Марк Курлански - Гавана. Столица парадоксов

Троллоп писал: «Они обожают танцевать, у них есть собственные танцы и собственная музыка, кажущиеся постороннему человеку странными и трудными для восприятия. Их мелодии поразительны и очень красивы». В «Сесилии Вальдес» жизнь вращается вокруг танцев, и, когда в романе юный отпрыск богатого рода оценивает женщину, которую не любит, но собирается вести под венец, он приводит в ее пользу тот довод, что она хорошо танцует.

Музыка не выходит из моды никогда, хотя танцевальные стили иногда меняются. Музыка революции — нуэва-трова и пачанга — популярна до сих пор. Нуэва-трова имеет корни в американской протестной музыке, распространению которой на Кубе способствовала Джоан Баэз [71] Баэз Джоан (р. 1941) — американская певица, известная своими левыми взглядами. . Сильвио Родригес и Пабло Миланес пели песни о революции и поют до сих пор. Пачанга, которую любят и сегодня, представляет собой жизнерадостную смесь сона и меренге в сопровождении сатирических куплетов, обожаемых гаванцами. Это ведомый перкуссией танец, в котором участвуют бонго, конги, каубеллы [72] Перечислены ударные инструменты: бонго — сдвоенный барабан, конга — высокий одинарный барабан, каубелл — цилиндрический или призматический колокольчик. и духовые инструменты. Че Гевара дал знаменитое определение кубинскому строю: socialismo con pachanga , социализм с пачангой.

Но в основе всей гаванской музыки и большинства кубинской лежит сон. Видимо, он происходит от сочетания африканской барабанной музыки и испанских песен. Хотя они впервые были объединены в провинции Орьенте, к 1910 году сон стал уличной музыкой чернокожего населения Гаваны, и бонго с маракасами прорисовывали его узнаваемый и заразительный ритм. Слово «сон» к тому времени вполне прижилось. Впервые оно использовано в песне под названием Son de Ma Teodora («Сон моей Теодоры»), написанной чернокожей доминиканкой по имени Теодора Хинес, как считается, в 1580 году.

Африканская музыка, танцы, религия — любые проявления африканской культуры — пугали белых, как местных, так и иностранных. На самом деле они боялись чернокожих, которых угнетали, — этот страх, как подчеркивал Хосе Марти, коренился в их расизме. 29 января 1879 года статья журнала Harper’s Weekly, посвященная фестивалю в Гаване, говорит, что уличные танцы «создают у зрителя ощущение, что его унесло за пределы цивилизации, в страну горилл и других всевозможных обезьян».

И потому с музыкой боролись. Когда сон впервые зазвучал на улицах Гаваны в начале XX века, его останавливала полиция, как и большинство других проявлений африканской культуры. Если конхито — ансамбль, исполняющий сон, — ловили за традиционной игрой на улице, музыкантам грозила конфискация инструментов. В 1919 году в восточной части Гаваны, в Гуанабакоа, арестовали солдат за непристойное поведение: они танцевали под сон. Но запретить ритм нельзя. Сон был неотразимо притягателен. Он захватил Гавану и остался в ней. К концу 1920-х годов конхито получили широкое признание, особенно группа под названием Sexteto Habanero.

Сон исполнялся с помощью квадратного бонго, маракасов, голоса и ботихо . Ботихо — еще одно изобретение, придуманное на Карибских островах, — это глиняный кувшин с отверстием сверху и еще одним сбоку, изначально применявшийся для перевозки керосина из Испании на острова. В XIX веке эти кувшины превратили в музыкальные инструменты, наполняя их водой в зависимости от того, какой высоты звук требовался. В кувшин нужно было дуть, как правило, через верхнее отверстие, чтобы получать глубокие вибрирующие звуки. В 1920-е годы исполнители сона постепенно заменили ботихо контрабасом, добавили трес и обычную гитару. Sexteto Habanero взяли еще и корнет [73] Корнет — медный духовой инструмент, часто использовавшийся в джаз-ансамблях; потом его заменила труба. и превратились в Septeto Habanero. Участники ансамбля с годами менялись, но группа дожила до своего девяностолетнего юбилея в 2010 году.

Сон распространился вместе с развитием радио, которое, как и железные дороги, телеграф, кино и телевидение, появилось на Кубе раньше, чем в большинстве стран мира. К 1933 году на Кубе было 62 радиостанции, почти все они находились в Гаване и субсидировались американцами; ни в одной другой стране Латинской Америки такого не было. Американцы, создавшие эти станции, планировали, что там будут исполнять классическую музыку, которую очень любили в Гаване, городе музыкантов и композиторов мирового класса. Но эфир заняла популярная музыка, и в первую очередь сон.

Ритмы сона захватили повседневную жизнь Гаваны. Уличные продавцы, прегонтеро , зазывали клиентов в ритмах сона. Их своеобразные «частушки» превратились в особый жанр песен, так называемый сон-прегон . Кубинский баск Мойсес Симонс написал песню El Manisero на основе зазываний продавцов арахиса, одних из самых популярных уличных торговцев в Гаване.

Впервые El Manisero была записана в 1928 году студией Columbia Records в исполнении Риты Монтанер, и, хотя с тех пор было сделано по меньшей мере 160 вариантов этой песни, никто не исполнил ее лучше, чем Рита. Есть и видеозапись, где она поет эту песню. Mani, mani, mani , — выводит певица, удерживая ноты в течение четырех полных тактов, и все это время ее чуть поднятое к небу лицо выражает нечто среднее между мольбой и величайшим счастьем. Если вы, как многие поклонники творчества Монтанер, не понимаете по-испански, по ее голосу и лицу вы можете подумать, что в этой песне поется о чем-то более возвышенном, нежели торговля арахисом. А она быстрым стаккато, напоминающим мягкие постукивания по коже бонго, выводит: Si te quieres por el pico divertir, cómprame un cucuruchito de mani. «Арахис, арахис, арахис… побалуй себя, купи у меня кулечек арахиса». И всё. Но Рита Монтанер и пела, и выглядела так, словно влюблена. Возможно, в Гавану.

Громким хитом оказалась запись El Manisero, сделанная в 1930 году студией Victor Records при участии Дона Аспиасу и его Havana Casino Orchestra. На саксофоне играл Марио Бауса. Тот самый Бауса, гаванец, создавший афро-кубинский джаз, который изменил облик всего нью-йоркского джаза.

Запись Аспиасу стала первой пластинкой кубинской музыки, перевалившей за миллион проданных экземпляров. Очевидно, продюсерам не понравились ни термин сон-прегон , указанный в сборнике гаванских песен, ни даже просто «сон» — они назвали этот стиль «румбой». Раньше этого слова не существовало, если только это не искаженное rumba (чувственный парный танец, созданный чернокожими гаванцами в 1860-х из обрывков воспоминаний о традиционном африканском танце). Естественно, что El Manisero — это нечто другое. Но слово прижилось, и с тех пор эту типичную гаванскую музыку по всему миру стали называть румбой, и мало кто за пределами Кубы знает правильный термин — «сон».