Денис Черевичник - Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв.

Аналогичный случай имел место вечером 25 июля 1840 года, когда Гиоргиос Антиппас из Антипаты, там же, на Кефалинии, убил своего двоюродного брата Афанасиоса. Инцидент произошёл, когда кузены попивали вино перед домом знакомого крестьянина. В небольших деревнях, таких как Антипата, получить лицензию и продавать вино в своём доме было в порядке вещей. За два дня до этой встречи кто-то ранил осла Гиоргиоса камнем. Ссора разгорелась, когда он начал обвинять в этом проступке своего двоюродного брата. Чем больше вина было выпито, тем сильней накалялись страсти. Георгиос подразнивал брата, говоря, что тот не настоящий мужик и не может позаботиться о своей заднице. Афанасиос в ответ показал ему «рожки», то есть жест, обвиняющий мужчину в том, что он рогоносец. Разъярённый Гиоргиос обнажил стилет и потребовал, чтобы брат дрался с ним. В разгар схватки Афанасиос споткнулся о ножку стула и, потеряв равновесие, упал вперёд в тот самый момент, когда его брат выставил перед собой клинок. Нож вошёл в горло чуть ниже кадыка, и Афанасиос был убит [1045] Ibid .

Рассмотрим и другие примеры. Как то раз, Иоаннис Тсудис вошёл в таверну Спиридона Бриотаса в Аргостоли и потребовал, чтобы Панагис Магдалиос прекратил называть его рогоносцем. Согласно полицейскому протоколу, Тсудис с подачи своей жены был убеждён, что именно Магдалиос распускал эти сплетни. Выслушав обвинение, Магдалиос просто рассмеялся. Вне себя от ярости Тсудис поклялся заставить его «сожрать свои слова». После поединка, который все очевидцы сочли хорошим и честным, Тсудису понадобилось тринадцать швов, чтобы зашить рану на лице [1046] Gallant, Thomas W. Experiencing dominion: culture, identity and power in the British Mediterranean, University of Notre Dame Press (2002) p. 126. .

Обвинение соперника в том, что тот рогоносец, как и в следующем случае, было одним из самых распространённых «казус белли». Иоаннис Пелемедис получил жестокий урок, запомнив, что лучше не связываться с человеком, который зарабатывает на жизнь, имея дело с ножами. С красным от гнева лицом он ворвался в винную лавку на Гавиа-стрит и подошёл к столу, за которым сидел с друзьями мясник Евстахис Склониас. Встав перед ними, он обвинил мясника в обмане его жены при покупке мяса. Склониас принюхался и невозмутимо сообщил собравшимся мужчинам, что чувствует в комнате кого-то с рогами, имея в виду рогоносца, и как мясник узнаёт его по вони. Пелемедис выхватил кинжал и потребовал поединка. Дуэль была недолгой. Вторым ударом Склониас начисто отрезал противнику левое ухо. К ранению он добавил унизительное оскорбление, издевательски спросив Пелемидиса, не записать ли ему также этот кусочек мяса, то есть ухо, на счёт [1047] Gallant, Thomas W. Honor, Masculinity, and Ritual Knife Fighting inNineteenth-Century Greece. // The American Historical Review, Vol. 105, No. 2, April (2000), p. 364. .

Нередко дуэли начинались, когда мужчина вступался за оскорблённую честь супруги. Вечером 23 апреля 1835 года, на Керкире, Георгос Койдан вошёл в бильярдную и потребовал сатисфакции от Иоанниса Денинцандо. Незадолго до этого Койдан узнал, что Денинцандо прилюдно назвал его жену шлюхой. Выследив обидчика, он приблизился к нему и объявил собравшимся, что никому не дозволено оскорблять его «опоге» — честь. После этого он достал кинжал. В последовавшем поединке Койдан порезал Денинцандо лицо и уши [1048] Ibid., p. 365. .

Защита честного имени жены заставила взять в руки нож и Теодороса Киринариса. Он недолюбливал своего двоюродного брата по отцу, Спиридона, слывшего хулиганом, и, согласно утверждению старейшин из деревни Комината на Керкире, эта неприязнь тянулась с детства. 18 декабря 1854 года конфликт достиг апогея. Теодорос узнал, что двоюродный брат распускает сплетни о его жене. Согласно рапорту констебля, когда он встретились, Спиридон сказал своему брату: «Позор, что твоя курица не остаётся во дворе». После этого они достали стилеты. Ни один из них не был искусным бойцом. Вскоре Теодорос получил порез руки, и бой закончился [1049] Ibid .

Из-за своей дражайшей половины пострадал и Спирос Петролидес сорока двух лет, известный на Керкире парикмахер. Вечером 17 июня 1860 года он дрался на дуэли с 23-летним рабочим из деревни Велонадес. Последний оскорбил его честь и достоинство, назвав его жену «магдалиной» — шлюхой. Никто не знал, что случилось до того, как были произнесены слова, ставшие точкой невозврата, но все сошлись во мнении, что эти двое, выпив, почувствовали друг к другу неприязнь. Прежде чем соперников растащили, неудачливый парикмахер успел получить уродливый порез через весь подбородок [1050] Ibid., p. 366. .

Но дуэли случались не только из-за жён. Поводом к вызову на поединок могло явиться оскорбление любой из женщин семьи. Так, когда Александрос Саламис из деревни Агиос Теодорос на Керкире в 1847 году убил Иоанниса Бассианиса, это случилось из-за того, что покойный оскорбил его сестру, прилюдно выбив у неё из рук веретено и прялку. Узнав об этом, брат встретил Бассианиса на главной дороге к деревне и вызвал его на дуэль на глазах у крестьян, возвращавшихся домой после работы в поле. Противники вытащили ножи и пустили их в ход. Через какое-то время после поединка Бассианис умер от пореза на лице. Вероятно, он стал жертвой инфекций [1051] Gallant, Thomas W. Experiencing dominion: culture, identity and power in the British Mediterranean, University of Notre Dame Press (2002), p. 126. .

Существовали и менее романтичные поводы. Так, Иоаннис Курсарис с Керкиры и Афанасиос Меркурис как-то сцепились в винной лавке Сати Никераватоса. Поводом к конфликту послужило то, что один из них усомнился в происхождении другого и бросил фразу: «Sappiamo ch'e la vostra madre, ma suo padre il Dio sa» («Всем нам известно, кто твоя мать, но один Господь знает, кто твой отец»). Зрители вмешались только после того, как Курсарис распорол щёку Меркуриса, и появилась первая кровь [1052] Gallant, Thomas W. Honor, Masculinity, and Ritual Knife Fighting inNineteenth-Century Greece. // The American Historical Review, Vol. 105, No. 2, April 2000, p. 366. .

Встречались и нетипичные поединки, в которых отсутствовали традиционные элементы ритуала. 2 марта 1843 года Афанасиос Диаватос, торговец рыбой с центрального рынка Керкиры, столкнулся в винной лавке у пристани с Антониосом Авеллой, 23-летним рабочим, и обвинил его в краже весов. Они обменялись оскорблениями, и казалось, что всё идёт к дуэли на ножах, но вместо ножей соперники предпочли кулаки. Вероятней всего, отклонение от стандартного сценария было связано с тем, что Авелла был не местным, а приезжим с Мальты и как иностранец не принадлежал к той же культурной системе, что Диаватос и другие жители Керкирь [1053] Ibid .

Такое же отклонение от хрестоматийного сценария мы встречаем в драке, происходившей в 1832 году в винной лавке Панагиса Левкатидиса в форте Агиос Георгиос на Кефалинии. В этом инциденте также присутствовали все элементы, необходимые для дуэли на ножах. Но вместо того, чтобы порезать обидчику лицо, Сизифос Романос, по определению судмедэксперта, «подверг жизнь Кимаки Кантуцца угрозе — «pericolo di vita», избив его рукояткой пистолета. В большинстве подобных случаев, так и не закончившихся дуэлью на ножах, явно присутствовали одно или два отличия от стандартного сценария. Как правило, один из участников был иностранцем — «xenos», или же относился к другой социальной группе. Таким образом, ножевые дуэли были предназначены только для своих, выходцев из одной этнической группы и одной социальной среды.