Юрий Воробьевский - Русский голем

Так я писала в течение примерно шести лет четким, старинным почерком и на немецком языке (язык, которому я никогда не обучалась и на котором и теперь еле говорю), и на русском…

Когда мой дядя вернулся в Петербург, он разыскал в министерском архиве упомянутое прошение Лебендорф и сравнил его с записанным мною. Оказалось, что оба они идентичны, включая даже пометку царя, которую я с полной точностью репродуцировала, как искусный гравер или фотограф…

Примерно через год после приезда моего дяди в Санкт-Петербург, когда возбужденные умы успокоились, Д., офицер, служивший в полку моего отца, приехал в Тифлис. Он знал меня еще пятилетним ребенком, играл со мной… однажды он попросил, чтобы нам, детям, разрешили прийти к нему в гости. Мы отправились к нему вместе с гувернанткой. Над его письменным столом я увидела миниатюру его тетки — моего духа!

— Это мой дух! — воскликнула я, пораженная.

— Это миссис Текла Лебендорф. Конечно, это моя старая тетя…

— Я хочу сказать, что вижу вашу умершую тетю, если это ваша тетя, каждую ночь вот уже несколько лет, она приходит и пишет через меня.

— Умершую? — усмехнулся он. — Но она не умерла. Я только что получил от нее письмо из Норвегии… — Затем выяснилось не только то, что его тетя не умерла, но и что сын Ф., больной рассудком, только пытался покончить с собой, его рану залечили… Но кто же был тот, диктовавший? Несмотря на полную идентичность, это не были духи достопочтенной миссис Теклы Лебендорф или ее неуравновешенного сына Ф., так как оба они были еще живы.

— Это диавол, — сказали мои набожные тетки.

— Конечно, диавол, — подтвердил священник» [47].

Позже, затягиваясь папиросой, Блаватская утверждала, что лично беседовала с гималайскими Учителями Эль Мория и Кут Хуми [83]. Почему духи избрали именно ее? Наследственность, все та же наследственность… Мало того, что прадед был масоном. Мать ее неоднократно подвергалась отчитке.

Откровения проявлялись у Блаватской все так же, автописьмом. Ради чего возникло такое общение? Да хотя бы ради вывода основательницы теософии о том, что Учителей, составляющих Великое Белое Братство, — семь и что Иисус Христос якобы всего лишь один из них (2), наряду с Люцифером!

Блаватская писала: «И теперь доказано, что Сатана, или Красный Огненный Дракон и Люцифер, находится в нас; это наш ум, наш Искуситель и Искупитель, наш разумный Освободитель и Спаситель от чистого анимализма. Без этого животворящего духа не было бы разницы между человеком и зверем».

Одна из задач, поставленных ею перед теософией, — тоже «заказная». Это распространение «доказательств, которые касаются практических результатов христианства. С этой целью оно [Теософское общество] доставляет подлинные материалы о преступлениях духовенства, проступках, схизмах, ересях, спорах и тяжбах, расхождениях по учению, критике Библии и о пересмотрах, которыми полна пресса христианской Европы и Америки». Так сказано в «Разоблаченной Изиде», по поводу которой Блаватская признавалась: «Сама ли я ее написала? Это сделали моя рука и мое перо. В остальном я от нее отказываюсь, ибо сама я совсем не понимаю ее — не понимала раньше и не понимаю теперь».

Блаватская и Олкотт — основатели теософского общества.

Может быть, Елена Петровна мистифицировала? Она ведь склонна была к обманам, авантюризму — и не раз публично разоблачаема… Но вот интимное, можно сказать, свидетельство, записанное ее сестрой. Оно говорит о характерном безволии визионерки: «Что у меня за судьба такая, которая так влияет на судьбу других людей? Я тебе говорю серьезно: мне страшно! Я перестаю видеть причины и теряюсь! Знаю только одно: я вызвала какую-то неведомую силу, которая связывает судьбы людей с моей. Что я за слепое орудие в руках — надо правду сказать — того, кого я зову Master? Не знаю! Не знаю! И не знаю! Теософское общество станет мировым событием и как девятый вал зальет и сметет все системы философии. Я — слепой его двигатель, но в нем — зрячая великая сила». (23). Что ж, недаром С.Ю.Витге, двоюродный брат Блаватской (и человек, не склонный к мистицизму), писал о Е.П.Б. как о демонической личности.

Пожалуй, верх (точнее — низ) антихристианства Блаватской — в признании жутких домыслов о Спасителе, которыми полон Талмуд: «Если история об Иешуа, или Иисусе бен Пандире, ложна, тогда ложен весь Талмуд, весь еврейский канон… Этот рассказ гораздо более правдив, чем повествование Нового Завета». Такой вывод, наверно, тоже «владыки пламени» подсказали.

А чего стоит устав Теософского общества! Его пункты, по сути, — краткая суть нынешней «эпохи Нью Эйдж»:

«1. Создать ядро Всемирного братства. Человечества без различия рас, вероисповедания, пола, касты и цвета кожи, т. е. создать новое мировое общество, единое мировое государство, это и есть грядущая Новая Эра.

2. Содействовать изучению сравнительной религии, философии, науки, конкретно — изучать оккультную религию, оккультную философию и оккультную науку.

3. Исследовать необъяснимые законы Природы и силы, сокрытые в человеке; конкретно исследовать законы природы и человека на уровне практической магии и оккультизма». [31].

Общество, кстати, было создано по прямому указанию «учителей». В одном из писем Блаватская писала: «М. дает указание основать общество — тайное общество, подобное ложе Розенкрейцеров. Он обещает помочь». Елена Петровна справилась, и за это «Великое Белое Братство» [84]устроило ей такую рекламу, что основательнице теософии особенно не вредили даже скандалы, связанные с ее очевидным шарлатанством и склонностью к беззастенчивому вранью [85].

Елена Рерих, происходившая из старого масонского рода Голенищевых-Кутузовых, общалась с пришельцами всю жизнь. В двенадцать лет у нее вспыхнуло сознание о существовании Учителя Света. В тридцать три года явившийся в нестерпимом свете величественный облик показался ей Христом. Два последующих видения были, конечно, тоже духовными, но больно уж эротичными. Напоминающими видения католических монахинь-мистичек [86].

Вот что произошло 24 марта 1914 года: «От окна, находившегося на противоположной стене и на значительном расстоянии от моей постели, отделилась тонкая и светлая фигура Прекрасного Мальчика. По мере Его приближения чувство несказуемой близости стало с такой силою расти, что, когда Мальчик придвинулся к моему изголовью и слегка склонился, чтобы лучше заглянуть мне в глаза, чувство нарастающей близости и любви перешло в экстаз острого сознания, что Мое горе — Его горе и Моя радость — Его радость, и волна всеобъемлющей любви к Нему и всему сущему залила мое существо. Глаза мои непроизвольно закатились и закрылись, неописуемый трепет всего организма потряс меня. Сердце мое и все существо, казалось, разлетится на части, и я делала невероятные усилия, сжимая грудь, чтобы совладать с таким состоянием».