Денис Черевичник - Всемирная история поножовщины: народные дуэли на ножах в XVII-XX вв.

Судьи, очевидно, принимали все эти факторы во внимание. Если удавалось доказать, что бой был честным, а провокация для одного из соперников — нестерпимой, то иногда выносились приговоры, не связанные с лишением свободы, такие как денежный штраф, обещание сохранять общественное спокойствие, или же назначались небольшие тюремные сроки — от 20 до 40 дней. Также магистраты пытались выяснить, не было ли между бойцами неприязни. Если оказывалось, что была, то, как правило, они выносили дуэлянтам более суровые приговоры. Кроме этого, судьи интересовались и ходом поединка. Если один из дуэлянтов не играл по правилам, то виновного приговаривали к сроку в исправительном доме. Если же кто-то из бойцов умирал от полученного в поединке ранения, судьи уделяли особое внимание намерениям его противника. То есть планировал ли убийца намеренно нанести смертельный удар, или же это был несчастный случай. Судьба ответчика часто зависела от того, как свидетели ответят на этот каверзный вопрос. Именно намерения отличали причинение смерти по неосторожности от убийства, а вооружённое нападение — от попытки убийства. По крайней мере, первоначально тюремное заключение грозило только обвиняемым в последних двух нарушениях. Но по прошествии времени, независимо от того, как мужчины ответили на эти вопросы, становилось всё более вероятным, что любого уличённого в дуэли на ножах вне зависимости от обстоятельств поединка ждало тюремное заключение [1063] Gallant, Thomas W. Honor, Masculinity, and Ritual Knife Fighting in Nineteenth-Century Greece. // The American Historical Review, Vol. 105. No. 2, April (2000), p. 369 .

Судебное дело о нападении или о нападении со смертоносным оружием — как обычно квалифицировали поединки на ножах, могло быть инициировано самой жертвой как частным лицом или же государственным обвинителем. Выступая в качестве председателя магистрата в полицейском суде, государственный обвинитель должен был заслушать показания участников, констеблей и других официальных лиц. Его задачей в этих случаях было определить, достаточно ли причин для возбуждения дела. В 29 из 125 изученных случаев он решил, что дело не должно идти дальше, в исправительный суд, низшую из существующих инстанций системы уголовного правосудия. В делах, которым он не дал хода, было принято решение, что юридически не установлена вина ни одной из сторон или что полученные ранения слишком незначительны [1064] Ibid., p. 369. . В некоторых случаях обвинитель решал, что жертва получит денежную компенсацию. Но большинство дел всё-таки передавали в исправительный суд, где их рассматривала группа из трёх греческих юристов. На этих процессах присутствовали все стороны, и выслушивались свидетельские показания. Эти суды стали одним из основных факторов, способствовавших исчезновению поединков на ножах.

Система уголовного правосудия предложила греческим мужчинам такую альтернативу поединкам на ножах, как судебное преследование за клевету. В период английского протектората тысячи греческих мужчин и женщин подавали судебные иски, присутствовали на заседаниях трибуналов и шли в Коррекционный суд, чтобы выдвигать обвинения в клевете против своих земляков-островитян. Сначала суд начали использовать в качестве арбитра в решении вопросов чести только среди аристократии. Но вскоре и мужчины из низших слоёв общества последовали их примеру и завалили судебные приёмные делами с обвинениями в клевете. Безусловно, сохранились и поединки на ножах, но относительный баланс дуэлей и судебных разбирательств изменился, и постепенно судебные иски вытеснили дуэли [1065] Ibid., p. 376. .

Свой вклад в исчезновение традиции народных поединков на Ионических островах также внесли культурные и идеологические трансформации. С начала 1830-х годов пробританские ионийцы, которые держали рычаги местной политической власти, использовали все возможности, чтобы изменить национальный характер своих соотечественников. Они ориентировались на мнение английских колониальных чиновников, которые чернили ионийцев, сравнивая их с такими «отсталыми» этническими сообществами, как готтентоты или ирландцы — британцы часто называли ионийцев «ирландцами Средиземноморья». Греческие общественные лидеры регулярно слышали от британцев, что именно склонность к насилию отделяет «азиатов» и «дикарей» от «человека Запада». Таким образом, под влиянием британских властей ключевым фактором в цивилизаторской миссии греческого правительства стало восстановление и поддержание общественного порядка.

Рис. 10. Заключённые британской тюрьмы на острове Закинф. Многие из них осуждены за дуэли на ножах. Greece of the twentieth century Перси Фальк Мартин, 1913 г.

В 1830-х и 1840-х годах радикальные «юнионисты» провоцировали массовые беспорядки везде, где это только было возможно. Любые общественные выступления превращались в смуту. Политические митинги и выборы использовались как средство для разжигания антибританских настроений и часто заканчивались кровопролитием. Кульминации националистический пыл достиг в 1848 году, когда острова были потрясены рядом кровавых волнений. Но после 1850 года лидеры националистического движения ионийских греков изменили тактику и перешли от агитации за выступления против британцев к демонстративно ненасильственным формам сопротивления. Они стремились сделать острова неуправляемыми, разрушив политический процесс, и в качестве средства для изгнания британцев предпочли открытой конфронтации раскол в политике. И насилие теперь уже рассматривалось ими лишь как препятствие в националистической борьбе. Эти перемены сопровождались и новой риторикой. В конце концов политические лидеры ионийцев сообщили народу, что насилие является не западным и не цивилизованным методом [1066] Ibid., p. 378. .

Рис. И. Мужчины на улице Андрицайны, Греция (фрагмент). Фредерик Буассон, 1903 г.

Но, несмотря на все усилия, политики не добились особого успеха ни в борьбе с преступностью, ни в уменьшении влияния кода молчания — омер-ты. Зато частые проповеди духовенства против насилия благодаря тесной связи между православием и эллинизмом находили отклик в душах ионийцев. Греки проводят чёткое различие между церковью как организацией и православием, и взгляды греческих мужчин на церковь были неоднозначными и противоречивыми. Но поскольку ключевым моментом в концепции самоидентификации греков как эллинов было именно православие, высказывания священников, ставившие под сомнение их статус христиан, могли найти отклик в душах ионийцев. Таким образом, священники убеждали их, что это аморально и не по-христиански, а радикально-националистические лидеры заявляли, что это антигречески и препятствует борьбе за национальное объединение. Было бы удивительно, если бы после этого греческие простолюдины не усвоили новые ценности.