Юрий Воробьевский - Русский голем

Якоб Беме — сапожник, вошедший в историю без сапог.

Все эти «мудрецы» считали своих помощников ангелами. Но, как писал святитель Игнатий (Брянчанинов), по нашей падшей природе нам свойственно общение лишь с демонами… «Душа оскверненная, — сказал святый Исаак Сирский, — не входит в чистое царство и не сочетавается с духами святых». Святые Ангелы являются только святым человекам, восстановившим с Богом и с ними общение святой жизнью. Хотя демоны, являясь человекам, наиболее принимают вид светлых Ангелов для удобнейшего обмана, хотя и стараются иногда уверить, что они человеческие души, а не бесы, хотя они иногда и предсказывают будущее, хотя открывают тайны, но вверяться им никак не должно. У них истина перемешана с ложью, истина употребляется по временам только для удобнейшего обольщения. Сатана преобразуется во Ангела светла и служители его преобразуются, яко служители правды, сказал Святый Апостол Павел» [14] Представления о том, что тайным наукам человечество обучили именно падшие ангелы, которые «стали входить к дочерям человеческим» (Быт. 6, 4), известны с древности. В апокрифической книге Еноха читаем: «Амацарак научил всякому волшебству и употреблению корней. Армерс научил, как прекращать действие чар; Баркаял научил наблюдать светила небесные; Акибиил научил знамениям и приметам; Тамиил — астрономии и Асарадел — движению луны»…. .

Увы, жизнь всех перечисленных личностей (о Сведенборге мы скажем подробнее) под определение святости никак не подходит. Впрочем, диктаторские замашки и навязчивые задания являвшихся им сущностей также не очень похожи на «характер» Божиих Ангелов. Юнг откровенно признавался, что все его творения можно считать выполнением задания, которое «ставилось внутри». Их источником была «жизненная необходимость».

«Сознание и подсознание», уживавшиеся в психиатре, пытались даже богословствовать. И все — ради того, чтобы протолкнуть сатану в один ряд с Лицами Троицы. «Юнг думал, что христиане были правы, видя в божестве множественность, которую символически назвали Троицей, но что они остановились на пол пути, не включив в божество ни принцип зла, ни женский принцип. Сам Юнг, однако, в этом вопросе колебался — он предлагал Четверицу, но четвертая ипостась была у него то женским принципом, то Дьяволом. Предлагать Пятерицу он не решался, так как был знаком с гностиками и знал, что таким образом можно умножать божественные ипостаси до бесконечности». [66]. Плоды этого «богословия» говорят сами за себя. По Юнгу, например, сатана — это «блудный сын», который вернется к Отцу. Поджавши хвост? Или его ампутировать придется?

Почему же Господь попустил именно Юнгу стать таким «великим» пропагандистом наукообразного сатанизма? Собственных грехов несчастного Карла-Густава для этого не хватило бы. Чтобы, согласно алхимической терминологии, «выковать из трупа меч», постарался весь род. Дед Юнга по материнской линии общался с духами. Дед по отцу — являлся гроссмейстером всех масонов Швейцарии. У ученого была «демоническая мать, которая в своем экстатическом состоянии могла беседовать с духами и астральными телами» [15] Сообщение биографа Пауля Штерна . .

В четыре года от рождения будущему психиатру приснился сон, который он впоследствии описывал вполне в стиле рассказов мрачного визионера Лавкравта. Ребенок оказался в царстве тьмы, прошел по каменным ступеням в подземелье, где стоял роскошный золотой трон. «На трон опиралось нечто огромное, оно доходило почти до потолка. Вначале я подумал, что это — ствол дерева… Но, присмотревшись, я понял, что это не может быть деревом, ведь все это странное образование было комом живого мяса, покрытого кожей, сверху оно венчалось чем-то вроде головы без лица и волос, только на самой макушке можно было рассмотреть один глаз, который неотступно смотрел вверх…»

Мысль о том, что это нечто, подобное «червяку в склепе», может броситься на него, обратила ребенка в панику… «Это сновидение преследовало меня много дней, — писал Юнг. — Гораздо позже я понял, что это был образ фаллоса, и прошли еше десятилетия, прежде чем я узнал, что это был ритуальный фаллос». (4). Знаете, когда понял? Когда познакомился с Фрейдом.

Маскарад в Психологическом клубе. В центре — Метнер в костюме Мефистофеля.

Юнг (называвший себя потомком Гете) восхищался фразой знаменитого писателя, смысл которой состоит в том, что психологическое лечение — это когда безумие допускается, дабы исцелить безумие. Его пациентом был страдавший от нападений «чертиков» идеолог русского символизма Эмиль Метнер. Считается, что он излечился… Но при этом, по воспоминаниям знакомых, стал «как мертвый». Таковым оставался даже на маскарадах в юнгианском Психологическом клубе Цюриха, куда являлся в костюме Мефистофеля. А ведь Юнг благословил его и самого работать в качестве психоаналитика [16] А каково пациентам современного психиатра, который занимался духовными поисками, «духовкой», как он выражается сам! Больные обращаются к нему с надеждой, а он сам — лишь посмешище невидимых сил. «Результат духовки меня устраивает. Я получил весть. Может быть, ты назовешь это кристаллизацией бреда, и будешь прав. Однако когда я в чем-то окончательно запутался, в личных отношениях или проблемах пациента, я отчетливо слышу, как кто-то надо мной добродушно посмеивается и дает советы, всегда ироничные и всегда непрямые… Подсказки, а не советы. Но спутанность в голове проходит, и ты начинаешь понимать, как действовать». [20]. . Впрочем, став какой-то нежитью, Метнер вскоре окончил свои дни в сумасшедшем доме. (Еще бы, Юнг писал, что в процессе психоанализа «бессознательное» врача и пациента тесно взаимодействуют. В данном случае оба индуцировали психоз, взаимно заряжались им). Юнг же, разговаривавший со своей сковородкой и прочей посудой, продолжал не только «лечить», но и философствовать [17].

А что же «ангелы? Видения преследовали психиатра всю жизнь. В течение пяти лет он записывал их в особую «красную книгу». В итоге ему показалось, что, наконец, он научился контролировать «причуды своего мозга». Что нашел баланс между рациональным и иррациональным. Что, подобно легендарному герою, победил «дракона» раздвоения, шизофрении… Но эго чудище не обязательно двух-, а чаще всего — многоголовое: ему принадлежат и головы всех подселившихся бесов. Гордыни, блуда, сребролюбия… Неважно, какая из них схрумкала Юнга.