Альфред Козинг - «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

Всё же это заседание имело то последствие, что был создан специальный философский журнал, «Вопросы философии», чей первый выпуск содержал протокол этого заседания. Это был прогресс, так как теоретический журнал «Под знаменем марксизма», выходивший с 1920-х годов, к тому времени был закрыт, и поэтому долгое время отсутствовал журнал, в котором могли появляться философские тексты.

Возродилась и практика преследования и осуждения высокопоставленных работников партии и государства, видимо, ещё и из-за того, что баланс сил, установленный Сталиным на высшем уровне, был нарушен. Это было следствием смерти Жданова в 1948 году, из-за чего «ленинградское крыло» в руководстве было ослаблено, так как Вознесенский и Кузнецов, происходившие из Ленинграда и обладавшие определённой перспективой занять высшие посты после смерти Сталина, потеряли своего прямого покровителя.

Вопрос о преемниках скрыто стоял уже давно, так как состояние здоровья Сталина заметно ухудшилось, и его работоспособность была уже очень ограничена. Но одновременно росло его и без того сильное недоверие к своему ближайшему окружению. Он не доверял никому, и из-за этого он был доступен для интриганских нашёптываний.

Маленков теперь занял освободившийся пост руководителя Секретариата ЦК, Берия тоже усилил свои позиции. Вероятно, ожидались и дальнейшие кадровые перестановки, и, по всей видимости, на этой основе возникли интриги, приведшие к так называемому «ленинградскому делу». Были сфабрикованы и доведены до Сталина компрометирующие материалы против руководителей ленинградской парторганизации, что несомненно произошло по указаниям Берия или по крайней мере при его участии. Ленинградские функционеры были обвинены в противостоянии центральной власти в Москве, причём были использованы ловкие намёки на прежнюю роль ленинградской оппозиции при Зиновьеве.

Очевидно, Сталин поверил этим подозрениям, и таким образом большинство ведущих работников Ленинграда было арестовано и осуждено.

Этой судьбы не избежали и московские функционеры, происходившие из Ленинграда, и таким образом был арестован член Политбюро Н. А. Вознесенский, который был также председателем государственной плановой комиссии и занимался организацией и руководством советской военной экономики. Кроме того, был арестован секретарь ЦК А. А. Кузнецов и большое количество других ленинградцев, среди которых был брат Вознесенского, ректор Ленинградского университета. После долгих слушаний они были приговорены к смертной казни и в сентябре 1950 года расстреляны. В случае Н. А. Вознесенского, возможно, сыграло роль то, что его книга о военной экономике СССР приобрела большую популярность, и этот факт мог быть использован, чтобы настроить Сталина против него.

В начале 1953 года значительное число известных медиков Советского Союза, главным образом так называемых кремлёвских врачей, было арестовано по обвинению в том, что они намеренно неправильным лечением довели до смерти члена Политбюро Жданова, а также болгарского политика Георгия Димитрова, который в течение долгого времени был генеральным секретарём Коммунистического интернационала. Димитров, так же как и Жданов, умер в 1948, по-видимому, естественной смертью, так как не было представлено никаких доказательств вины врачей.

Вероятно, Берия устроил «дело врачей» и убедил недоверчивого Сталина, что речь идёт о сионистском заговоре , при этом рассчитывая на его скрытый антисемитизм. Во всяком случае, Сталин потребовал от министра госбезопасности признаний врачей, а если бы он их не дал, то Сталин ему «оторвал бы голову», как, по слухам, он сказал. Врачи, которые в основном были уже немолоды, под пытками «признали» то, что от них требовалось, и если бы Сталин не умер, то и их судьба была бы решена.

Подозрение, что этот «заговор врачей» должен был стать началом масштабной «чистки», в которой Сталин хотел освободиться от своих немногих ещё оставшихся соратников и свидетелей в высшем руководстве, не так уж нереалистично. Оно было высказано не только Хрущёвым, но и Микояном, и на это действительно существуют достаточно убедительные указания.

Отчасти это постоянные попытки Сталина публично дискредитировать в особенности Молотова и Микояна. Уже в 1930-х годах произошли такие оскорбления Сталиным Молотова, например, снятие его жены П. Жемчужиной с поста заместителя наркома, затем в 1948 году её арест по обвинению в том, что она поддерживает связи с антисоветскими кругами. Когда принималось решение о её аресте и исключении из партии, Молотов воздержался при голосовании, но вскоре вынужден был написать Сталину покаянное письмо. В марте 1949 года Молотов был снят с поста министра иностранных дел, а генеральный прокурор Вышинский, в награду за свои подлые обвинительные выступления на московских процессах с 1936 по 1939 год, был назначен на этот пост. Молотов и Микоян остались членами Политбюро, но это после глубоких преобразований руководящей верхушки Сталиным уже не играло роли, так как Политбюро как коллектив уже не собиралось.

На первом заседании вновь избранного Центрального Комитета после XIX съезда, в феврале 1953 года, Сталин совершенно неожиданно грубо атаковал Молотова и Микояна, принадлежавших к старейшим членам Политбюро; и, конечно, сразу же возникли спекуляции о том, что это означает. Кроме того, он изменил прежний состав Политбюро путём его сильного увеличения и назначения совершенно новых членов таким образом, что в называвшемся теперь президиумом органе старые члены автоматически потеряли своё прежнее влияние, так как стали крошечным меньшинством.

Так как президиум состоял из 36 человек, Сталин предложил создать Бюро президиума из девяти членов. Но в него не вошли ни Молотов, ни Микоян.

Как писал Микоян в своих воспоминаниях, в этом случае он сразу осознал, что это означало:

«При таком широком составе Президиума, в случае необходимости, исчезновение неугодных Сталину членов Президиума было бы не так заметно. Если, скажем, из 25 человек от съезда до съезда исчезнут пять-шесть человек, то это будет выглядеть как незначительное изменение. Если же эти 5–6 человек исчезли бы из числа девяти членов Политбюро, то это было бы более заметно» [159] А. И. Микоян. Так было. Стр. 373. .

Поведение Берия при смерти Сталина и сразу после неё тоже усиливает подозрение, что Сталин осуществлял дальнейшие шаги, чтобы освободиться от тех, кто работал с ним и знал о его делах. Берия сразу исчез от постели Сталина, когда убедился, что скоро наступит смерть, и срочно пошёл в кабинет Сталина. Там он, говорят, забрал всё из сейфа. Видимо, он предполагал, что Сталин собирал материал и против него и что ему угрожала судьба его предшественников Ягоды и Ежова.