Олег Будницкий - Терроризм в российском освободительном движении: идеология, этика, психология (вторая половина XIX — начало XX в.)

На скане неразборчиво - К

На скане неразборчиво - К

Юделевский Я.Л. Суд на азефщиною. С. 67—73.

Юделевский Я.Л. Указ. соч. С. 81—82.

Колосов Е.Е. Как нам относиться к Государственной Думе (Из области партийной этики). Париж, 1911. С. 30.

Колосов Е.Е. Указ. соч. С. 4. «Партийные силы», однако, думали во многом иначе, нежели их вожди, «...делать нечего — жизнь ушла вперед, — писал в «Известиях заграничного комитета партии социалистов-революционеров» (1911, N° 13) начинающий в то время литератор М.А.Осоргин. — Не ушла — ускакала, умчалась на шнельцуге, упорхнула на биплане. А наша великолепная колымага стоит на месте в гордом величии деревянных колес с гербом "[Партия] социалистов]-революционеров]" и с горбом насохшей на нем грязи азефовского происхождения... Мы застыли на вчерашнем, а вчерашнее умерло сегодня на рассвете». Осоргин не хотел даже вступать в спор о том, что делать: «начинать ли сначала, или — сызнова, или остаться при прежнем, гордо держа "Знамя труда" над полысевшей головой», полагая, что прежде чем спорить о тактике, надо уяснить для себя основные вопросы жизни (статья М.А.Осоргина «Личное2 мнение» цит. по: De visu. 1994. № 3/4(15). С. 5—7).

В редакцию журнала «Почин», единственный номер которого вышел в июне 1912 г. в Париже, входили Н.Д.Авксентьев, И.И.Бунаков-Фондаминский, Б.Воронов (Б.Н.Лебедев) и С.Н.Слетов (Ст.Нечетный). «Починовцы» объявили себя чисто литературной группой, ведущей пропаганду своих идей в рамках партии; идейная «широта» ПСР это, в принципе, допускала. Подробнее см.: Морозов К.Н. Партия социалистов-революционеров. С. 587—599.

От редакции // Почин. 1912. № 1. Цит. по отдельному оттиску, хранящемуся в коллекции Б.И.Николаевского в Архиве Гуверовского Института. Кор. 629. Папка 11.

См.: Знамя труда. 1912. Сентябрь. № 45. С. 1—6.

Еще о терроре // Знамя труда. 1912. Январь. № 39. С. 7.

Бах А. Памяти С.Н.Слетова // Памяти Степана Николаевича Слетова. Париж, 1916. С. 26, 29—30.

Постников С.П. В годы мировой войны (корректура неопубликованной статьи) // АГИ. Собр. Б.И.Николаевского. 11-8.

Ивич М. Статистика террористических актов // Памятная книжка социалиста-революционера. (Париж), 1914. Вып. II. С. 6.

Шнееров, который, что весьма существенно, жил несколько в отрыве от основного «массива» русской эмиграции, в Калифорнии (Беркли) и не был знаком с многочисленными публикациями по поводу дела Азефа, появившимися в 1920—1930-е годы, что исключало различные «литературные» реминисценции, писал В.М.Зензинову, обосновавшемуся в послевоенные годы в Нью-Йорке: «Как бы мы ни относились к Савинкову... никто из нас не может и не будет отрицать, что он был очень умным человеком. Его сталкивание и близость с Азефом были на 100 процентов… САВИНКОВ АЗЕФА ЗНАЛ. Он не мог его не знать. У них было слишком много одинаково беспринципных черт. Если Савинков НЕ ЗНАЛ, что Азеф — провокатор, он, по-моему, безусловно подозревал, что Азеф "тер свои плечи" (rubbed shoulders) с охранниками... и подозревая и считая себя умнее, этим хотел пользоваться, — свои подозрения, разумеется, скрывая...» (Шнееров М.М. — Зензинову В.М., 29 мая 1953 //АГИ. Собр. Б. И. Николаевского. 12-18).

А.М.Горький писал А.В.Амфитеатрову вскоре после начала публикации в эсеровских «Заветах» романа В.РопшинаСавинкова «То, чего не было», что он «даст очень солидный материал гасителям духа и тем, кто любит плясать на могилах» (Горький — Амфитеатрову. Между 20 и 27 мая 1912 // Горький и русская журналистика начала XX века: Неизданная переписка (Литературное наследство. Т. 95). М., 1988. С. 394). В ответном письме Амфитеатров сравнивал Ропшина с авторами антинигилистических романов 1860—1870-х годов Н.С.Лесковым, В.В.Крестовским и В.П.Клюшниковым (Амфитеатров — Горькому. 28.V.1912 // Там же. С. 396). Подробнее о полемике вокруг произведений Савинкова см.: Келли А. Самоцензура и русская интеллигенция // Вопросы философии. 1990. № 10. С. 57—61; Могильнер М. Мифология «подпольного человека». М., 1999. С. 102—120,133—152.

Впрочем, отождествляла Савинкова с героями его произведений не только «публика». Возможно, наиболее отчетливо сформулировал отношение к Ропшину и его созданиям части товарищей по партии уже цитировавшийся М.М.Шнееров: «"Жорж", — писал он о главном герое "Коня Бледного", — не выдуманный характер. Это — циник, нарцисс, самовлюбленный эгоцентрист с железной волей, верующий только в себя — это г. Савинков». — Письмо Зензинову от 29 мая 1953 г. Шнееров утверждал, что в отличие от Зензинова, порвавшего с Савинковым в 1911 г., он не хотел с ним иметь дела уже в 1906-м. Шнееров считал, что «самовлюбленный негодяй и революционный авантюрист (Савинков) — покрывал другого негодяя — предателя (Азеф). Форма и степень их психопатологии была разная. Оба они были садистами, и Революция и предательство служили их личным демоническим целям. Морально они считали себя сверхчеловеками, которым позволено то, что не позволено простым смертным». «Они были прототипами Берии и Маленкова», — добавил в запале Шнееров. (Шнееров М.М. — Зензинову В.М. [июль 1953] // АГИ. Собр. Б.И.Николаевского. 12-18. На страницах «Революционной мысли» после публикации «Коня Бледного» героя савинковской повести сравнивали с Азефом: «К русскому терроризму прикоснулись и пресмыкающийся Азеф и гарцующий "Конь бледный". Удар копытом может быть иногда опаснее змеиного жала. Азев — шпион, он вожделенец по натуре и по профессии. Жорж — террорист. И у террориста оказалась почти та же психика, что и у вожделенца — шпиона!.. Если среди русских террористов действительно находятся Жоржи, то погиб террор и погибла русская революция». (Сиверский (В.К.Агафонов). Memento mori! // Революционная мысль. 1909. Июль. № 5. С. 3).

Сводку мнений по вопросу о времени зарождения анархизма в России см. в кн.: Комин В.В. Анархизм в России. Калинин, 1969. С. 51-54.

См. подробнее: Анархисты // Политическая история России в партиях и лицах. М., 1993. С. 62—86; Кривенький В. Анархисты // Политические партии России: Конец XIX — первая треть XX века: Энциклопедия. М., 1996. С.32-35.

Geifman A. Thou Shalt Kill: Revolutionary Terrorism in Russia, 1894—1917. Princeton, 1993. P. 124—125.

Laqueur W. Terrorism. Boston—Toronto, 1977. P. 42; Geifman A. Op. cit. P. 125.

Нидерландский историк А.Шмид справедливо полагает, что появление идеи «пропаганды действием» стало возможным в связи с технологической революцией в средствах коммуникации, начавшейся в 1870-е годы (Schmid A.P. Terrorism and the Media: The Echics of Publicity // Terrorism and Political Violence (October 1989). Vol. 1. № 4. P. 539-565). По остроумному замечанию УЛакера, которое приводит Шмид, «средства массовой информации — лучшие друзья террористов» (Ibid. P. 539).