Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 1: Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды

В конце апреля Гази II Герай сошел с борта турецкой галеры в Балаклавском порту, вернувшись в Крым после десятилетнего странствия по Кавказу, Ирану и Турции. Первым делом он разузнал о положении дел в ханском семействе: выяснилось, что Мурад с Сафой по-прежнему пребывают у русских; Алп объявил себя ханом и стоит с войсками у Ак-Кермана; там же находится и Фетх; Селямет охраняет Ор-Капы; а Мубарек прикрывает Керченский пролив. Гази Герай разослал всем своим братьям приказ немедленно отвести войска с позиций и прибыть в столицу. Единственным, кого он не желал видеть в Крыму, был убийца Мехмеда II, Алп Герай: будучи уверен, что тот не остановится перед очередным вооруженным мятежом, хан приказал казнить его. Прибыв 27 апреля из Балаклавы в Бахчисарай, Гази II снарядил еще двух гонцов — к Мураду и Сафе Гераям, приглашая обоих вернуться в Крым. [796]

Ханские братья повиновались приказу и собрались в Бахчисарае — все, за исключением бежавшего в Турцию Алпа Герая, а также Мубарека Герая, который переправился из Керчи в Черкессию и укрылся там. Встретившись с родичами в столице и выслушав их приветствия, хан отдал пост калги Селямету Гераю, а нурэддином назначил Вахта Герая — сына погибшего в иранском плену Адиля.

Не менее важной была и встреча с крымскими беями, на которой предстояло провести церемонию выборов. Строго говоря, присвоение Мурадом III ханского титула Гази Гераю явно противоречило крымской традиции престолонаследия: ведь старшинство в ханском роду принадлежало Алпу и Мубареку. Османские султаны и прежде вмешивались в споры Гераев за трон, но до сих пор выступали лишь как защитники древнего чингизидского обычая, [797]именно на этом основании отказав в свое время Гази I и Исляму I в пользу Саадета и Сахиба.

Однако на этот раз Мурад III не имел даже и такого формального довода в пользу своего кандидата, и потому был вынужден особо объясниться перед крымскими беями. В специальном послании, адресованном к знати Крыма, султан перечислял заслуги и достоинства Гази Герая, который долгие годы томился в оковах, отверг заманчивые предложения врагов, геройски бежал из плена, проявил мужество в боях и потому заслуживает исключительного вознаграждения. «Вы должны признать Гази Герая своим ханом и никогда не поступать вопреки его слову, — призывал султан. — Не дайте втянуть себя в беспорядки и не станьте изменниками своей веры, слушая речи разбойников и интриганов». [798]

Беи не стали перечить султану и подтвердили его выбор. Умный и отважный Гази пользовался среди них большим уважением, нежели Алп и Мубарек, да и растущая угроза со стороны Запорожья и Астрахани требовала, чтобы во главе Юрта встал опытный боец. Все политические соображения говорили в пользу Гази II Герая, он действительно был лучшим из всех возможных кандидатов в ханы — но вместе с тем, в крымско-турецких отношениях отныне появился прецедент, который со временем станет правилом: смену ханов будут определять не столько крымские обычаи, сколько личные симпатии османских правителей…

Тем временем, получив ханское послание, в Крым из своего изгнания направился Сафа Герай. Вслед за Сафою на родину потянулись и все прочие беженцы — десятитысячный клан крымских Мансуров со своим предводителем Арсланаем, а также опальные мирзы из родов Ширин и Яшлав. В начале июня Сафа Герай и его спутники прибыли на Чонгар, где их радостно встретили родичи, а хан, взявший в жены мать Сафы Герая, торжественно объявил вернувшегося изгнанника своим названным сыном.

Многим в Крыму, напротив, пришлось в эти дни изрядно поволноваться — тем, кому, по словам крымцев, «вольготно жилось при Исляме Герай-хане: они без вины убили много добрых людей, а у других разграбили имущество, и многие пришли к хану с жалобой на них». [799]«Будет большая ссора», [800]— предрекали жители полуострова, и не ошиблись: ссора между возвратившимися изгнанниками и их обидчиками разразилась нешуточная. Опасаясь расплаты за свои неблаговидные деяния, калга Селямет Герай и ширинский бей Али бежали в Кефе. Сафа Герай погнался за ними, Спрятавшись за стенами османской крепости, Селямет Герай не отрицал своей вины и оправдывался: «Я бежал не от хана, а от недругов своих: приехал к хану Сафа Герай-султан и Арсланай-мирза, и множество ногайских мирз, а ведь мы у Сафы Герай-султана отца убили, а у Арсланай-мирзы — брата, Эсени-бея… А от смерти кто же не побежит…». [801]

Гази Герай потребовал у кефинского наместника немедленно выдать беглецов, но тот ответил, что уже запросил у Стамбула указаний, как поступить с ними дальше, и покуда не получит ответа, не выпустит калгу с беем ни к хану, ни к султану. [802]Новым калгой взамен Селямета Герая, не пробывшего на своем посту и пяти недель, стал Фетх Герай.

Возвращение Сафы Герая и Мансуров еще не означало окончательного восстановления порядка и спокойствия в Крыму: на родину непременно следовало вернуть также и Мурада Герая. Без этого все надежды на прочный мир в Крымском Юрте оставались лишь благими пожеланиями — ведь пока Мурад находился у русских, со счетов было рано сбрасывать возможность его наступления на Крым в компании царских стрельцов.

Уже в первые недели своего пребывания в Крыму Гази Герай передал в Москву свое послание: «Мурад Герай-султан прибыл к государю вашему, и мы, будучи за морем, слышали, что брат наш, царь и великий князь, оказал ему милость, поил и кормил его, всячески ему благодетельствовал и держал у себя, как собственного сына, за что передаю ему глубокий поклон. И если захочет Мурад Герай-султан поехать к нам, то пусть ваш государь позволит ему это». [803]Ханское посольство побывало и у самого Мурада Герая. Хотя Мурад немало поусердствовал на службе у недругов Крыма, хан прощал племяннику вынужденную дружбу с царем, звал его на родину и обещал, что присвоит ему сан калги. [804]Возможность стать калгою при новом хане была гораздо более реальною, нежели призрачная надежда самому воцариться в Крыму с помощью русского оружия — тем более, что московский двор уже утратил доверие к Мураду. Поэтому в ответном письме в Бахчисарай Мурад Герай заявил о своей покорности хану [805]и стал готовиться к скорому отъезду в Крым. Как и прежде, он находился на своем астраханском подворье под пристальным надзором русских воевод. Для того, чтобы покинуть Астрахань вместе со своим семейством и слугами, ему требовалось позволение московского царя — и Мурад Герай стал терпеливо дожидаться прощального письма от Федора.

Схватки с казаками в Гёзлеве и ханская экспедиция па Украину — Отмена планов похода на Хаджи-Тархан — Гибель Мурада Герая в Астрахани — Поход Гази II Герая на Москву — Возвращение хана в Крым и беседа с московским послом