Олег Арин - О любви, семье и государстве [Философско-социологический очерк]

Если же вернуться к картине Леонардо, то дело не только в пропорциях лица Моны Лизы. Гениальной картину сделали не оптимальные пропорции лица, а улыбка, вдохнувшая в красоту жизнь. И это улыбка самого Леонардо, видящего эту улыбку внутри себя. Пустой красоты не бывает, а мертвая — случается. Любопытно, что картину Леонардо да Винчи воспроизвел современный художник (да и не он один пытался это делать), подставив вместо лица Моны Лизы очень похожее внешне на нее модельное «чудо». Все, как у Леонардо с Лизой, а улыбка получилась пошлая. И вместо идеала красоты получился «идеал» разгульной девицы [65] Эта картина воспроизведена в газете: The Independent (13 February 2005, p. 18). .

Красоту же Гончаровой мы воспринимаем во взаимодействии с гениальным умом. Если в этой красоте не было ни капли ума, значит в действительности она была не красивой или, кто считал ее красивой, были без ума. Есть третий вариант: она была настолько красивой, что превратилась в форму без содержания, это оболочка, обертка, пузырь. Правильные геометрические пропорции человеческого тела без души (кстати, о чем пишет и сама Цветаева) — это промеры, не имеющие отношения к красоте как явлению. И это мертвая или мертвящая красота, уничтожающая человеческий род. В своем экстремальном виде подобная пустота существует и тиражируется в модельном бизнесе. На короткой панели ходят чем-то озабоченные обертки от людей с выставленными промерами. Правда, это уже больше относится к животному миру и бизнесу, купле-продаже биологических существ.

Чувство прекрасного возникает именно потому, что оно неразрывно связано с содержанием, которое в единстве позволяет человеку существовать и развиваться.

Из философии мы знаем, что форма более изменчива, чем содержание. Это верно для начальной стадии развития сущности. В последующем причина и следствие постоянно меняются. И хотя Гегель в своей «Эстетике» писал, что ум (рассудок) конечен, а прекрасное (красота) бесконечно, но фактически в силу их взаимообусловленности они и конечны, и бесконечны одновременно. Но в единстве ум-красота ум более подвижен, он постоянно стремится не только познать бесконечный мир, но и изменить его, в то время как красота-форма этого мира сопротивляется изменениям, боясь своего разрушения. Не случайно Гегель сам же назвал мужчину животным, а женщину растением. Исходя из этого, я определяю красоту как свойство человека сохраниться в этом мире, т. е. сохранить оптимальные параметры адаптации человека к окружающей среде [66] После формулировки этого определения я обнаружил у Аристотеля нечто похожее: «А важнейшие виды прекрасного — это слаженность, соразмерность и определенность». — Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т.1 (Метафизика, XIII 3, 1078 a 34), с.327. .

Итак, ум идеален, он отражен в совокупности знаний о мире. Красота воплощается в формах объективного мира, и в частности, в формах человеческого тела. Ум часто не ведает, что творит. Если он слишком отрывается от формы/тела, например придумывает нечто, чуждое природе человека, он может погубить все человечество. Красота-тело постоянно сдерживает антиприродные порывы ума. Не случайно сумасбродные идеи обычно присущи мужчинам, а не женщинам. Столь же не случайно, что среди мужчин значительно больше гениев и сумасшедших; женщина выбирает оптимальный срединный вариант, красота-тело ближе к природе, она функционально работает на стабильность.

Еще раз: ум и красота присущи и мужчине, и женщине, точно так же как гормоны тестостерон и эстроген. Но я говорю о доминантах, которые вытекают из выше приведенных различий в работе мозга. Огрубляя, утверждаю, что ум — это мужчина, красота — это женщина. К тому же для женщин красота имеет и биологическую целесообразность. Причем формы лица с этой точки зрения имеют меньшее значение, чем пропорции тела, о чем справедливо писал Шопенгауэр. Оптимально сложенная женщина, природная обязанность которой — продолжать род человеческий, должна обладать необходимыми морфологическими пропорциями для вынашивания, рождения и кормления ребенка. Именно в этом суть истинности женской красоты, т. е. ее соответствие жизни.

Существуют определенные параметры оптимальности человеческого организма. Я напомню, что Френсис Гальтон, двоюродный брат знаменитого Дарвина, в конце 80-х годов XIX века создал науку евгенику, в которой разработал количественные параметры оптимального человека. У меня нет их под рукой, но они явно просматриваются в греческих статуях и на картинах Леонардо да Винчи или Рафаэля. Тощие или слишком толстые, безгрудые и вообще мужеподобные женщины вряд ли в состоянии выполнить свои природные задачи [67] В этом месте мне могут возразить, что, дескать, рожают и не «оптимальные». К сожалению, да. Но и без всякой статистики должно быть очевидным, что дети не «оптимальных» как раз и составляют основной процент больных людей, сокращающих среднюю дельту жизни конкретного общества и, соответственно, всего человечества. . Красивое лицо — дополнительный фактор для привлечения мужчин. Некрасивое лицо рискует остаться без мужчин, а значит без потомства.

И в этой связи: умная женщина — это нонсенс. Как афористично выразился английский драматург Джозеф Эдисон: «Женщина, которая размышляет, потеряна». Это значит, что ее мозг работает как у мужчины, следовательно, она уже не женщина или почти не женщина. То самое «оно», о которых я писал в начале этой главы. Другое дело, разумная женщина. Это такая женщина, которая понимает свое природное предназначение. Точно таким же нонсенсом является красивый мужчина (женоподобный). Если он слишком придает значение именно своей внешности или делает ее профессией, он перестает быть мужчиной, поскольку у него другая природная функция. Это тоже — оболочка, потеря явления. Другое дело — сильный мужчина. Причем, если на ранних стадиях развития человечества требовалась именно физическая сила для выживания и продолжения рода, то ныне упор должен быть сделан также и на силе ума, при оптимальном сохранении силы тела как необходимой материальной субстанции того же ума.

Повторяю, ум и красота — это единство и борьба противоположностей, без которой невозможно развитие человечества.

На Западе этот закон нарушен, свидетельством чему служит массовое внешнее подурнение женщин. Одна причина была уже упомянута: употребление гормонов DES, а также противозачаточных гормонов, использование которых особенно усилилось после Второй мировой войны даже среди девочек в возрасте 14–15 лет. Совершенно естественно, что это угнетающе воздействует на женскую сущность, психофизиологические особенности женщин. Побочным же эффектом стали даже морфологические изменения женщин: они стали «мужать», приобретая признаки мужеподобности.