Ханс ван Конингсбрюгге - История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг.

На протяжении весны 1717 г. секретарь шведской миссии в Гааге Прейс прилагал все возможные усилия для вызволения фон Гёртца — и его бумаг, но мог разве что подавать прошения и оказывать закулисное давление на знакомых ему политиков. Британские же дипломаты в Республике действовали, естественно, в противоположном направлении. Они без колебаний распускали всякого рода ложные слухи: к примеру, о том, что вблизи побережья Англии замечена шведская эскадра из 32 судов {196} 196 RSDH 342. Preis till Von Müllem, 06.03.1717. , [7] Быстро убедившись, что слух ложный, Хейнсиюс сообщил Прейсу, что на самом деле это были 34 голландских торговых судна (Ibid., 10.03.1717; De briefwisseling. Deel XVIII, Saunière de l’Hermitage aan Heinsius, 02.03.1717). или о том, что в Гётеборге уже собрана якобы целая армия для вторжения в Шотландию. Британские газеты раздули эту мнимую «шведскую угрозу» настолько, что вызвали настоящую массовую истерию. Как вообще могла бы обессилевшая Швеция что-либо подобное осуществить — таким вопросом никто не задавался, и поначалу британские дипломаты достигли своей цели. Просьбу англичан переправить фон Гёртца в Лондон правящие круги в Гааге любезно согласились рассмотреть, а самого узника и все ему принадлежащее сторожили так усердно, что поддерживать связь с внешним миром было невозможно. Так, дворецкому фон Гёртца даже запретили запрягать в карету его восьмерку лошадей {197} 197 RSDH 342. Preis till Von Müllem, 10.03.1717. . Запрет был введен в соответствии с пожеланиями британского короля, как Генеральные штаты без всякого смущения указали в резолюции от 9 марта 1717 г.

Для Прейса арест фон Гёртца означал еще одну проблему: как решать дальше задачи, ради которых тот прибыл в Голландию, и прежде всего побуждать местных купцов поставлять Швеции такие жизненно необходимые продукты, как зерно и соль? Бумаги фон Гёртца были захвачены, а без них секретарь шведской миссии не мог больше выдавать голландским купцам пропуска. Неясно было также, какие шаги предпримет Карл XII против Республики в ответ на арест своего представителя. Сам Прейс призывал свое стокгольмское начальство к сдержанности. Меры возмездия против голландцев привели бы лишь к полному прекращению голландской торговли со Швецией. Другой аргумент дали Прейсу последние события в Лондоне. Узнав из захваченной переписки Юлленборга и из полученных через Гаагу бумаг фон Гёртца, что Швеции остро не хватает зерна и соли, британский двор в начале марта добился от парламента запрета на торговлю со шведами для судов, идущих без охраны. Голландцев, конечно, попросили сделать то же самое {198} 198 De briefwisseling. Deel XVIII, Heinsius aan Buys, 12.03.1717. . Так вот, рассуждал Прейс в своих донесениях, если теперь, в вопросе о торговле со Швецией пути Голландии и Великобритании разойдутся, то вовсе не факт, что Республика и в 1717 г., как за год до этого, опять даст себя вовлечь в военные замыслы англичан.

К счастью для Прейса, в Амстердаме запрета на торговлю со шведами не хотели — бургомистры опасались, что это может привести к войне. Совершенного иного мнения придерживался Виллем Бёйс, пенсионарий Амстердама, т.е. высший юридический советник магистрата, исполнявший также обязанности его секретаря и надзиравший за городскими финансами. Бёйс выступал за запрет британской и голландской торговли во всем балтийском регионе до тех пор, пока тамошние властители не дадут гарантий безопасности торгового судоходства. Он отмечал, что основных товаров, которые привозили из этого региона, в Амстердаме запасено более чем на год, а такие, как пенька или корабельный лес, нетрудно приобрести в Архангельске {199} 199 De briefwisseling. Deel XVIII, Buys aan Heinsius, 13.03.1717. . Но господа бургомистры сочли, что это слишком далеко.

Голландский посланник в Копенгагене Роберт Гус идею запретить торговлю со Швецией поддержал. Ведь датчане, несомненно, встанут на сторону британского короля и начнут чинить всяческие препоны голландским судам, идущим в Швецию, причем ситуация легко может выйти из-под контроля {200} 200 De briefwisseling. Deel XVIII, Goes aan Heinsius, 23.03.1717. . Резидент Генеральных штатов в Стокгольме Хендрик Рюмпф, наоборот, советовал воспользоваться случаем и вытеснить британских конкурентов со шведских рынков {201} 201 De briefwisseling. Deel XVIII, Hendrik Rumpf aan Heinsius, 22.05.1717. . Это было как раз то, что амстердамские купцы думали, но не решались сказать открыто.

Сыграло на руку Прейсу также то, что в середине апреля шведский король велел голландскому резиденту больше не появляться при его дворе {202} 202 Ibid. 14.04.1717. . Однако в Гааге ожидали, что представителя Генеральных штатов в Стокгольме вообще бросят за решетку {203} 203 RSDH 342. Preis tik Von Müllern, 18.05.1717. , поэтому реакция Карла XII на арест фон Гёртца показалась чудом сдержанности. Шансы добиться освобождения агента шведского короля выросли еще больше, когда в дело вмешались и другие аккредитованные в Гааге дипломаты. Секретарь шведской миссии объяснил им: если представителей монархов можно арестовывать, то уже никто из дипломатов, ведущих тайную деятельность, не будет в безопасности. Многие представители нейтральных держав эту точку зрения разделяли, и правителям в Гааге приходилось, хотя и неофициально, выслушивать массу упреков {204} 204 Ibid. 24.05.1717. .

«Высокомочным» предстоял непростой выбор. Отпустить фон Гёртца значило бы нанести ущерб отношениям с Великобританией, но если этого не сделать, Республика будет выглядеть просто прислужницей Лондона. Ситуация стала походить на водевиль, когда в конце июня Генеральные штаты направили британскому правительству запрос, нельзя ли фон Гёртца освободить. Ответ, как и можно было предвидеть, оказался отрицательным. Тогда Гаага предпочла старую, испытанную стратегию: попробовать выиграть время. Внезапно стало прямо-таки необходимым узнать мнение регента Франции, герцога Филиппа Орлеанского, хотя французский посол в Гааге де Шатонёф давно уже говорил то же самое, что и швед Прейс. Разумеется, то была со стороны голландских властей не более чем дымовая завеса. На самом же деле послу Республики в Лондоне поручили еще раз постараться добиться от англичан согласия на освобождение фон Гёртца {205} 205 De briefwisseling. Deel XVIII, Van Borssele van der Hooghe aan Heinsius, 06.07.1717. .

Но англичане и на этот раз не согласились. В их глазах гольштейнский барон был и оставался злым гением шведской политики. Зато обменять Юлленборга на арестованного в Швеции британского резидента они были готовы. Это различие в подходах к обоим представителям шведского короля было связано с состоянием британско-российских отношений. Войска царя Петра медлили с уходом из Мекленбурга и продолжали, как считалось, быть угрозой для Ганновера. Вину за это в Лондоне возлагали не на кого иного, как на фон Гёртца, поскольку это он пытался начать с Россией частные переговоры. Короче говоря, причина всех недоразумений между британским королем и царем — именно фон Гёртц! {206} 206 Ibid. 20.07.1717.