Николай Кареев - Учебная книга Древней истории с историческими картами

359. Проникновение порчи в христианскую жизнь в конце империи

Но не все обстояло благополучно в самом христианском обществе империи. Пока церковь была обществом преследуемых и гонимых, в ней господствовала строгость и чистота нравов, которые стали исчезать по мере того, как христианами начинали делаться люди без внутреннего убеждения, приносившие с собою в церковь языческие суеверия и языческие пороки. Особенно крепко держались старые нравы и обычаи в больших городах. Когда однажды в V в. варвары разграбили самый Рим, часть его населения бежала в Карфаген, где тотчас же произвела беспорядки во время театрального представления, и это дало повод одному современнику заметить, что «римский народ умирает и смеется». Духовенство обличало пороки общества, но обличения мало помогали. Многие прямо считали невозможным спастись в мире и уходили от его соблазнов в пустыни. (Так началось монашество ). С другой стороны, в обращенном населении империи нередко появлялась религиозная нетерпимость, в которой некоторые заходили так же далеко, как и прежние гонители христианства, несмотря на голос лучших учителей церкви, стоявших за свободу совести. Наконец, и обогащение церкви не всегда шло на пользу её служителям в нравственном отношении, что также вызывало жалобы лучших её пастырей.

360. Христианское просвещение времён империи

За сравнительно немногими исключениями, культурные классы общества, особенно на Западе, получали в IV и V вв. свое образование в светских школах, где главным предметом преподавания была языческая литература. Христианские апологеты и отцы церкви сами чувствовали нужду в хорошем научном образовании и потому учились в языческих школах, так как только в них можно было приобрести знания, которые были необходимы для понимания философских и нравственных вопросов, для толкования св. писания и истин веры и для полемики с литературными врагами христианства. Многие христианские писатели с уважением относились к древней образованности и стремились примирить все лучшее, что в ней находили, с христианством. Таковы были в особенности св. Василий Великий на Востоке (в IV в.) и блаженный Августин на Западе (в V в.), сознательно проводившие в жизнь эту идею. Блаженный Августин, сын язычника и христианки, предназначался отцом к деятельности ритора, но воспитывался матерью в правилах христианства. Долгое время в его душе происходила борьба между старым и новым, пока он не убедился в превосходстве христианства, на службу которому и отдал все свое философское и литературное образование. Ему пришлось жить в эпоху крушения Римской империи, но оно его не удивляло: погибли же монархии вавилонская, персидская, македонская, гибла и римская, ибо все это были царства от мира сего, разные виды государства дьявола, построенного на ненависти и страстях. В своем сочинении «О граде Божием» (De civitate Dei) бл. Августин противопоставлял государству, созданному язычниками, царство Божие, представительницею которого на земле является церковь. Это был самый замечательный историко‑философский и политический трактат всей эпохи, и он ставил государство под высшее руководительство церкви. Такой взгляд был полною противоположностью прежнему, видевшему в религии лишь одно из орудий государственной власти.

361. Начало аскетического идеала

Не менее глубокий переворот произошел и в области нравственной философии. В древнем мире только стоики последнего периода доросли до идеи любви к ближнему, проповедовавшейся христианством, но и у них на первом плане стояла все‑таки себялюбивая мысль о личном благополучии, как цели жизни. С другой стороны, и стоики, как и эпикурейцы, полагали цели всех своих стремлений в земной жизни, которая в эпоху общих бедствий все более и более теряла свою цену. В первые века христианства в Египте развилось особое направление, известное под названием аскетизма (от слова аскеза – упражнение). Оно воплотилось в учреждении монашества, основа же его заключалась в признании полного ничтожества земной жизни человека и в проповеди отречения от плоти и мира ради загробного спасения души, для достижения которого и советовалась аскеза – непрестанное упражнение в борьбе с плотскою природою, источником греха и духовной смерти.

Вся культурная история европейского человечества в следующие столетия (так называемые средние века) уже совершалась под влиянием новых идей, возникших в церкви IV и V вв.

V. Падение Западной Римской империи

362. Причины падения Римской империи

В V в. произошло падение Западной Римской империи, которая окончательно отделилась от Восточной в конце IV века (395). Германские варвары, постоянно напиравшие из-за Рейна и Дуная, требовали энергичного отпора, что вызывало необходимость большого войска и громадных денежных издержек. Между тем население империи оказывалось все менее и менее способным оказывать сопротивление варварам и выносить бремя налогов. С конца III в. императоры вынуждены были для борьбы с одними племенами германцев селить другие их племена в пограничных областях империи с обязанностью защищать её границы. Вместе с этим для правильного поступления налогов они сочли себя вынужденными прикрепить земледельческое население к земле, а землевладельцев к их городам. Внутренние смуты и злоупотребления чиновников довершали бедствия населения многих провинций. Областные восстания были часто лишь результатом недовольства их населения гнетом империи. К непосильным для народа требованиям государства присоединялись еще поборы землевладельцев. В Галлии, например, народная масса была в крепостном состоянии еще до римского завоевания, которое не только не изменило этого отношения, но даже прямо содействовало развитию крупных поместий. Недовольные галльские колоны в союзе с рабами, поденщиками и бродягами стали в конце III в. составлять мятежные шайки, или багауды, которые подняли целое восстание. Их вожди (Элиан и Аманд) провозгласили себя императорами, построили укрепленный лагерь недалеко от впадения Марны в Сену и оттуда делали опустошительные набеги на страну. Багаудское волнениепродолжалось много времени. Недовольство закрепощенного населения выражалось и в том, что многие прямо бежали к варварам, вместе с которыми и нападали на области империи.

Еще в I в. Плиний говорил, что «латифундии погубили Италию и провинции», и действительно с III в. экономический упадок все сильнее и сильнее давал себя чувствовать, особенно на Западе, ведя с собою и вообще падение культурного уровня жизни. Общество Римской империи распалось на земельную аристократию и закрепощенный народ. Обремененные тяжелыми повинностями, обнищалые, невежественные и приниженные колоны не могли вести хорошо хозяйство на своих участках и не имели особого интереса поддерживать империю. Разоренные куриалы тоже теряют силу нести повинности и утрачивают интерес к общественной жизни. Остались только сильными и свободными от общего государственного закрепощения представители земельной знати. Пользуясь некоторыми привилегиями по закону (вроде свободы от несения муниципальных тягостей), члены имперского сенаторского сословия начали уклоняться от платежа налогов и от несения военной службы и отказывать в повиновении судам, хлопоча лишь о том, чтобы каждая латифундия была особым, замкнутым и самодовлеющим мирком. Эти «господа земли», имевшие в своих владениях все, что им было нужно, обособляли свои поместья и в хозяйственном, и в государственном отношении, как бы совсем более не ощущая потребности в сохранении единства империи. Римская знать в своем равнодушии к политической жизни дошла до того, что её члены стали отказываться от самых важных должностей в государстве, чтобы сохранять свое положение независимых господ земли. Угнетая массу и доводя ее до полного равнодушия к судьбам государства, магнаты IV и особенно V вв. таким образом подкапывали единство империи и утрачивали римский патриотизм. Если колоны бежали к варварам, то и магнаты не оказывали сопротивления варварам, особенно когда чувствовали, что при новых правителях провинции им не будет хуже. На Востоке с его более развитою экономическою жизнью и более древнею культурою внутренние отношения империи были лучшими, и она с большим успехом отстаивала себя в борьбе с варварами. Недаром у императоров IV в. было решительное предпочтение к Востоку.