Ханс ван Конингсбрюгге - История потерянной дружбы. Отношения Голландии со Швецией и Россией в 1714–1725 гг.

Откуда такая внезапная спешка и уступчивость России? Причиной послужил неудачный для Петра визит во Францию в мае–июне 1717 г. В Париже царю удалось добиться только заверений о дружбе и обещания, что после истечения в 1718 г. срока действия договора о французских субсидиях шведам договор этот не будет продлен. Правительство во главе с регентом Филиппом Орлеанским готово было, кроме того, выступить посредником между Россией и Швецией. Все эти невеликие достижения Петра были 15 августа в Амстердаме закреплены в русско-французском договоре, к которому — к выгоде России — присоединилась Пруссия {214} 214 Knoopers J.V.Th. The Visits of Peter the Great to the United Provinces in 1697–98 and 1716–17 as Seen in Light of the Dutch Sources. Montreal, 1969. P. 48. . Между участниками антишведской коалиции наметился раскол. Отношения царя с Великобританией были напряженными, а датчане, опасаясь русских войск на севере Германии, встали на сторону англичан. Пруссия же, напротив, поддерживала Россию, и вполне естественно, что фон Гёртца, направлявшегося в Ригу, приняли в Берлине со всей благосклонностью. Как и властителю России, прусскому королю хотелось заключить со Швецией сепаратный мир {215} 215 Wittram R. Peter I. Bd. 2. S. 323–327. . В Гааге прусский дипломат барон Фридрих фон Книпхаузен предложил Прейсу союз: в обмен на город Штеттин Пруссия согласна была оказать шведам помощь — если надо, даже военную — в возвращении Карлу XII принадлежавших ему раньше герцогств Бремен и Верден. Иначе говоря, и русский, и прусский монархи готовились к открытому конфликту со своими союзниками в Северной войне и с Великобританией.

Тем временем в Гааге ломали себе голову над тем, как строить дальше отношения со Швецией. Французский дипломат де Шатонёф настойчиво рекомендовал направить в Стокгольм посла Республики, дабы улучшить политическую атмосферу между двумя странами. Однако такая миссия могла привести к успеху лишь при условии, что шведское правительство находится с Генеральными штатами, так сказать, на одной волне, а этого-то как раз и не было. «Высокомочные», в принципе, не прочь были послать в Стокгольм своего представителя с извинениями за арест фон Гёртца, но упор делали на финансовой компенсации за захваченные шведами корабли. Прейс от имени своего короля ставил вопрос противоположным образом: сначала извинения, а там посмотрим {216} 216 RSDH 344. Preis till Von Müllem, 17.09, 21.09.1717. .

Сыграть на этих противоречиях пытался британский посол Уильям Кадоген. Великобритании очень не нравилось то, что после введения парламентом — по настоянию короля Георга — запрета на торговлю со Швецией, освободившуюся нишу заняли конкуренты — голландцы. В своих донесениях в Стокгольм Прейс ставил это в заслугу себе, поскольку сам постоянно призывал голландцев заменить англичан на шведском рынке. С начала августа по начало октября Прейс выдал голландским судам, которые собирались идти в Швецию, 60 пропусков {217} 217 Ibid. 12.10.1717. . Англичане, со своей стороны, как и прежде, склоняли руководителей Республики к тому, чтобы отправить в Балтийское море военные корабли. Британская дипломатия использовала при этом возмущение голландцев захватом их судов шведскими каперами. В течение одного лишь августа те завладели двумя десятками голландских торговых кораблей {218} 218 NA. ASG. Resolutiën Staten-Generaal, 25.09.1717. , что заметно облегчило задачу Кадогена.

Особую поддержку он находил в Амстердаме. Бургомистр Геррит Хофт, который к англичанам относился враждебно {219} 219 RSDH 344. Preis till Von Müllern, 04.10.1717.См. об этом: Porta A. Joan en Gerrit Corver. De politieke macht van Amsterdam (1702–1748). Amsterdam; Assen, 1975. , незадолго до этого скончался, а пенсионарий Амстердама Бёйс британского посла поддерживал. Под влиянием известий о продолжающемся шведском каперстве трое амстердамских купцов, занимавшихся торговлей в балтийском регионе, обратились к городским властям за разрешением снарядить три хорошо вооруженных корабля — не только для охраны голландской торговли, но и для того, чтобы силой освободить захваченные шведами суда. Был у этих троих купцов, конечно, и собственный, частный интерес, ведь они сами были владельцами тяжеловооруженных фрегатов, подходивших для намеченной экспедиции {220} 220 RSDH 344. Preis till Von Müllem, 04.10.1717. . Бёйс и британский посол энергично поддержали инициативу купцов. Городские власти Амстердама передали ее на рассмотрение штатов провинции Голландия, и те приняли резолюцию в желательном для инициаторов духе {221} 221 NA. Resolutiën Staten van Holland, 25.09.1717. .

Однако в Генеральных штатах дело застопорилось. Делегация провинции Фрисландия, поначалу не возражавшая против этого предложения, отозвала свое согласие, когда увидела, что представители других провинций не склонны спешить. Для Хейнсиюса инициатива амстердамцев означала окончательный провал его усилий добиться с помощью французской дипломатии улучшения отношений со Швецией. Еще весной, пока фон Гёртц сидел под стражей в Арнеме, французы, посредничая между Гаагой и Стокгольмом, добились того, что резидент Республики при шведском дворе не был выслан из страны, а король Карл обещал не препятствовать голландской торговле со шведами. И вот теперь из-за шведского каперства все пошло прахом. Сколько бы ни повторял секретарь шведской миссии Прейс, что любой купец, которому он выдал пропуск, может свободно плыть в Стокгольм или Гётеборг, это мало кого убеждало. Заявляя, что выдал уже десятки пропусков и что в 1717 г. голландская торговля со Швецией превзошла по объему британскую {222} 222 RSDH 344. Preis till Von Müllern, 03.11.1717. , Прейс говорил чистую правду, однако голландцам нужна была полная свобода торговли — торговли не только безопасной, но и не обремененной бюрократическими процедурами.

Дополнительную головную боль вызывали у правящих кругов Республики действия Дании. В соответствии с пожеланиями своего главного партнера Великобритании датчане тоже запретили торговлю со Швецией. При этом они преследовали и собственный интерес. Ссылаясь на введенное ими эмбарго, датчане сами захватывали голландские суда, тем более что Гаага еще не заплатила Копенгагену за участие датских войск в войне за испанское наследство. Захват голландских торговых кораблей на Балтике приносил Дании прямую финансовую выгоду. Да и англичанам приятно было наблюдать, с какими новыми препятствиями сталкиваются их голландские конкуренты, вытеснившие их со шведского рынка. Все это лишний раз показывало, как трудно стало Республике себя защищать. Подобные проблемы можно было решать лишь военными средствами, и в XVII в. голландцы не раз прибегали к вооруженному вмешательству, когда свобода судоходства в проливе Эресунн оказывалась под угрозой. Но теперь их страна в финансовом, а значит, и в военном отношении заметно обессилела и вынуждена была ограничиваться нотами протеста.