Фриц Гаузе - Кёнигсберг в Пруссии: история одного европейского города

Но уже в то время имелись формы общения, где каждый мог встретить каждого: общественные кофейни, кондитерские и места увеселений за городскими воротами. Признаком изменения образа жизни стало бесцельное гуляние, просто из любви к природе. Кант первым в Кёнигсберге стал совершать прогулки, и совершал их очень регулярно. Ежедневно он гулял на лугу (там позднее построили главный вокзал), вокруг которого проходила дорожка. Его друг Хиппель, обожавший красоту в природе и владевший землёй большим «английским» парком, перестроил эту «философскую насыпь» в пешеходную дорогу в английском стиле с группами деревьев и кустарников. Мода на прогулки за воротами принесла немного денег госпиталю. Ворота с наступлением темноты всё ещё запирались, и каждый, кто возвращался в город поздно, вносил у ворот определённую плату, которая использовалась на нужды госпиталя. Зимой гуляли и на льду Прегеля, между вмёрзшими в лёд кораблями. Катались также на санях по льду вверх — в сторону Хольштайна, или вниз по течению до Моосбудэ.

С неутомимым оптимизмом власти и бюргерство боролись против бедности и нищеты, хотя в эпоху просветительства это обосновывалось не столько с религиозной, сколько с гуманитарной позиции. Многие жертвовали в пользу церквей, госпиталей, касс бедноты, школ и приютов значительные суммы. Одна вдова передала всё своё состояние на приобретение нового органа для лёбенихтской церкви. Торговец Самуэль Шиммельпфенниг оставил нажитый капитал трём городским школам. Коммерсант Штольц завещал 17 тысяч талеров на улучшение пожарной охраны и освещение улиц, а профессор Георг Давид Кипке передал дом и состояние на устройство общежития для бедных студентов. Следует упомянуть и о «Приюте Фаренхайда», находившегося под управлением магистрата, который купец Райнхольд Фаренхайд построил на собственные средства как дом для бедных. В 1899 году приют получил большое новое здание на улице Фаренхайдштрассе, названной так в честь его основателя. Крупнейшим благотворительным учреждением стал королевский Большой госпиталь, в котором лечилось более 800 больных. Его отделение для душевнобольных в 1852 году перевели во вновь отстроенную психолечебницу в Алленберге. Сам город основал больницу на улице Хинтерроссгартен лишь в 1797 году. Из скромного лечебного заведения впоследствии образовался разветвлённый городской больничный комплекс, располагавшийся между улицей Хинтерроссгартен и прудом Шлосстайх.

Крупнейшим издателем и печатником Кёнигсберга был Гогглиб Леберехт Гартунг. Его вдова в 1798 году продала книжный магазин книготорговцам Гёббельсу и Унцеру. Гёббельс в 1808 году вышел из дела, и уроженец Хемница Август Вильгельм Унцер продолжал его один. Сын Готтлиба, Георг Фридрих, возвел фирму Гартунг, состоявшую теперь только из типографии и издательства, на прежнюю высоту. Его самым крупным конкурентом был книготорговец Иоганн Якоб Кантер, одна из интереснейших личностей в истории Кёнигсберга. Он делил с тремя братьями наследство отца. Один из них был печатником, второй — шрифтолитейщиком, третий — переплётчиком. Самый младший из них, тот самый Иоганн Якоб, изучив в Лейпциге книготорговое дело, завёл свою собственную книжную лавку. Привилегия, полученная им в 1760 году от русских оккупационных властей, была подтверждена Фридрихом Великим в 1763 году, но она была на порядок ниже всеобъемлющей привилегии Ройснера. Предприимчивый, но в денежных делах легкомысленный, он издавал вторую кёнигсбергскую газету «Königsbergsche Gelehrte und Politische Zeitungen» («Кёнигсбергские учёные и политические новости»). Его магазин, украшенный портретами кёнигсбергскик профессоров и находившийся с 1768 года во вновь отстроенной бывшей ратуше Лёбенихта, стал местом встреч учёного мира, в особенности когда поступали новые книги из Лейпцига. Кантер мог обеспечить клиентов всеми новинками и щедро выдавал книги на прочтение на дом, чем охотно пользовались Кант и особенно Хаманн.

Кантер любил молодых людей. В своём первом магазине на улице Альтштадская Ланггассе он временно устроил студента Гердера в качестве alumnus litterarius (начинающего литератора) и таким образом познакомил его с Кантом. Он дал книготорговое образование выходцу из бедных слоёв, студенту теологии Иоганну Фридриху Харткноху, который завёл потом в Митау и Риге собственное дело, став издателем Канта, Хаманна и Гердера. Молодому Людвигу фон Бачко Кантер помог выбраться из долгов, предоставив будущему историку Кёнигсберга работу в качестве своего рода научного сотрудника магазина. Коммерческого советника Фаренхайда он уговорил выделить 2000 талеров для фонда, с помощью которого молодые люди отправлялись в школу «Филантропии» {76} 76 Филантропин (грец. Philantropinum) — «школа доброжелательства к людям», название воспитательного института, основанного в 1774 году Базедовым в Дессау; просуществовал только до 1793 г., но оказал значительное влияние на развитие педагогики. в Дессау, в ту знаменитую просветительскую школу, которой очень интересовался Кант.

К концу своей жизни этот беспокойный и деятельный человек оказался без средств к существованию. Главной причиной была не его расточительность и беззаботная жизнь, а привилегия Гартунга, против которой он со временем стал бессилен. Два его сына издавали газету до 1798 года. Затем их фирменный дом приобрела фирма Гартунг, куда и переселилась вместе с издательством и газетой. Это здание оставалось адресом редакции до тех пор, пока национал-социалисты не задушили гартунгскую газету. Гартунг оставался теперь единственным книготорговцем Кёнигсберга, но уже в 1790 году получил нового конкурента в лице Фридриха Николовиуса, который в 22 года открыл в доме своего тестя, бывшем доме Негеляйна, книжный магазин и купил вскоре дворец Гесслера на Юнкерштрассе. Там он продолжил традицию Кантера, но ему так же, как и Кантеру, было трудно утвердиться в конкуренции с Гартунгом. Его газета «Königsbergische Gelehrte Anzeigen» («Кёнигсбергские учёные сообщения»), основанная по образцу «Gottingische Gelehrte Anzeigen» («Гёттингенских учёных сообщений»), продержалась только полтора года. В его отлично оборудованном магазине, к которому он присоединил отдел искусств, первый в Кёнигсберге, собиралось учёное общество. Он издал многие книги Канта и других кёнигсбергских авторов, а также труды Клингера, Штольберга, Фосса и Шлоссера. Николовиус прожил намного дольше, чем процветало его дело. После смерти сына он вынужден был уступить магазин братьям Борнтрегерам.

Газеты, издававшиеся тогда в Кёнигсберге, существовали недолго, но были интересными. Органом литературной молодёжи была газета «Preußische Tempe» («Прусская Темпе» {77} 77 Темпе (от греческого tа Tempi) — Темпейская долина; дикое скалистое ущелье в Фессалии, неоднократно воспевалась древними поэтами. ), которую по совету Кантера выпускал неутомимый Бачко. По образцу популярных в то время «Альманахов муз» кружок, группировавшийся вокруг «Темпе», издал три годовых выпуска альманаха «Preußische Blumenlese» («Прусский букет»). Важным краеведческим журналом был «Прусский архив», издаваемый «Немецким обществом». Воодушевлённые студенты в своих критических статьях и обсуждениях стремились познакомить кёнигсбергцев с «бурей и натиском» {78} 78 «Буря и натиск» (нем. Sturm und Drang) — литературное движение в Германии конца ⅩⅧ века. Восприняло гуманистический пафос Просвещения, требовало самобытного национального искусства. Главный теоретик: И. Г. Гердер; поэты и драматурги: молодые И.В. Гёте и Ф. Шиллер, Ф. М. Клингер, К. Ф. Шубарт, И. Г. Фосс и др. молодых Гёте и Шиллера. Актёр Карнье, который познакомился с Шиллером и многое сделал для распространения его произведений в Восточной Пруссии, организовал в театре через несколько недель после смерти поэта достойную панихиду. В целом кёнигсбергские газеты тех десятилетий являются доказательством богатой духовной жизни. Но политические течения того времени не находили в них отклика. О6 этом заботилась цензура, стремившаяся противодействовать «революционному надувательству и страстям к политическому обновлению». Газеты должны были «воздерживаться от собственных умозаключений, для которых газета не предназначена».