Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Свидетель Куциава и обвиняемый Рухадзе показали, что указание об «активном допросе» означало, что арестованные должны быть подвергнуты избиениям.

О пытках, применявшихся к арестованным по этому делу, бывш[ий] врач внутренней тюрьмы МГБ ГССР Размадзе показал:

«…Жена Габинашвили, находившаяся под стражей… подвергалась таким побоям, что даже мне, хотя я и видал виды, становилось страшно. Габинашвили была избита до такого состояния, что вся распухла и не могла самостоятельно двигаться» (т. л. д.).

Бесчеловечным избиениям подвергались также арестованные Пирадзе и его жена.

Свидетель Тавдишвили, принимавший участие в расследовании дела Габинашвили, показал:

«…Извращенные методы в следствии насаждались Рухадзе и применялись только по его распоряжению.

Избиения арестованных, в частности, довольно широко практиковались при ведении следствия по делу Габинашвили» (т. л. д.).

Обвиняемый Рухадзе признал, что при расследовании дела Габинашвили к арестованный применялись «меры физического воздействия».

Следствием установлено, что в 1949 г. обвиняемый Рухадзе совместно с б[ывшим] заместителем] начальника 2-го Главного управления МГБ СССР, ныне арестованным Райхманом, провалил операцию по поимке другого эмиссара загранбюро грузинских меньшевиков Беришвили».

Свидетели Гургенидзе и Нибладзе показали, что Рухадзе, располагая необходимыми данными о местонахождении Беришвили в Грузии, допустил беспрепятственный уход его в Турцию.

В связи с делом Беришвили Рухадзе арестовал его сестру — Беришвили Н. По указанию Рухадзе следствие по делу Н. Беришвили началось с ее избиения. После одного из допросов, когда к Берешвили были применены пытки, она, не выдержав их, покончила жизнь самоубийством, повесившись в камере.

О применении к Беришвили Н. зверских избиений показал свидетель Размадзе. Кроме того, это доказывается актом судебно-медицинского вскрытия трупа Н. Беришвили.

Таким образом, являясь министром государственной безопасности Грузии, Рухадзе при ведении следствия в 1948–1952 гг. продолжал действовать столь же преступными методами, как и ранее.

С целью маскировки незаконных арестов Рухадзе стал проводить их под видом «задержания» граждан, но с содержанием «задержанных» во внутренней тюрьме КГБ ГССР. В процессе же следствия, добиваясь от арестованных и «задержанных» вымышленных показаний, Рухадзе наряду с избиением применял и так называемую «конвейерную систему» допроса арестованных. При «конвейерной системе» арестованного допрашивали непрерывно в течение нескольких суток, лишая его сна и пищи и доводя до полного истощения сил и потери сознания.

Свидетель Маргвелашвили В. В. об этих преступных нарушениях советской законности показал:

«…В следственной работе МГБ ГССР имели место грубейшие нарушения советской законности, применение извращенных методов допросов арестованных и систематическое нарушение уголовно-процессуальных норм…

В министерстве также существовала порочная практика, заключавшаяся в том, что с ведома Рухадзе задерживались в порядке ст. 100 УПК РСССР лица, в отношении которых не было достаточных материалов для их изъятия, с целью получения от них новых данных. Задержанные подвергались непрерывным допросам в течение 2–3 дней, и по получении от них «признательных» показаний о преступной деятельности арестовывали их…

С ведома Рухадзе в следственном отделе применялись порочные методы допросов арестованных. Я имею в виду «конвейерную» систему допросов и «стойки». Арестованных допрашивали непрерывно по несколько дней» (т. 13, л. д. 58–64).

Другой свидетель, Шарашидзе В. И., по этому вопросу показал:

«.. После окончания в 1951 г. школы следственных работников МГБ СССР был назначен на должность заместителя] начальника отдела. Мне известно, что в следственной работе Министерства госбезопасности Грузинской республики в последние годы имели место грубейшие нарушения советской законности, выражавшиеся в необоснованных арестах и задержаниях советских граждан, в незаконном освобождении из-под стражи государственных преступников и применении противозаконных извращенных методов следствия. По указанию Рухадзе применяли такие осужденные извращенные методы следствия, как продолжительные допросы по несколько суток без отпуска арестованных в камеру и предоставления отдыха…

Рухадзе, попирая советские законы, давал незаконные указания о применении физических мер воздействия в отношении многих арестованных» (т. 17, л. д. 75–79).

К делу приобщены документы, подтверждающие, что Рухадзе, маскируя необоснованные аресты, ввел незаконную практику «задержания» советских граждан органами МГБ. Так, по данным учета за период с 1948 по 1951 г., подверглись незаконному задержанию органами МГБ с содержанием во внутренней тюрьме МГБ ГССР 966 человек (т. 25, л. д. 156).

Осмотром тюремных дел также документально подтверждено, что Рухадзе практиковал «конвейерную систему» допросов, при которой, как установлено, арестованные находились на допросах без отдыха, пищи и сна от четырех до семи суток (т. 20, л. д. 154).

Одним из видов пыток, которым подвергали арестованных в бытность Рухадзе министром госбезопасности ГССР, было помещение арестованных в «специальные камеры» внутренней тюрьмы.

По этому поводу пом[ощник] начальника внутренней тюрьмы МГБ ГССР свидетель Будников Ф. В. показал:

«Из общего количества камеры 5, 6, 7, 8, 9 и 10 представляют из себя камеры карцерного типа, причем 5 и 10 камеры представляют из себя каменные мешки, не имеют естественного освещения и естественного доступа воздуха, так как воздух туда проникает только через форточку в двери и щели двери…

Когда наркомом госбезопасности был Рухадзе, в 1949–1950 гг. зимой эти камеры не отапливались. Арестованных сажали туда в одном нижнем белье и на руки надевали наручники…

В отношении избиения арестованных я могу сказать, что случаи избиений были, причем избивали до того, что приходилось вмешиваться врачам, чтобы оказать избитым медпомощь» (т. 44, л. д. 58–59).

Допрошенные в качестве свидетелей медицинские работники внутренней тюрьмы МГБ ГССР Размадзе и Махатадзе показали об известных им многочисленных случаях избиений арестованных (т. 20, л. д. 182–183, 244–246).

Свидетель Размадзе показал, что ему было запрещено отражать в медицинских журналах диагнозы, свидетельствовавшие об избиениях арестованных.

Размадзе показал:

«Если просмотреть тюремный медицинский журнал за 1949–1952 гг., можно встретить ряд записей «жалоб» арестованных на фурункулы и опухоли. Под такими записями в подавляющем большинстве случаев скрывались акты избиений подследственных, когда им после побоев требовалось оказать медицинскую помощь.