Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Например, разумно ожидать, что одна из наиболее известных современных «глобальных тенденций» — подъем Тихоокеанского региона — скорее всего продолжится, просто потому, что база этого подъема столь широка. Она включает в себя не только экономический локомотив, каким является Япония, но и такого стремительно меняющегося гиганта, как Китайская Народная Республика, не только процветающие и авторитетные промышленные государства Австралию и Новую Зеландию, но и чрезвычайно успешные азиатские новые индустриальные страны: Тайвань, Южную Корею, Гонконг, Сингапур и др., а также крупное сообщество государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) — Малайзию, Индонезию, Таиланд и Филиппины; если же брать более широко, то в нее входят также тихоокеанские штаты США и провинции Канады {1017} 1017 На эту тему написано огромное количество работ. Для общего ознакомления см. [774; 908; 1203; 178, р. 593–623]. . Экономический рост в этой обширной области стимулирует удачное сочетание факторов: впечатляющее развитие промышленного производства в ориентированных на экспорт обществах, в свою очередь ведущий к значительному оживлению внешней торговли, судоходства и финансовых услуг; уверенный переход к новым технологиям, а также к более дешевым трудоемким производствам; чрезвычайно успешные меры по увеличению производства сельскохозяйственной продукции (особенно зерна и скота) более быстрыми темпами, чем общий прирост населения. Каждое из этих достижений благотворно влияет на все остальные, приводя к такому экономическому развитию, которому в последнее время могли бы позавидовать традиционные западные державы и СЭВ.

Так, в 1960 году совокупный валовой внутренний продукт стран Азиатско-Тихоокеанского региона (за исключением США) составлял скромные 7,8% мирового ВВП, к 1982 году он более чем удвоился до 16,4%, и с тех пор темпы роста в этом регионе с каждым годом все заметнее превышают европейские, американские или советские. Весьма вероятно, что к 2000 году он будет производить свыше 20% мирового ВВП, то есть столько же, сколько Европа или США, и это будет достигнуто в результате «значительно меньшей» разницы роста, чем та, которая имела место в последнюю четверть века {1018} 1018 См. [774, р. 13–14]. . Динамизм стран Тихоокеанского бассейна проявляется также в изменении баланса экономических сил внутри самих Соединенных Штатов за тот же период. В 1960 году американская торговля с Азией и государствами Тихого океана составляла лишь 48% от объема операций с Европой (членами ОЭСР), но она выросла до 122% к 1983 году, и этот процесс сопровождался перераспределением численности населения и доходов США в направлении Тихого океана {1019} 1019 [Ibid, р. 6,15]. . Несмотря на замедление роста какой-либо одной страны или на проблемы, затрагивающие ту или иную отрасль, очевидно, что в целом эти тенденции продолжаются. Поэтому неудивительно, что один из экспертов в области экономики уверенно предсказывает, что весь Тихоокеанский регион, на который в настоящее время приходится 43% мирового ВНП, к 2000 году достигнет показателя в 50%, и приходит к выводу, что «центр экономического притяжения быстро смещается в сторону Азии и Тихого океана, поскольку Тихоокеанский регион становится одним из ключевых центров мирового экономического влияния» {1020} 1020 [908, р. 11]. . Конечно, подобные высказывания нередко звучали еще в XIX веке, но только благодаря начавшимся в 1960-е годы в этой части света активизации торговли и увеличению производительности труда этот прогноз становится реальностью.

Также разумно предположить, что в ближайшие несколько десятилетий продолжится гораздо менее позитивный, но еще более общий тренд — постоянное увеличение стоимости гонки вооружений, обусловленное и самой дороговизной новых систем вооружений, и международным соперничеством. «Одной из немногих констант в истории является то, что степень ориентированности на военные расходы только возрастает» {1021} 1021 [851, р. 44]. . Это было справедливо (несмотря на некоторые краткосрочные колебания) для войн и гонки вооружений XVIII века, когда технологии менялись медленно, и тем более для нынешнего века, когда каждое новое поколение самолетов, кораблей и танков оказывается значительно дороже предыдущего, даже с поправкой на инфляцию. Эдвардианские государственные мужи, потрясенные стоимостью линкора в $2,5 млн. накануне Первой мировой войны, пришли бы в ужас от того, что нынешнее британское адмиралтейство тратит $120 млн. и больше на фрегат ! Американские законодатели, охотно выделявшие средства на тысячи бомбардировщиков В–17 в конце 1930-х, теперь по понятным причинам вздрагивают, когда Пентагон сообщает им, что всего лишь сотня новых бомбардировщиков В–1 обойдется в двести с лишним миллиардов долларов. И это удорожание наблюдается во всех областях:

Бомбардировщики стоят в двести раз больше, чем во время Второй мировой войны. Истребители сейчас в сто или больше раз дороже, чем во время Второй мировой. Авианосцы в двадцать раз дороже, а боевые танки — в пятнадцать раз дороже, чем во время Второй мировой войны. Подводная лодка типа «Гато» стоила $5500 за тонну во время Второй мировой войны, по сравнению с $1,6 млн. за тонну для субмарин, вооруженных ракетами «Трайдент» {1022} 1022 [652, р. 18]. Еще примеры из других источников см. в [245, р. 4]. Также будет полезным ознакомиться со специальным исследованием на эту тему в Defense Technology ( Economist , 21.05.1983). .

Эти проблемы усугубляются тем, что сегодняшняя индустрия вооружений все дальше отходит от коммерческого рыночного производства. Она, как правило, сосредоточена в нескольких гигантских фирмах, которые находятся в особых отношениях с министерством обороны (будь то США, Великобритания, Франция или, тем более, СССР с его «командной экономикой»), часто защищены от рыночных процессов государственными эксклюзивными контрактами и гарантиями на случай перерасхода средств и при этом выпускают продукцию, потребителем которой может выступать лишь государство (и дружественные страны). Коммерческим же предприятиям, даже если это гигантские компании вроде IBM или General Motors, приходится бороться с конкурентами, чтобы выиграть всего лишь долю на волатильных внутреннем и внешнем рынках, где качество, потребительский вкус и цена являются важнейшими переменными. Оборонные компании, движимые желанием военных получить в свое распоряжение самое передовое оружие, чтобы их армии могли успешно сражаться при любых вероятных (а иногда и крайне маловероятных) сценариях, производят товары, которые с каждым годом дорожают, усложняются и количественно уменьшаются. Коммерческие компании после первоначальных крупных инвестиций в прототипы бытовых товаров или офисных компьютеров стараются минимизировать издержки на единицу продукции благодаря конкуренции на рынке и крупносерийному производству {1023} 1023 Ключевая работа по данной теме (по оценкам экспертов) — [416]. . И хотя верно, что взрывное развитие новых технологий и научных разработок с конца XIX века вынуждало производителей оружия вступать в такие отношения с правительством, которые отклонялись от норм «свободного рынка» {1024} 1024 См. [819;652]. , нынешние темпы роста цен в оборонной отрасли не могут не настораживать. Различные предложения о «военной реформе» в США, возможно, помогут предотвратить циничные прогнозы о том, что в 2020 году Пентагон израсходует весь свой бюджет на один самолет, но даже эти усилия вряд ли переломят тенденцию к уменьшению количества вооружений при их постоянном удорожании.