Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

Ах, да: забыл сказать. Крейсер «Аврора» — это ведь филиал Центрального военно-морского музея России. А есть — и «центральный офис».

Всё тот же Санкт-Петербург, стрелка Васильевского острова, лето 2011 года. Тогда я стал, наверное, одним из последних, кого завели в хранилища «центрального офиса» Центрального военно-морского музея. Было это ещё в старом здании — в Бирже.

Вдоль коридоров — могучие громады тиковых шкафов, сработанных ещё до революции и хранящих подлинные сокровища. Моё сознание особенно поразила подлинная подзорная труба-телескоп, в которую Беллинсгаузен рассматривал Антарктиду. Особая гордость музея — удивительная коллекция макетов кораблей: из черепахового панциря и из слоновой кости, из жестяных банок и из вроде как обычного дуба — но зато из той самой рощи, которая пошла на смоделированный из дуба 88-пушечный «хит» своего времени, каковым был корабль «Святой Андрей».

Эти чудеса мне показывали моложавый директор музея Андрей Лялин и музейщик-ветеран, хранитель Корабельного сектора, обаятельнейший Георгий Рогачёв [217] Георгий Михайлович Рогачёв принадлежит к той исчезающей плеяде людей, что впервые примеривали чёрную военно-морскую форму ещё в Нахимовском училище (он конкретно в 11 лет), да так на всю жизнь и оставались верными флоту и его истории. В Центральный военно-морской музей капитан Рогачёв пришёл после нескольких десятилетий строевой службы в ВМФ. .

Летом 2011 года оба они готовились к переезду из здания Биржи в новый комплекс музея на берегу Крюкова канала. Там, конечно же, много просторнее и удобнее: и для музейщиков, и для экскурсантов. Но всё-таки я рад, что наш разговор состоялся ещё в старом здании, с его удивительным духом и удивительным наборов звуков. То были шелест старинных карт, трели древних дисковых телефонов и перешёптывание дряхлых вентиляторов. Да и люди свои разговоры здесь вели почтительным шёпотом.

— А вот, взгляните, вот этот макет американского корабля «Конститьюшн», — по-заговорщицки увлёк меня Георгий Михайлович во время нашего марш-броска по его закромам. — Этот макет американцы смастерили к венской встрече Кеннеди и Хрущёва, в качестве подарка.

— Так ведь тот саммит успешным не назовёшь?!

— Правильно! Но подарок-то был приготовлен и передан! И вот он-то хранится у нас! Но это — из, скажем так, недавних поступлений. Давайте я вам ещё кое-что покажу из того, что здесь у нас уже веками?

— Георгий Михайлович, а нет ли в ваших анналах материалов об одиссее ледокола «Микоян»?

— Вы имеете в виду вспомогательный крейсер «Микоян»?

— Ну, вспомогательным крейсером он стал, когда в августе 1941 года на него установили пушки и он вошёл в состав Черноморского флота.

— А вас какой период интересует?

— Меня интересует отрезок, когда в ноябре 1941 года «Микоян» опять разоружили, и он опять стал «просто» ледоколом и пошёл в сторону Африки.

— Вы, я вижу, пришли подготовленным. Да, есть у меня материалы по этому плаванию! Собственно, это как раз — одно из наших последних поступлений. Идёмте!

На своём рабочем столе Георгий Михайлович сдвинул в сторону один из «фирменных» дисковых телефонов и, сняв резинки со свернутой в трубочку карты, стал мне объяснять, откуда она у него взялась. Получил он её от потомков моториста «Анастаса Микояна», старшины 2-й статьи Николая Ивановича Кузова.

С одной стороны, это была всего-то обычная политическая карта мира — подобная той, что в детстве купила мне бабушка. С другой стороны, именно на этой карте я, наконец, обнаружил и весь маршрут, и, что особенно важно, все его ответвления.

Так вот, оказывается, каким был изначальный план! И вот, оказывается, когда точно «Микоян», идя вдоль Африки, заходил в йеменский Аден, кенийскую Момбасу и южноафриканский Кейптаун! Точнее — в британскую колонию Аден, британскую колонию Кению и в британский доминион в Южной Африке. Ещё точнее — на расположенные там угольные станции, которых у самой России по контуру Индийского океана не было.

В советских публикациях говорилось, что с Кипра британцы отправили «Микоян» на ремонт и наконец-то вооружили (пусть и старой пушечкой образца начала века) то ли в Порт-Суэц, то ли в Хайфу в нынешнем Израиле. Изучив карту моториста Кузова, я могу уверенно утверждать, что к переходу к Суэцкому каналу и в Красное море «Микоян» готовился всё-таки в Хайфе [218] Сегодня это — порт в Израиле. Тогда это был «британский мандат в Палестине». .

Однако ещё важнее — то, когда он там оказался. Согласно карте Кузова, было это 5 декабря 1941 года. А дата висит не в каком-то безвоздушном пространстве! Это — за считанные часы до нападения Японии на США. Собственно, на том отрезке пути «микояновцы» и узнали об этом, как сейчас говорят, радикальном «мультипликативном эффекте».

Впрочем, ну и что с того? Япония ведь объявила войну США и Британии, но не СССР! И, по идее, «Микояну»-то бояться было нечего.

И вот теперь я подхожу к моему главному открытию, сделанному в хранилище Центрального военно-морского музея. Из карты моториста Кузова следовало, что капитан Сергеев всё-таки среагировал на эту новость. На карте было нанесено два маршрута! Жирной чертой был выделен тот, по которому «Микоян», в итоге, и пошёл: то есть вокруг Африки. Но ещё, пунктиром, на карте был маршрут, запланированный изначально. А он, оказывается, предполагал, что, пройдя Суэцкий канал, на выходе из Красного моря «Микоян» повернёт на Восток и пойдёт в сторону Чукотки вокруг Азии, то есть в том числе вдоль Японии.

Так почему «Микоян» не пошёл туда — хотя, повторяю, у СССР с Японией войны не было?

Для начала напомню, что «Микоян» был ледоколом угольным.

Конечно, в эту войну порты Британской империи были для наших моряков открыты. Но теперь и сами британцы оказались на прицеле у японцев. Как показала практика, помимо этой косвенной опасности, была и прямая. Напомню, как, несмотря на отсутствие формального состояния войны между Японией и Советским Союзом, на прицел самураев, тем не менее, попала наша подлодка Л-16 — стоило ей покинуть в Тихом океане советские территориальные воды и войти в воды США, с которыми Япония уже воевала [219] Характерно, что так же потом сложилось и в океане Индийском — ив треугольнике уже не СССР-Япония-США, а СССР-Япония-Британская империя. Точно так же, несмотря на отсутствие войны между Токио и Москвой, убийственному удару японской подлодки 1-162 подвергся тёзка ледокола «А. Микоян» советский лесовоз «Микоян» — стоило ему войти в воды британской Индии. Совершая переход из Калькутты в Карачи, лесовоз «Микоян» был подбит в Бенгальском заливе 3 октября 1942 года. Там до сих пор он и покоится. .