Ханс ван Конингсбрюгге - История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг.

Также в вопросе об отправке Голландией конвойных судов в Балтийское море шведский и русский дипломаты усердно противодействовали друг другу. Прейс, конечно, изо всех сил сопротивлялся этому замыслу. Указывая на возросшую мощь России, он откровенно спрашивал своих голландских собеседников, выгоден ли Республике дальнейший упадок Швеции. Были, разумеется, в Генеральных штатах и те, кого резкое изменение соотношения сил на севере и востоке Европы отнюдь не радовало. Но это были чаще всего депутаты от провинций, расположенных в глубине страны, тогда как депутаты от провинции Голландия упорно подчеркивали необходимость свободы торговли на Балтике. В этом смысле Стокгольм с его покровительством шведским каперам сам себе навредил. Единственным успехом, о котором мог доложить своему королю Прейс и который он приписал собственным заслугам, было сокращение отправляемой эскадры с 12 кораблей до 6, так что фактическая помощь голландцев силам антишведской коалиции была незначительной. Весьма сомнительно, однако, что такое сокращение было результатом усилий шведского дипломата. Причиной послужила скорее нехватка средств у Республики. В задачу эскадры, вновь под командованием сдержанного Люкаса де Вета, входила, как и годом раньше, исключительно охрана торговых судов, так что никаких столкновений со шведским флотом в летние месяцы 1716 г. не отмечено.

Нельзя не сказать о том, что Прейсу в Гааге жилось нелегко. Деньги из Швеции приходили с многомесячными задержками, и секретарь миссии вынужден был балансировать на грани нищеты. Когда он, наконец, после бесчисленных жалоб, получил вексель на 400 риксдалеров, королевская канцелярия в Стокгольме предписала ему немедленно потратить больше половины этой суммы на «посольский траур» по усопшей королеве-матери {165} 165 Ibid. 23.05.1716. . Кроме того, Прейсу давали порой поручения совершенно невыполнимые. Так, 23 и 26 января 1716 г. правительство Швеции оповестило об освобождении от пошлины любого судна, которое до 1 июня зайдет в шведский порт. Для пополнения своей казны держава Карла XII остро нуждалась в росте экспорта. Но при внимательном чтении постановления от 26 января оказывалось, что речь идет только о Стокгольме. Верный Прейс изо всех сил уговаривал амстердамских купцов воспользоваться новыми возможностями, однако те ответили, что на голландские суда, следующие в Швецию, датский флот ведет настоящую охоту, поэтому проходить пролив Эресунн стало крайне опасно. А тем торговым судам, которые будет сопровождать летом голландская эскадра, объявленное шведами освобождение от пошлины ничего не даст, поскольку действует оно лишь до 1 июня {166} 166 RSDH 341. Preis aan Georg Heinrich von Görtz, 23.05.1716. . Так суровая реальность уже с самого начала перечеркнула планы Стокгольма.

В целом же интерес гаагского бомонда к положению на Севере весной 1716-го ослаб. Обсуждали в основном перспективы тройственного союза с Великобританией и Францией, а также слухи о возможном вторжении испанцев в Италию. Что касается ситуации в проливе Эресунн, то, хотя торговые круги не могли оставаться к ней равнодушными, все понимали, что Республике по силам роль в лучшем случае вспомогательная и остается только ждать дальнейшего развития событий. Кое-кто из высших должностных лиц даже предлагал вообще приостановить балтийскую торговлю, ведь склады в Амстердаме наполнены доверху.

Тем не менее секретарь шведской миссии в Гааге продолжал усердно собирать информацию, ведь для его монарха и правительства он был одним из немногих источников сведений о том, что происходило внутри антишведской коалиции. Прейс тщательно штудировал попадавшие к нему в руки донесения голландских представителей из Петербурга, Копенгагена, Лондона, Берлина и Гамбурга. Безусловно, больше всего его интересовали военные приготовления к вторжению сил коалиции в Швецию. В XVIII в. дипломаты писали о передвижениях войск и иных секретных материях с необычной, по сегодняшним меркам, откровенностью, так что Прейс собирал массу ценной информации.

Например, в середине июня ему удалось известить Стокгольм о том, что русский царь и датский король достигли согласия относительно планов вторжения в Швецию. Было решено, что для этого потребуются 50 тысяч человек, две трети которых предоставит Россия. Дания брала на себя обеспечение экспедиции продовольствием. Амстердамские евреи, отвечавшие за снабжение войск Республики в Брабанте, предложили теперь свои услуги королевскому двору в Копенгагене. Одновременно Прейс сообщил, что вторжение состоится не раньше конца августа {167} 167 RSDH 341. Preis till Von Müllern, 16.06, 23.06.1716. . Осуществить план быстрее мешали проблемы организационные и транспортные.

На протяжении всего лета царило напряженное ожидание, успеют ли в этом году русские и датчане высадиться в шведской провинции Сконе. С июля по октябрь царь Петр находился в Копенгагене, дабы максимально продвинуть планы вторжения. В конце июля британскому адмиралу Норрису в Балтийском море было поручено не только охранять торговые суда, но и содействовать возможному нападению на Швецию. Датчане снарядили флот, который вместе с эскадрой Норриса насчитывал 49 линейных кораблей. Еще 16 линейных кораблей и три фрегата выделила Россия. К середине сентября русско-датские силы вторжения численностью в 50 тысяч человек были сосредоточены на острове Зеландия (Дания) и приведены в боевую готовность.

Но тут русский государь пришел к выводу, что время для наступления в 1716 г. уже упущено. 19 сентября его мнение передали датчанам, которых эта новость удивила. Между тем для вывода, сделанного Петром, оснований было достаточно. Зимний поход в чужую и враждебную страну, да еще при зависимости сил вторжения от военных и транспортных кораблей иностранных держав, был делом слишком рискованным. Помимо военных соображений, играли роль и другие. Отношения России и Дании явно разладились, всякого рода слухи и сплетни основательно подорвали взаимное доверие. Атмосфера накалилась настолько, что датчане стали даже опасаться нападения русских на Копенгаген и уже приняли меры для обороны столицы. Британского короля тоже не радовало присутствие такого количества русских войск вблизи его ганноверских владений. Насколько все было серьезно, видно из того, что Георг I предложил датчанам при необходимости совместно выступить против русских, чтобы заставить их отвести войска подальше от немецких земель. План этот не осуществился, и, когда в октябре Петр уезжал из Копенгагена, внешне все выглядело вполне благополучно. Однако устроенные датским двором в его честь маскарады и маневры не могли затушевать обоюдное раздражение. Правда состояла в том, что России, сильнейшему из участников антишведской коалиции, грозила растущая политическая изоляция {168} 168 Подробнее об этом эпизоде см.: Wittram R. Peter I. Bd. 2. S. 286–293. .