Альфред Козинг - «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов

Сталин позже для своих противников и критиков ввёл термин «двурушничество», но он сам всегда был настоящим двурушником, так как во многих случаях он словно действовал по-разному разными руками.

В беседе с писателем Эмилем Людвигом Сталин ответил на его вопрос, решает ли он важные вопросы сам:

«Нет, единолично нельзя решать. Единоличные решения всегда или почти всегда — однобокие решения» [184] И. В. Сталин. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом 13 декабря 1931 г. Сочинения, т. 13, стр. 107. .

В этом он, конечно, был прав, но это предназначалось лишь для публики. На практике он уже с определённого времени привык решать важнейшие вопросы в одиночку, и это позднее приняло действительно опасные масштабы, что́ вынужден был признать Маленков в уже упомянутой речи на пленуме в июле 1953 года.

В беседе с полковником Робинсом Сталин весьма скромно сказал: «Куда мне с Лениным равняться?» [185] И. В. Сталин. Беседа с полковником Робинсом 13 мая 1933 г. Сочинения, т. 13, стр. 260. И в этом он, конечно, был прав, но это вовсе не было его убеждением, так как он именно верил в то, что он — «Ленин сегодня», как он собственной рукой вписал в свою биографию.

Как выяснилось, мышление, культивируемое в сталинизме, вполне соответствовало очень «гибкому» отношению к принципам марксизма. Это у многих проявилось в их столь же гибкой готовности сменить теоретические взгляды, если приходили новые политические указания от вышестоящих инстанций, безо всякого критического анализа. При таком отношении, естественно, нельзя получить твёрдых убеждений, а теоретическая честность при этом неизбежно гибнет.

Ужасающе скорая теоретическая гибель КПСС, по моему мнению, была вызвана в основном связанной со сталинизмом деформацией и схематической догматизацией марксистской теории, превращённой в изуродованный «марксизм-ленинизм». Им всегда размахивали как флагом, но оригинальный марксизм не изучался глубоко и не использовался серьёзно как инструмент теоретического анализа общественной реальности для понимания и решения насущных проблем. Неспособность дать объективный и всесторонний анализ всего пути развития социалистического общества Советского Союза независимо от сталинских фальсификаций «Краткого курса» и на этой основе выработать путь для стабилизации и укрепления социализма проявилась уже в закрытом докладе Хрущёва. Она продолжилась и в полной иллюзий программе партии 1961 года, согласно которой за двадцать лет будет построена высшая фаза коммунистической формации. И даже после фиаско этой программы не было дано критического анализа и предложений, даже сам факт, что программа оказалась иллюзией, замалчивался. Неуверенные попытки развить серьёзную теоретическую концепцию социализма, произошедшие главным образом из-за давления соответствующих стремлений в ГДР, исчерпывались в основном семантическими упражнениями и утверждением, что Советский Союз, в отличие от всех других социалистических стран, уже имеет полностью работоспособный развитый социализм. Заметная часть ведущих работников КПСС была политически и идеологически уже настолько деморализована, что они встали во главе контрреволюции или просто капитулировали. Немало ведущих теоретиков и идеологов вскоре перешло на буржуазные позиции якобы классово нейтральной демократии и капиталистической рыночной экономики, а для краха социализма они не знали другого объяснения, кроме того, что речь шла об утопии.

Важной частью сталинистской системы является система теоретической мысли, которую Сталин со временем создал для придания своей в целом скорее прагматической политике видимости теоретического обоснования и, главным образом, для приведения её в соответствие с «ленинизмом». Вообще Сталин руководствовался при этом не столько интересами развития марксистской теории, сколько относительно краткосрочными нуждами. Поэтому нельзя сказать, что сталинизм является стройной и целостной теоретической системой. Он весьма неоднороден, полон противоречивых тезисов, которые чаще всего не имеют детального теоретического обоснования и по большей части являются лишь категоричными утверждениями и формулировками либо просто лозунгами.

Основой его теоретических взглядов без сомнения является марксизм, но его знание и понимание марксистской теории имеет существенные пробелы и недостатки, несомненно связанные с его образованием. Сталин утверждал, что он уже в 16 лет стал марксистом, когда учился в семинарии. Его история учёбы в религиозной школе и в семинарии отмечена примерно десятилетними занятиями главным образом религиозной и богословской проблематикой, что неизбежно должно было привести к определённой манере мышления, которая, будучи получена в юности, не так-то просто поддаётся изменению.

Богословие и религия занимаются сверхъестественными существами, обладающими необъяснимыми свойствами, якобы недоступными для человеческого разума. Как разум может понять догму «триединства» бога, существующего одновременно в трёх лицах, из которых одно вообще является «чистым духом»? Ясно, что логика со своими строгими правилами в богословии и религии нежелательна и поэтому в учебном плане не играла существенной роли. Человеческое мышление должно привыкнуть к строгому соблюдению логических правил ещё на ранней стадии обучения. Если этого не происходит, позднее это трудно наверстать, и затем ощущаются последствия. Поэтому легко объяснимо, почему Сталин в своих работах и речах зачастую не соблюдает правил элементарной логики.

Кроме того, в богословии существуют лишь абсолютные истины, относительные там не ценятся высоко, и потому мышление знает только истину и ложь, или — или, и никогда не знает промежуточных значений или переходов. Религиозные предписания занумерованы, догмы чётко упорядочены. Именно этот категоричный и схематичный стиль мышления позже постоянно присутствует в работах и речах Сталина. Всё подразделено на «особенности» и занумеровано, а раз так, то «и не могло быть иначе», как зачастую звучит его вывод. Но при таком религиозно-богословском образовании с большой вероятностью должна была возникнуть весьма неприятная черта, а именно способность к лицемерию. Сталин, по всем рассказам одноклассников, был умным и прилежным учеником, всегда получавшим хорошие оценки. Естественно, у него наверняка должны были возникать серьёзные сомнения в истинности непонятных религиозных догм, которые, однако, нельзя было показывать и тем более говорить о них. Поэтому нужно было притворяться, что ты веришь в это, то есть лицемерить. Нельзя отрицать, что Сталин чрезвычайно развил эту способность, он был выдающимся лицемером. Троцкий отмечает в своей биографии Сталина: