Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 1: Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды

Пока Ислям переживал по поводу вероломства Москвы, Алп Герай взялся за дело. Он потребовал у хана, чтобы тот издал приказ о походе на Московию и отдал ему ханское боевое знамя. Получив все это, Алп приказал войскам идти за собой на север. Бояр следовало предостеречь, что любые их тайные приготовления с астраханскими изгнанниками неотвратимо повлекут за собой крымский удар по Москве.

Алп с Селяметом вышли за Перекоп. Сам Ислям Герай не пошел в поход: он лишь встал в крымских степях на Салгире, ожидая вестей от братьев и готовясь последовать за ними в случае победы. До Москвы крымские отряды не добрались: на Оке их уже ожидало заграждение. Алп не стал пробиваться через заслон, а опустошил окраины Московии и вернулся на полуостров.

Громких побед одержано не было, но свою миссию Алп Герай выполнил: правители Московии поняли намек и, опасаясь за собственную столицу, заверили хана, что вооружали Мурада не против Крыма, а против Польши. [766](Это было неправдой: бояре в том же году делились своими планами с польскими магнатами и уверяли их, что когда в Крыму будет приведен к власти царский вассал, то в Польше и в Московии воцарится мир). [767]

Отведя угрозу, надвигавшуюся со стороны Волги, Ислям Герай, тем не менее, так и не обрел желанного покоя. Над правителем как будто завис злой рок: едва он успевал перевести дух после одного потрясения, как с другой стороны его уже настигало новое.

Спустя менее месяца после московской кампании Ислям Герай и его младший брат Фетх Герай отправились по неким делам в Гёзлев. Турки, приплывавшие туда из Ак-Кермана, жаловались, что в Крым невозможно добраться по суше: в низовьях Днепра разбойничает флотилия запорожских казаков, на днях разрушивших Ак-Чакум. Хану оставалось лишь сетовать по поводу бедствий султанских подданных, не подозревая, что казаки уже повернули к Крыму и в настоящий момент высаживаются на берегах Тарханкута. Поначалу запорожцы собирались идти грабить Гёзлев, но, прослышав, что в городе стоят хан и Фетх Герай, ограничились погромом в семнадцати тархан-кутских селах. Когда весть об этом достигла Исляма Герая, лодки черноморских пиратов уже удалялись за морской горизонт. [768]

Безнаказанная вылазка казаков под самым боком у хана вызвала гнев падишаха. «Из-за твоей беспечности литовские казаки захватывают у меня города и опустошили Крымский Юрт, — писал Исляму Гераю Мурад III, — прежние ханы такого не допускали, и если впредь это повторится, то ханом в Крымском Юрте тебе больше не быть!». [769]Отчитав Исляма, падишах приказал ему готовиться будущей зимой к походу на польского короля, которого считал ответственным за морские рейды казаков.

В эти дни в Стамбуле много говорили о Крыме, причем не только в связи с казацким нападением. Посол Урус-бея добрался до султана и изложил ему просьбы ногайцев: принять орду в османское подданство, назначить ей особого правителя и договориться с ханом, чтобы ногайцам был отдан городок Болы-Сараи, выстроенный когда-то Адилем Гераем на Кальмиусе, ибо прежняя ногайская столица, Сарайчик, разрушена волжскими казаками. [770]Урус-бей пояснял в своем письме, что его недавняя присяга Москве была лишь вынужденной, и предлагал султану снова организовать поход для освобождения Хаджи-Тархана, а заодно и Ногайской Орды. [771]

Султан весьма заинтересовался инициативой Уруса, поскольку недавно в Стамбуле точно с таким же предложением побывали и послы узбекского хана. [772]Стамбул и Бухара были союзниками в борьбе против Ирана и нуждались в надежном пути сообщения между собой. Проложить этот путь к югу от Каспия, через всю Персию, было немыслимо, а вот северный берег моря вполне годился, чтобы связать Турцию со Средней Азией, и единственной преградой на этой дороге стояла русская Астрахань. Падишах послал в Бухару с ответным визитом везиря Пияле-пашу, который на обратном пути посетил и ногайцев. Осмотревшись на месте, паша заключил, что взятие Астрахани вполне осуществимо, о чем и доложил султану. [773]

Мурад III назначил Пияле-пашу главнокомандующим и написал Исляму Гераю и Урус-бею, чтобы те были готовы выступить вместе с турками на Волгу весной 1588 года. Ожидалось, что свои войска пришлют и узбеки — их было решено поставить под командование крымского хана. [774]Для Стамбула не осталось секретом, что 18 лет назад Девлет Герай намеренно сорвал волжский поход, [775]но с нынешним правителем Крыма осложнений не предвиделось: падишах не сомневался, что Ислям Герай выполнит любое его повеление. Пияле-паша занялся сбором османских войск, поставками в Кефе продовольствия и снаряжения, и подготовка к новой хаджи-тарханской кампании пошла полным ходом. [776]Оставалось лишь последнее: заручиться поддержкой Гераев, проживавших в самой Астрахани.

Мурада Герая в это время не было на месте. Прошлой зимой он сообщил своим неотлучным надзирателям, что едет в Кумыкию жениться на дочери шамхала, а заодно привести будущего тестя в подчинение Москве. Мураду разрешили отлучиться из Астрахани, но взамен него на подворье «владыки четырех рек» был оставлен заложник — Саадет Герай. [777]

Тут по Крыму разнеслась весть, что из Стамбула в Ак-Керман приплыл некий Ходжа-бей, который, минуя Крым, стремительно помчался к Азаку. Сообщалось, что он вез некие письма от падишаха и Гази Герая в Астрахань, к Саадету и Мураду. Это известие сильно встревожило Исляма II. Хан приказал догнать и перехватить Ходжа-бея, но таинственный посланец уже унесся в хаджи-тарханские степи. Остается тайной, что именно передал Ходжа-бей Саадету Гераю и что тот ответил ему, зато известно другое: спустя несколько недель после этой беседы Саадет II Герай был найден мертвым на астраханском подворье, где он жил. [778]Москва всячески отрицала свою причастность к внезапной смерти сорокалетнего хана, но семья покойного знала, чьих это рук дело: сын Саадета, Шахин Герай, впоследствии прямо заявлял, что его отец был погублен русскими. [779]Возможно, султан приглашал изгнанников присоединиться к астраханской кампании, а Гази Герай сулил им триумфальное возвращение в Крым? Если это так, то причины гибели Саадета Герая проясняются: ведь сколь бы ни был он полезен боярам в игре против хана, риск его союза с османами перевесил эту пользу, и от опасного гостя решили избавиться. [780]

Вернувшись в Астрахань, Мурад Герай не стал устраивать разбирательств по поводу гибели брата, поскольку и сам уже ходил под подозрением: доброжелатели царя по всем уголкам Кавказа доносили в Москву, что Мурад собирает силы и планирует сдать Астрахань османам, как только те подойдут к ней. [781]

Настала зима, и Ислям II Герай, помня повеление султана, двинулся с Алпом и Фетхом в поход на Польшу. Хан должен был дойти до Ак-Кермана и соединиться там с османским войском. Ислям Герай впервые самостоятельно командовал военным походом, и эта его первая кампания не задалась с самого начала: крымцы не желали идти на войну, и хану пришлось рассылать по селам янычар, чтобы те жестоко наказывали дезертиров. [782]Когда же ханское войско прибыло к переправе через Днепр, оказалось, что из-за необычайно теплой зимы река до сих пор не покрылась льдом и переправиться через нее невозможно. Воинам пришлось провести месяц на берегу Днепра, пока, наконец, морозы не сковали реку ледяным мостом. Наконец, и эта преграда была преодолена, но в Ак-Кермане обнаружилась следующая: турецкие воины, напрасно ожидавшие крымцев еще с осени, разошлись.