Ханс ван Конингсбрюгге - История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг.

В Северной войне наступила патовая ситуация. Шведское вторжение в Норвегию провалилось, но и совместная высадка русских и датчан на южном побережье Швеции не состоялась. Единственным способом поставить Карла XII на колени было нападение на территорию самой Швеции, однако ее врагам не хватало политического единодушия, а значит, и эффективности военных усилий. Вопреки всем ожиданиям Швеция и в 1716 г. устояла под натиском своих многочисленных противников. Противоречия же внутри коалиции обострялись. После изгнания с территории Германии шведов союзникам России больше всего хотелось отодвинуть подальше от немецких земель и ее войска. Вопрос был в том, пойдет ли царь на это или же создаст ситуацию, подобную той, что сложилась в Польше, где постоянное присутствие русских войск и вытекавшая из этого зависимость Польши от России были оформлены международным договором. Перефразируя известное латинское изречение голландских политиков XVII в. относительно Франции, многие европейские монархи теперь охотно сказали бы: «Rossia amica, non vicina [Пусть Россия будет другом, но не соседом]». Из взаимного недоверия между противниками Швеции ее дипломатия могла бы извлечь для своей страны пользу. И лучшим в Европе местом для такой тонкой работы шведских дипломатов оставалась Гаага. Наступило время заговоров.

Провал военной операции в Норвегии показал даже самым большим оптимистам среди шведов, что переговоры о мире нельзя откладывать. Компенсировать утрату финских и немецких территорий не удалось, к тому же стало ясно, насколько многочисленны противники Швеции. Понимал это и сам Карл XII {169} 169 Carlson F.F. Om Fredsunderhandlingarne. S. 88 sqq. . Вот почему в июне 1716 г. он вызвал к себе в ставку своего гольштейнского агента барона Георга Хайнриха фон Гёртца и приказал ему срочно отправиться в Гаагу. Цель миссии — прощупать готовность участников антишведской коалиции к миру. Фон Гёртц получил право от имени короля заключить общий договор о мире или же ряд сепаратных договоров. Есть основания полагать, что второе казалось Карлу более выгодным. Если бы удалось вывести из игры хотя бы некоторых противников Швеции, она смогла бы противостоять остальным. Быть может, тогда удача еще улыбнулась бы шведам или они добились бы каких-либо политических преимуществ. Дополнительные задачи, поставленные перед фон Гёртцем, — постараться занять в Голландии денег и побудить местных купцов поставлять шведам зерно и соль.

В середине июля фон Гёртц прибыл в Амстердам {170} 170 RSDH 341. Preis till Von Müllern, 18.07.1716. . Несколько дней спустя в Гааге состоялись его беседы в присутствии секретаря шведской миссии Прейса с великим пенсионарием Республики Хейнсиюсом и послом императора Священной Римской империи. Все участники беседы сошлись на том, что формально еще продолжавшаяся мирная конференция в Брауншвейге — дело пустое {171} 171 Ibid. 21.07.1716. , но как действовать дальше, осталось неясным. 29 августа Хейнсиюс сообщил своему посланнику в Копенгагене Роберту Гусу, что о миротворческой миссии фон Гёртца пока мало что известно {172} 172 De briefwisseling. Deel XVIII, 1999, Heinsius aan Robert Goes, 29.08.1716. .

Туго шло выполнение и других задач, стоявших перед агентом шведского монарха. Хотя в Амстердаме Прейс и помогал ему убеждать купцов отправлять зерно и соль в Швецию или — даже бесплатно — чеканить серебряную монету на Королевском монетном дворе в Стокгольме, результаты это дало более чем скромные {173} 173 RSDH 341. Preis till Von Müllern, 29.07, 04.08.1716. . Уж слишком плоха была в глазах голландцев репутация Швеции, слишком много их торговых судов было необоснованно захвачено шведами на Балтике. Среди этих судов были и такие, которые направлялись в шведские же порты, так что ни о каком нарушении введенного Карлом в 1710 г. запрета на плавание в порты, захваченные русскими, в подобных случаях даже речи не могло идти. Предложенные гольштейнским бароном пропуска, которые должны были гарантировать безопасность судов, произвели мало впечатления. Лишь трое шкиперов выразили готовность пойти с грузом в Швецию {174} 174 Ibid. 04.08.1716. .

В этом контексте понятно, что в конце августа барон отбыл в Париж — проверить, может ли Франция, традиционный союзник и спонсор Швеции, сыграть еще какую-нибудь роль в миротворческом процессе. Примечательно, что секретарь шведской миссии Прейс, как он сам писал в Стокгольм, тоже точно не знал, каковы цели фон Гёртца. Предполагалось, что его поездка в Париж связана с получением очередной французской субсидии для Швеции, установленной в свое время Людовиком XIV. Так что даже официальный шведский дипломат в Гааге не был посвящен во все детали деятельности агента своего короля. Во Франции же все больше прислушивались к Великобритании, а потому не испытывали никакой потребности слишком открыто поддерживать шведов.

Вернувшись в Гаагу, фон Гёртц стал наращивать контакты с русскими. В начале сентября он встретился с князем Куракиным, и они обменялись дипломатическими любезностями. Куракин заявил, что король Карл и царь Петр хотя и враги, но относятся друг другу с большим уважением. Прейс тщательно передал в Стокгольм все эти красивые слова, в остальном же показал себя трезвым реалистом, выразив мнение, что никаких переговоров о мире не будет, пока неизвестно, состоится ли русско-датское вторжение в Швецию {175} 175 Ibid. 08.09.1716. .

После размолвки Петра с датчанами и последовавшего за этим ухода русских войск из Дании раскол в антишведской коалиции стал очевиден уже для всех и шансы на сепаратный мир между Швецией и кем-либо из ее противников выросли. Голландский дипломат в Копенгагене Гус чувствовал это, естественно, лучше других. В своем длинном послании Хейнсиюсу от 10 октября 1716 г. Гус убеждал его не упустить этой возможности и просил поручить ему представить голландские мирные предложения датскому и шведскому дворам {176} 176 De briefwisseling. Deel XVIII, Goes aan Heinsius, 10.10.1716. . Однако великий пенсионарий этим доводам не внял: правящие круги Республики были целиком поглощены тайными переговорами с Парижем, Лондоном и Веной, и надо было подождать их результата, прежде чем снова вмешиваться в балтийские дела {177} 177 De briefwisseling. Deel XVIII, Heinsius aan Goes, 07.11.1716. . Проявилось тут и обычное для Хейнсиюса нежелание действовать поспешно — и особенно в одиночку.

Между тем фон Гёртц, воспользовавшись ситуацией, все чаще беседовал с Куракиным. Помогал агенту Карла XII шведский генерал-майор Кунрад Ранк, состоявший на службе у ландграфа Гессен-Кассельского. В середине октября тот два часа разговаривал с Куракиным. Русский посол заметил, что ландграф мог бы направить своего представителя к Петру, чтобы дать Его Царскому Величеству повод высказаться об условиях мира. Ранк счел эти слова настолько важными, что немедленно отбыл в Кассель {178} 178 RSDH 341. Preis till Von Müllern, 20.10.1716. . Но целью такого маневра русской дипломатии было нечто иное. Представителей других стран антишведской коалиции начало беспокоить непринужденное общение Ранка с Куракиным. Именно этого русская дипломатия и добивалась. Послам Саксонии, Дании и Великобритании в Гааге надо было дать ясный сигнал: царь вовсе не исключает возможности сепаратного мира со Швецией.