было обеспечить резервы для контратаки в пределах конкретного сектора высадки.

Рундштедт и Блюментритт особенно подчеркнули, насколько усложнил и без того нелегкую проблему Гитлер, вообразивший, что высадка может произойти в любом месте оккупированной Европы, и имевший склонность пренебрегать факторами, связанными с судоходством.

Я спросил фельдмаршала, ожидал ли он вторжения союзников на Западе раньше, чем оно произошло в действительности. Он ответил: «Я удивлялся, что вы не попытались высадиться в 1941 году, когда наши армии наступали в глубь СССР. Но в то время я сам находился на Восточном фронте и не знал, что происходит на Западе. Прибыв сюда, я ознакомился с ситуацией более подробно. Раннего вторжения я тогда не ожидал, потому что понимал, что вам не хватает ресурсов». До этого Рундштедт неоднократно жаловался Гитлеру на опасность с тыла и тем самым чрезвычайно действовал фюреру на нервы. В конце концов Гитлер решил отправить Рундштедта на Запад, чтобы тот сам позаботился о том фронте. Сфера ответственности его пролегала от немецко-голландской границы до границы Франции с Италией.

В ответ на следующий вопрос фельдмаршал сказал, что не считал высадку в Дьеппе в августе 1942-го предвестницей большого вторжения. По его мнению, это был пробный рейд с целью выяснить состояние береговой обороны. Когда я задал аналогичный вопрос Блюментритту, тот дал несколько другой ответ: «В то время я не был на Западе, но когда прибыл туда в конце сентября, чтобы сменить генерала Цейтцлера на посту начальника штаба, услышал об этом рейде немало. Немецкое командование не было уверено, единичный ли это рейд или за ним могли последовать другие, окажись он более удачным». Похоже, Цейтцлер и Кейтель относились к нему весьма серьезно. Как уже было сказано в главе XVII, Гитлер из-за этого даже решил перебросить на Запад две свои лучшие дивизии, тогда как они могли бы пригодиться под Сталинградом.

Продолжая рассказ, Рундштедт сказал: «Я ожидал вашего вторжения в 1943 году, когда мы оккупировали всю Францию. Мне казалось, вы должны были воспользоваться тем, что наш фронт на Западе был слишком растянут».

Блюментритт остановился на этом вопросе подробнее: «После высадки союзников во французской Северной Африке в ноябре 1942 года приказ фюрера занять ранее неоккупированные части Франции был продиктован убеждением, что из Африки союзники направятся на юг Франции. Он считал, что они высадятся на берегу Средиземного моря и что правительство „Виши“ не будет им препятствовать. Оккупация в целом прошла без осложнений, неприятности доставляли только партизаны, повышенная активность которых уже начинала доставлять беспокойство. Фельдмаршал Рундштедт лично следовал во главе войск, чтобы договориться с правительством „Виши“. Он рассчитывал на мирное развитие событий, без ненужных потерь с обеих сторон. Так у него и получилось».

«После падения Туниса в мае Гитлер все более беспокоился по поводу возможной высадки на юге Франции, — вспоминал Блюментритт. — Вообще в том году Гитлер был постоянно на взводе: то ожидал вторжения в Норвегии, то в Голландии, затем на Сомме, в Нормандии, Бретани, Португалии, Испании, на Адриатике. Его глаза беспокойно перескакивали по карте с одного места на другое.

Наиболее вероятным он считал вторжение с одновременной высадкой на юге Франции и в Бискайском заливе. Опасался он и атаки на Балеарские острова с последующей высадкой в Барселоне и наступления на север, во Францию. Он настолько уверился в предполагаемой высадке союзников в Испании, что настоял на отправке в Пиренеи сильных немецких частей. В то же время он настаивал, чтобы немецкие войска строго соблюдали нейтралитет Испании». (Тем не менее Гейр фон Швеппенбург, командовавший 86-м корпусом в Даксе, неподалеку от западной части Пиренейских гор, утверждал, что в апреле 1943 года получил приказ подготовиться к переброске в Испанию. Эта «сумасбродная» операция носила кодовое название «Гизела», и принять в ней участие должны были пять дивизий, причем четыре из них моторизованные или механизированные. «Одна должна была направиться к Бильбао, а другая растянуться веером и левым крылом развернуться по направлению к центральной Испании и Мадриду»).

Продолжая свой рассказ, Блюментритт вспоминал: «Мы, солдаты, не разделяли некоторых опасений Гитлера. Мы считали маловероятным, что британское командование наметило высадку в Бискайском заливе, который находился вне зоны действия авиации, базировавшейся в Англии. Также мы считали маловероятной высадку в Испании. Было сомнительно, что союзники рискнут спровоцировать враждебные действия со стороны Испании, да и в любом случае эта страна была неудобной для широкомасштабных операций — тут и плохое сообщение, и естественный барьер в виде Пиренейских гор. Скажу более — мы поддерживали неплохие отношения с испанскими генералами по ту сторону границы, и хотя они недвусмысленно утверждали, что будут сопротивляться любому вторжению немецких войск, информацией они снабжали нас исправно».