Джонатан Израэль - Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Т. II. 1651-1806

Следующим вопросом, разрешенным в ходе переговоров после окончания войны, было будущее бывшего округа Рормонд, или Оверквартера (Верхний Гелдерланд), территории, оставшейся за Испанией в 1648 г., на которую претендовали нидерландцы, но которая с 1702 г. была оккупирована Пруссией. Пруссия, аннексировав Мёрс и Линген в 1702 г., находилась на пути к созданию обширного территориального анклава в Нидерландах и рядом с ними — перспектива, вызывавшая глубокую обеспокоенность у Генеральных Штатов. Но и здесь нидерландцам помешали британцы, которые по своим причинам поддержали притязания Пруссии. В соответствии с окончательным разделом нидерландцы получили только Венло и Стевенсверт с частичным суверенитетом над Рормондом, при условии, что католические церкви и имущество в этом городе останутся в неприкосновенности. Часть оставшейся территории перешла к Австрии, но большая часть, в том числе Гелдерн, была аннексирована Пруссией.

Первым генерал-губернатором Австрийских Нидерландов был принц Евгений Савойский, один из выдающихся людей своей эпохи, занимавший эту должность на протяжении десятилетия (1716-25 гг.). Прославленный военачальник и администратор, он был также известен как ценитель искусств и книг, проявлявший повышенный интерес к идеям раннего Просвещения. Однако его влияние в Брюсселе было ограниченным, так как он много времени проводил в Венгрии, воюя с турками. В отличие от масштабных перемен после прихода к власти бурбонского режима в 1701 г., переход к австрийскому правлению после 1713 г. почти не изменил статус-кво, заново установленный англо-нидерландским кондоминиумом в 1706 г., если не считать более энергичного руководства со стороны двора в Брюсселе, чем это было при испанском режиме после 1659 г.

Тем не менее, энтузиазм к новому режиму быстро остыл при авторитарном правлении заместителя и уполномоченного министра Евгения, итальянца Эрколеди Туринетти, маркиза де При. В первую очередь, непопулярным был сам договор о «барьере», так как повсеместно считалось, что император, подписав его, принес в жертву интересы южных провинций ради своих более широких государственных и династических соображений {1218} 1218 Hasquin, «Temps des assasinessements», 79. . Условия в отношении Шельды и тарифов вызвали большое недовольство, как и выплата субсидий Нидерландской Республике. Во-вторых, страна быстро устала от австрийских и нидерландских гарнизонов на своей территории. В-третьих, в соответствии с инструкциями из Вены, При начал проводить жесткую политику в налоговой сфере и вскоре подвергся обвинениям в нарушении привилегий городов. Разочарование и налоговый гнет вместе взятые привели к ряду волнений в 1717-18 гг.в Генте, Антверпене и, особенно, Брюсселе, в котором недовольство из-за высоких цен разжигало оппозицию австрийским властям. Произошло несколько бунтов, в которых были разграблены жилые дома некоторых чиновников и зерноторговцев. Но народные волнения испугали городские элиты, и с их поддержкой правительство весной 1719 г. быстро восстановило контроль над ситуацией. Однако наказание участников беспорядков было сравнительно умеренным, лишь горстка бунтовщиков была казнена вместе с одним из главных подстрекателей волнений, Франсуа Аннесенсом. Несколько недель спустя При с торжеством писал Евгению, что «populace se tient fort en repos et n'a fait le mondre mouvement apr'es qu'elle a été intimidée par cette execution» («народ остается спокойным и не предпринимает никаких действий после того, как был устрашен этой казнью» (фр.)). {1219} 1219 Ibid. 81. В экономической сфере новый режим старался держаться золотой середины, не оказывая ни открытого сопротивления, ни активного содействия нидерландскому коммерческому доминированию. Император был связан договором в отношении закрытия устья Шельды и тарифов, и знал, что любой отказ от этих договоренностей уничтожит всю основу австро-нидерландского сотрудничества в Нидерландах. Тем не менее, Евгений и его преемники находили обходные пути для поддержки купцов и владельцев мануфактур южных Нидерландов. Самым знаменитым предприятием этого рода было учреждение в Австрийских Нидерландах в декабре 1722 г. имперской Ост-Индской компании, получившей известность под названием «Остендской компании». Купцы юга инвестировали в небольшом размере в плавания в Ост-Индию еще с 1714 г.; теперь же, заручившись официальной поддержкой, они попытались создать нечто более существенное. В середине и конце 1720-х гг. около дюжины кораблей ежегодно совершали рейсы в Кантон за чаем и Бенгалию за шелком и набивным ситцем. Принц Евгений сам вложил значительные средства в это предприятие. Но большие надежды, связанные с ним, вскоре рассеялись. Сочетание коммерческих промахов и англо-нидерландских контрмер подорвало положение Компании, и в 1731 г. император, нуждавшийся тогда в англо-нидерландской поддержке на европейской сцене, дал согласие на роспуск Компании.

Преемником Евгения в качестве наместника южных Нидерландов была старшая сестра императора, Мария-Елизавета (1725-41 гг.). Эта склонная к полноте дама с выступающим подбородком — знаменитой фамильной чертой Габсбургов — в самом начале своего правления созвала собрание Генеральных Штатов в Брюсселе, которому суждено было стать последним в Австрийских Нидерландах до смуты 1789-90 гг. Она возобновила привилегии южных провинций, подтвердив, что ни она, ни ее брат не собирались изменять существующей управленческой структуры в этих землях. Однако она приехала с решительными идеями по религиозным и культурным вопросам, и быстро завела более великолепный (и более дорогостоящий) двор в Брюсселе, чем когда-либо видел юг с середины XVII в. Мария-Елизавета надеялась стать новой Изабеллой, блистательной правительницей, занимавшей центральное место в жизни страны, и крупной покровительницей искусств. Безусловно, началась новая эпоха, но в то время не было ни ресурсов, ни необходимости в обширной программе строительства, а искусства в Антверпене, Генте и Брюгге находились в упадке. Золотой Век Рубенса и ван Дейка давно уже миновал, как и век их наследников; в большинстве отношений юг утратил свой прежний блеск в области живописи и декоративных искусств. Тем не менее, Мария-Елизавета оказала значительное воздействие. Она ввела жесткий формализм венского двора и пригласила целый ряд итальянских и центральноевропейских художников и музыкантов, которые придали новый тон культурной жизни юга. Особым покровительством эрцгерцогини пользовалась Брюссельская опера, основанная во времена Макса-Эммануэля; она предпочитала итальянскую оперу. Но при Марии-Елизавете было предпринято лишь несколько крупных проектов любого рода. До 1750-х гг. придворная культура юга носила отчетливо временный характер. Даже после катастрофического пожара 1731 г., уничтожившего бургундско-габсбургский дворец в Брюсселе (и вместе с ним несколько картин Рубенса), эрцгерцогиня просто обдумывала проект строительства нового дворца, который, однако, так и не получил материального воплощения.