Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 1: Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды

Но затем Мехмед Герай все же заподозрил неладное и пригласил пашу для беседы в Эски-Кырым. [729]Отказ Османа явиться на встречу окончательно уверил Мехмеда в недобрых замыслах турок.

Что ж, если паша надеется с помощью нескольких тысяч янычар справиться с ханом, обладающим несметным войском, — то пусть попытается: Мехмед Герай принимает бой. Хан подошел к Кефе и встал у города с 40-тысячной армией. [730]

Турецкие пушки целились со стен Кефинской крепости в крымскую степь, где огромным полукругом раскинулся ханский лагерь. Крымцы и ногайцы не решались подойти близко к укреплениям — а турки не рисковали выходить за городские ворота. Шли недели, а молчаливое противостояние все продолжалось, лишь изредка прерываясь мелкими стычками.

Алпа Герая одолевали горячие мысли. Он решил, что настал удобный момент не только свести старые счеты с братом, но и пробиться к трону. Калга тайно покинул ханский лагерь и пробрался в крепость к Осман-паше. Вероятно, он убедил пашу, что ханские войска немедленно сложат оружие, если только он, Алп Герай, будет провозглашен ханом взамен Мехмеда. Осман-паша объявил крымцам, что их правителем отныне является Алп Герай, а мятежный Семиз низложен. [731]Мехмед Герай лишь усмехнулся в ответ: «Я падишах, господин хутбе и монеты — кто может смещать и назначать меня?!». [732]И действительно: кем был паша, чтобы распоряжаться престолом Великого Улуса?

Вопреки ожиданиям Алпа Герая, беи не сдвинулись с места. [733]Они остались с ханом, готовясь защищать не столько Мехмеда, сколько свое исконное право самостоятельно избирать правителя: делиться этой привилегией беи были согласны только с падишахом, но никак не с турецкими офицерами.

Будучи уверен в своей правоте, хан даже обратился к высшей судебной власти — муфтию Кефе, который был вправе давать заключения по всем вопросам государственной жизни в свете религиозного законодательства. Крымский правитель не сомневался, что суд шариата подтвердит его правоту и признает действия Осман-паши незаконными. Однако муфтий сделал свой вывод не в пользу Мехмеда Герая. [734]

Осман-паша ожидал, когда утихнут весенние шторма и в Кефе сможет прийти султанский флот с подмогой — и вот наконец, в мае 1584 года к Кефе причалили турецкие галеры с отрядами янычар. [735]С борта одной из них в крымские горизонты всматривался ханский брат Ислям Герай, уже много лет не видавший родины. В его багаже лежало почетное ханское одеяние и падишахский указ, провозглашавший его ханом вместо низложенного Мехмеда Герая.

Вряд ли Мехмеда Герая слишком обеспокоило прибытие турецкого подкрепления. Новоприбывших янычар можно было, как и Осман-пашу, запереть с суши в Кефинской крепости и не дать им ступить и шагу вглубь Крыма. Однако исход затянувшегося противостояния был решен не в битвах и не в сражениях.

Как только беи узнали, что в порту высадился новый правитель, они во главе с Али-беем Шириной перешли на его сторону. [736](На этот раз все было законно: нового хана назначил сам падишах, и муфтий одобрил его решение). Верным Мехмеду Гераю остался лишь род Мансуров.

Присягнув Исляму II Гераю, беи обернули оружие против своего бывшего правителя — а заодно и против окружавших его мансурских мирз, уже давно раздражавших крымскую аристократию своею приверженностью хану и его сыну.

Несмотря на свою многочисленность, ногайцы не могли устоять против всего бейского ополчения, подкрепленного мощной группировкой османов. Хану оставалось лишь бежать вместе с Мансурами — бежать в Ногайскую Орду, где можно было собрать новые силы для сопротивления. Мансурский бей Эсени с братом Арсланаем, ханские сыновья Саадет, Мурад и Сафа помчались прочь от Кефе, а Алп, Селямет и Мубарек бросились в погоню за ними. Дорога была каждая минута, и беглецы на своих быстроногих конях сумели оставить преследователей далеко позади. К несчастью, этого не удалось сделать Мехмеду Семизу. Его повозка мчалась так быстро, как только могла; сверженный хан пронесся сквозь крымские степи и уже миновал Ор-Капы — но тут его настиг Алп Герай. Алп не стал препровождать брата под стражу, как того требовал султан, а приказал задушить его на месте. [737]

Тело Мехмеда Герая было привезено из степей на Азиз в бахчисарайском предместьи Эски-Юрт. На этом месте, издавна почитаемом крымскими татарами как святыня в память Малик-Аштера, легендарного полководца при халифе Али, находилась обитель дервишей и старинное кладбище. Среди прочих, здесь был похоронен Шердан Герай — сын Мехмеда, погибший еще при жизни отца (скорее всего, в битве при Молодях). Рядом с его могилой и погребли убитого хана. [738]

Над прахом Мехмеда был возведен величественный мавзолей, который стоит в Эски-Юрте поныне. Каждый день, приступая к работе над этой книгой, я вижу из своего окна высокий круглый купол, под которым покоится гордое сердце Мехмеда II Герая.

Сыновья Мехмеда II Герая мстят за гибель отца — Саадет II Герай провозглашен ханом — Осада Кефе — Поражение и бегство из Крыма — Изгнанники скрываются в Кумыкии и Астрахани — Планы Москвы воцарить в Крыму Мурада Герая как вассального хана

Борьба сыновей Девлета Герая за власть завершилась тем, что заветный титул достался человеку, который не принимал в ней никакого участия.

Ислям Герай поселился при султанском дворе более 30 лет назад в качестве «рехина» (заложника) при восхождении на трон своего отца, Девлета Герая. Некоторое время спустя Ислям перебрался подальше от опасных интриг стамбульского двора — в Конью, знаменитый Центр суфийского ордена Мевлеви. Там Ислям Герай обосновался в обители дервишей [739]и погрузился в мистические глубины суфийского учения. Молитвы, медитации и философские размышления воспитали в нем мудреца и аскета. Пока беспокойное семейство Гераев кипело страстями, спорило и сражалось, скромный дервиш Ислям вдумчиво постигал тайны вечности.

Весной 1584 года падишах неожиданно вызвал Исляма Герая в столицу, дабы возвести его в ханское достоинство. Несомненно, это событие вызвало в кругу суфиев долгие беседы о том, что Всевышний видит смирение праведников и вознаграждает их еще при жизни. Выбор Мурада III объяснялся двояко: во-первых, Ислям, будучи старшим в роду Гераев после низложенного Мехмеда, являлся бесспорной кандидатурой на престол, а во-вторых, султан рассчитывал, что несведущий в государственных делах дервиш будет более лоялен к Стамбулу, чем независимый и гордый Мехмед. Приняв от падишаха ханские регалии, Ислям Герай поцеловал ему руку и взошел на корабль, направлявшийся к берегам Крыма. [740]