Джон Гай - Две королевы

При подавлении последнего мятежа Морея Мария проявила удивительное упорство и предусмотрительность. Первым делом она изолировала мятежников политически, а затем выступила в поход, преследуя их. Искусство и мужество королевы полностью отвергали представления Нокса о правительнице-католичке, которая слишком занята танцами или увлечена материальными и сексуальными удовольствиями, чтобы должным образом управлять страной.

Начала она с указания изъянов в пропаганде мятежников. Они утверждали, что ее брак с Дарнли положит конец религиозному status quo . С самого начала они стремились разжечь ненависть между протестантами и католиками, преследуя собственные политические цели.

Их кампания началась в Вербное воскресенье. Группа кальвинистов захватила католического священника, служившего мессу, и притащила к Маркет-Кросс; там его связали и на протяжении четырех часов забрасывали яйцами. Для этой унизительной демонстрации были специально выбраны яйца, как католический символ Пасхи. Затем появились юнцы с дубинками и избили беднягу до потери сознания; его освободили в последнюю минуту, после вмешательства мэра. Сам факт наличия нескольких тысяч яиц свидетельствует о том, что нападение поддержали богатые и влиятельные люди, но связь с Мореем установить не удалось.

На этот акт насилия Мария ответила тем, что еще раз подтвердила религиозное status quo . Большинство протестантов не считали, что их религии что-либо угрожает. Политика создания широкой коалиции — в Тайном совете и во всей стране — до сих пор приносила плоды. В этот раз даже Нокс не верил в серьезную опасность для церкви и отказался произносить проповеди в поддержку Морея — ценный подарок для Марии, который доставил ей огромное удовольствие.

Желая обеспечить себе поддержку обеих фракций, Мария своими действиями всячески успокаивала протестантов. Впервые во время поста она ела мясо, отвергнув католическое обязательство отказываться от мясной пищи между Масленицей и Пасхой. Мессу она посещала реже, чем раньше. Она присутствовала на протестантских богослужениях и даже вызвалась послушать проповеди — но только тех проповедников, которых сама одобрит. Рэндольфу и другим она туманно намекала, что ее подданные должны «жить согласно склонностям», следуя собственной совести.

За две недели до свадьбы с Дарнли Мария обратилась с посланием к влиятельным протестантам, заверив их, что им всегда будет позволено верить так, как подсказывает им совесть. Через месяц после свадьбы она вторично подтвердила свое заявление от 1561 г., но на этот раз подписанное от имени короля и королевы.

Одновременно Мария собирала королевскую армию. 19 июля, за десять дней до венчания, в ее распоряжении уже было от шести до семи тысяч солдат в непосредственной близости от Эдинбурга. В тот же день в бумагах Сесила, посвященных Шотландии, появилась краткая, но зловещая запись: «Послали за графом Босуэллом».

Другого такого же могучего противника и смертельного врага Морея в стране не было. Как и его отец, Патрик, умерший в 1556 г., Босуэлл был лордом-адмиралом и шерифом Эдинбурга. В Шотландской низменности семье принадлежали замок Кричтон к югу от Эдинбурга и замок Хейлс в Ист-Лотиане. Их главной твердыней был Хермитедж, почти неприступная крепость в приграничной области Лиддесдейл, неподалеку от «пограничного края».

Босуэлл был на семь лет старше Марии. Среднего роста, крепко сбитый, он напоминал отца, только волосы у него были светлее, а лицо — более грубое. Военная выправка и усы по французской моде. Пронзительные глаза и беспокойный взгляд. Единственный сохранившийся его портрет — миниатюра, на которой он изображен вместе с женой, леди Джин Гордон, во время их свадьбы в 1566 г. Качество портрета невысокое, но Трокмортон, встречавшийся с Босуэллом в Орлеане в конце 1560 г., обратил внимание на некоторые черты его характера. В депеше, отправленной Елизавете, он описывал графа как «тщеславного, безрассудного и опасного молодого человека». Враги должны «следить за ним и держать в узде».

Ключ к характеру Босуэлла — его военные и рыцарские идеалы. Подобно отцу и деду, он считал себя «человеком чести» и предпочитал суду поединок; он участвовал по меньшей мере в дюжине дуэлей. Граф считал силу законным методом разрешения споров наравне с приговором суда. Конечно, нельзя сказать, что Босуэлл полностью отвергал гражданские ценности. У него были и достоинства, и недостатки. Он умел подчинить себе солдат и морских разбойников, но, подобно Марии, получил образование во Франции. Он посещал занятия в Парижском университете, где научился писать модным наклонным шрифтом — лучше самой Марии. Босуэлл познакомился с миром знаний, но всегда предпочитал словам реальные действия. Честь и знатность граф считал добродетелями, которые даются от рождения или добываются на поле брани, а не в библиотеках и залах заседаний. Он безудержно сквернословил и богохульствовал. Тем не менее его нельзя было назвать ограниченным человеком. Он знал классическую историю, но в свою библиотеку собирал книги по математике, военной стратегии и рыцарству, а не по этике, поэзии и литературе.

В отличие от отца Босуэлл был протестантом. А если точнее, то деидеологизированным протестантом. Искусный фехтовальщик, он не жаловал такое духовное оружие, как молитва и покаяние. Вот почему такие люди, как Трокмортон, чьи гражданские ценности заставляли их осуждать все, за что ратовал Босуэлл, называли его «человеком без веры». Как бы то ни было, католикам он не симпатизировал. Не принимая всерьез свой протестантизм, он отказывался слушать мессу, даже когда об этом его просила Мария.

Босуэлл был непримиримым противником англичан — необычная черта для протестанта. В этом он проявлял большую последовательность, чем отец, который заигрывал с Англией, когда ему это было выгодно; он всегда оставался националистом и хранил верность Марии и ее матери. Во время мятежа лордов конгрегации он проявил себя самым стойким сторонником регента. Когда в октябре 1559 г. Сесил отправил 3000 фунтов в помощь бунтовщикам, именно Босуэлл перехватил курьера. Им оказался один из тайных агентов Рэндольфа — капитан Кокберн, лэрд Ормистона. Он перевез через границу первую партию золотых монет, происхождение которых было невозможно проследить, на сумму 1000 фунтов, но Босуэлл подстерег его в Ист-Лотиане и доставил деньги в Кричтон. Морей и Арран тут же двинули на замок свои отряды, но граф выставил дозор и за полчаса до появления врага сбежал вместе с деньгами. Лорды захватили замок и вывезли из него всю мебель. Босуэлл вызвал Аррана на дуэль, но тот — известный трус — отказался. С тех пор лорды с подозрением относились к графу, который нанес такой ущерб их делу.