Альфред Козинг - «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

Поэтому будет лишь простой констатацией, если мы скажем, что Сталин занял пост генерального секретаря с большим практическим, особенно организационным опытом, главным образом касающимся многонационального состава партии и межнациональных отношений, но однако со скромным уровнем общего и марксистского образования. Он сам очень часто называл себя «практиком», и в предисловии к первому тому своих сочинений сказал прямо, что «мы, практики», не имели «достаточной теоретической подготовленности» и относились к теоретическим вопросам с «беззаботностью» [192] И. В. Сталин. Предисловие автора к первому тому. Сочинения, т. 1, стр. XIII. .

Итак, нужно предполагать, что Сталин только на своём посту генерального секретаря смог несколько более серьёзно заняться марксистской теорией, и, вероятно, весьма избирательно, согласно соответствующим приоритетным практическим задачам. Это должны были быть основные проблемы переходного периода от капитализма к социализму в особо сложных условиях отсталой России. Но как мы видели, эти вопросы в течение долгого времени не были приоритетными, вместо этого Сталин вместе с Зиновьевым и Каменевым в правящем триумвирате начал долгую теоретическую и идеологическую борьбу во имя «ленинизма» против «троцкизма». Но так как на самом деле не существовало ни особой теории ленинизма, ни особой теории троцкизма, Сталин вынужден был сначала изобрести эти якобы теории — тем способом, что он из произведений Ленина и Троцкого собрал цитаты из разных периодов (или, может быть, велел своим помощникам подыскать их), чтобы из них скроить особые самостоятельные теории. Постоянные ссылки на Ленина и ленинизм стали для Сталина в этих спорах стереотипным аргументом и главным теоретическим оружием.

Из-за этого он, видимо, очень глубоко занялся произведениями Ленина. Без сомнения, позже он обладал выдающимися знаниями работ Ленина, так что он всегда имел под рукой подходящие цитаты и мог применить их. Однако он также знал, какие цитаты Ленина не следует использовать и каким работам Ленина лучше оставаться неизвестными. При этом нельзя сказать, что его зачастую весьма грубые нападки на «троцкизм» отличались теоретическим уровнем, зато они отличались ложными обвинениями и прямыми фальсификациями. На следующем этапе борьбы против троцкизма последовали споры о теории социализма в одной отдельной стране. Они были весьма обширными, но происходили главным образом на уровне чаще всего очень поверхностной интерпретации немногих ленинских цитат и категоричных утверждений, выведенных из них, в то время как десятки противоположных высказываний Ленина, с которыми Сталин без сомнения был знаком, не упоминались, замалчивались или фальсифицировались.

Но едва ли можно найти у него тщательный марксистский анализ необходимых шагов советской власти для построения социалистического общества в этой крестьянской стране. Тогдашних экономических познаний Сталина, очевидно, не было достаточно, чтобы несколько больше углубиться в этот материал. На XII съезде РКП(б) Троцкий по поручению Политбюро представил детальные тезисы об индустриализации страны как об основе социалистического развития и сделал доклад об этом. Сталин не высказался на эту тему, но тезисы о промышленности были единодушно приняты съездом. Когда вскоре в Политбюро возникли разногласия по экономической политике, Сталин также не имел собственного мнения, а после некоторого колебания присоединился к группе Бухарина, Рыкова и Томского, у которой было большинство и которая хотела в первую очередь усиленно развивать сельское хозяйство. Так взгляды этой группы о постепенном врастании крестьянства в социализм путём широкого строительства кооперативного движения в основном в сфере обращения стали на довольно долгое время «линией партии», которая, естественно, решающим образом определялась генеральным секретарём. Сталин, однако, оставил теоретическое обоснование этой политики Бухарину.

Возможно, при выборе этого пути сыграла определённую роль его враждебность к Троцкому, так как Сталин даже и не собирался основывать экономическую политику на единогласно принятых XII съездом тезисах об индустриализации как главном пути движения к социализму. Он проигнорировал решение съезда и объявил намерения Троцкого «сверхиндустриализацией». Поскольку он решил взять курс на преимущественное развитие сельского хозяйства, Бухарин в результате этого стал главным идеологом, поставлявшим аргументы против к тому времени уже объединившейся оппозиции Троцкого, Зиновьева и Каменева, видевшей индустриализацию страны решающим путём для укрепления союза с середняками и сельской беднотой на экономической основе общих интересов и в то же время для ослабления капиталистических элементов в деревне и в городе. Только когда выяснилось, что оппортунистический «кооперативный путь» не принёс ожидавшихся результатов, а потерпел крах, Сталин сделал резкий поворот к ускоренной индустриализации и к насильственно навязанной коллективизации сельского хозяйства, но при этом не дал ни критического анализа прежней партийной линии, ни логического объяснения внезапной смене курса.

Его чисто прагматическое или, точнее говоря, утилитарное отношение к марксистской теории проявилось, когда он внезапно объявил прежний курс «правым уклоном» и возложил ответственность за это на Бухарина, Рыкова и Томского, несмотря на то, что он как генеральный секретарь нёс главную ответственность за «линию партии». В необходимости серьёзных корректив прежнего курса к тому времени убедилось большинство членов Политбюро. Бухарин, Рыков и Томский считали так же и выработали предложения, которые они представили Политбюро. Но Сталин проигнорировал их, стремясь идти другим путём, более соответствовавшим его натуре и его намерениям.

Поскольку он обладал лишь слабыми познаниями в экономической теории, он не видел экономических путей и средств для преодоления кризиса нэпа, поэтому он хотел использовать насильственные средства. Уже во время своей инспекционной поездки в Сибирь он начал применять их, и, очевидно, он намеревался идти по этому пути, так как видел в нём возможность построить своё единоличное правление, к которому он стремился, и освободиться от последних членов ленинского Политбюро.

Поэтому он сразу стал использовать в дебатах очень личный тон против Бухарина и Рыкова. Орджоникидзе был очень обеспокоен этим и написал уже упоминавшееся выше письмо Рыкову, в котором предупреждал об опасности конфликта между Сталиным и Бухариным и требовал сделать всё, чтобы помирить их.

Но помирить их было невозможно, так как Сталин не хотел этого и к тому же преследовал другие цели; чтобы достигнуть их, он начал нападать на Бухарина, дискредитировать его интригами и представлять его раскольником Политбюро, в то время как он сам выступал защитником «единства» Политбюро. Не было дано подробного объяснения нового пути ускоренной индустриализации и срочной принудительной коллективизации в соответствии с теорией научного социализма. Внезапно объявленная им мудрость, что Россия на сто лет отстаёт от развитых капиталистических стран, не была новостью, однако планы ликвидировать этот разрыв за десять лет были нереальной иллюзией, которая не вытекала ни из какого анализа объективных возможностей, а была лишь проявлением субъективистского волюнтаризма.