Фернан Бродель - Время мира

На другой стороне океана, в «кастильских Индиях», контрабанда была такой же неутомимой. Около 1692 г. один испанский путешественник указывал, что «королевская казна, каковая отправляется из Лимы, стоит [всякий год] по меньшей мере двадцать четыре миллиона восьмерных монет 116 116 Цифра, несомненно, преувеличенная. , но прежде, чем она дойдет из Лимы в Панаму, в Портобельо, в Гавану… коррехидоры *EH *EH Коррехидор — судья-администратор города или провинции. — Прим. перев. , приказчики, таможенники и прочие люди с добрым аппетитом отгрызают от нее каждый свою долю…» 117 117 Coreal F. Op. cit., I, p. 308. . И сами-то галионы, суда одновременно и военные и торговые, предоставляли возможности для постоянной внутренней контрабанды. Что же касается внешней контрабанды, то она возросла в XVII и XVIII вв. Рядом с существовавшими колониальными системами были созданы проворные и действенные контрсистемы. К ним относились, например, плавания кораблей из Сен-Мало к берегам Южных морей, начавшиеся, вне сомнения, до войны за Испанское наследство и продолжавшиеся после ее завершения в 1713 г. В принципе испанский флот якобы прогнал их в 1718 г. 118 118 Carrière Ch. Négociants marseillais…, I, p. 101. , но они возвратились в 1720 119 119 A. E., M. et D. Amérique, 6, f os 287–291. и в 1722 гг. 120 120 A.N., F 12 , 644, P 66, март 1722 г. Сюда же относились и плавания из неиспанских портов Америки к слишком протяженным и никогда хорошо не охранявшимся берегам континента. Этой торговлей, называвшейся «на длину копья», голландцы занимались, отправляясь с Синт-Эустатиуса и с Кюрасао (который им принадлежал с 1632 г.), англичане — с Ямайки, а французы — с Сан-Доминго и с других находившихся в их владении Антильских островов. И как раз против этой торговли были направлены действия группы отчаянных шотландцев, которые в 1699 г. насильственно и не без шума обосновались на краю Дарьенского перешейка в надежде, устроившись «на самом побережье материка», выбить почву из-под ног англичан и голландцев, позиции которых были более удаленными 121 121 A. N., A. E., B 1 , 625, Гаага, 19 февраля 1699 г. . Североамериканские мореплаватели не отставали. К 80-м годам XVIII в. их китобои под предлогом стоянки на рейде у берегов Перу беспардонно доставляли туда контрабандные товары, которые местные коммерсанты, как и полагается, принимали благосклонно, ибо покупали они их по дешевке, а перепродавали по цене «официальной», которая не снизилась 122 122 Bousquet N. Op. cit., p. 24; Collier S. Ideas and Politics of Chilean Independence, 1808–1833. 1963, p. 11. .

Но крупномасштабной контрабандой была долгое время, вне сомнения, та, что отклоняла в сторону португальской Америки, Бразилии, серебро испанских рудников в Потоси. Главным путем доступа туда была начиная с 1580 г. Рио-де-ла-Плата 123 123 Canabrava А. О Comércio portugués nо Rio da Prata (1580–1640). 1944; Helmer M. Comércio е contrabando entre Bahia a Potosí no sèculo XVI. — «Revista de historia», 1953, p. 195–212. . После разделения корон в 1640 г. португальцы проявят упорство и долго будут удерживать идеальный пост с небольшим анклавом — Колония-дель-Сакраменто, в нынешнем Уругвае (занята в 1680 г.). Испанцам пришлось ее осаждать и брать штурмом в 1762 г. 124 124 Fisher H. E. S. The Portugal Trade. 1971, p. 47.

Но вполне очевидно, что контрабанда не смогла бы процветать без пособничества местных купцов и продажности властей, имевших надзор за делами. Если она и развилась в безмерных масштабах, то, как писал Аккариас де Серионн, «потому, что громадная выгода сей коммерции позволяет ей выдерживать одновременно и большой риск и издержки на подкуп» 125 125 Accarias de Serionne J. Les Intérêts des nations…, I, p. 86. . Так что, говоря о должностях губернаторов в Америке, продававшихся в 1685 г., некий анонимный автор заявляет без обиняков, «что всегда бывают молчаливые послабления для ввоза иностранных товаров» 126 126 Цит. Я. Ван Клавереном: Van Klaveren J. Die historische Erscheinung der Korruption, in ihrem Zusammenhang mit der Statas- und Gesellschaftsstruktur betrachtet, I — «Vierteljahrschrift für Sozial- und Wirtschaftsgeschichte», Dezember 1957, S. 305–306, Anm. 26. . И действительно, разве не видим мы уже в 1629–1630 гг. в Лиме весьма почтенного аудитора в суде ( Oidor de la Audiencia ), назначенного на пост судьи по делам контрабанды и устроившего у себя дома склад запрещенных товаров, который был взят с поличным и тем не менее продолжал свою жизнь весьма уважаемого аудитора 127 127 Reparaz G., de. Los caminos del contrebando. — «El Comercio», Lima, 18 febrero 1968. ?

Впрочем, если послушать заступников контрабанды, то она будто бы работала лишь на благо общества. «Испанцы Америки, — объяснял один француз в 1699 г., — коим галионы не доставляют и половины необходимых товаров, были весьма рады, что иностранцы [т. е. в тот период главным образом французы] им их привозят» 128 128 A. N., K 1349, f° 124–124 v°. . «Всеми способами» они облегчали такую незаконную торговлю, в такой мере, что «больше 200 кораблей] на глазах у всей Европы и испанцев занимаются торговлей, каковая запрещена под страхом самых суровых наказаний». Французский отчет, относящийся к 1707 г., отмечает даже, что «грузы [французских] кораблей «Триомфан», «Гаспар» и «Дюк де ла Форс»… были до их отплытия запроданы негоциантам Веракруса» 129 129 A. N., G 7 , 1692 (памятная записка Гренвилл — Локке), f° 206 V o . ! Правда, тогда существовало сотрудничество между Францией Людовика XIV и не слишком уверенной в своем будущем Испанией Филиппа V.

Контрабанда, присутствовавшая всегда, имела, однако, в разные периоды разное значение. Из правдоподобных подсчетов создается впечатление , что по объему она с 1619 г., а может и раньше, превосходила нормальную (официальную) торговлю испанской империи. Такое положение как будто сохранялось вплоть до 60-х годов XVIII в., т. е. более столетия 130 130 Bousquet N. Op. cit., p. 17, по данным работы П. Шоню: Chaunu Р. Interpretación de la Independencia de America Latina. — «Perú Problema», № 7. 1972, p. 132; Vicens Vives J. An Economic History of Spain. 1969, p. 406. . Но речь идет здесь только о гипотезе, которую следует еще проверить. И на сей раз именно европейские, а не одни только испанские архивы смогут сказать нам последнее слово, если исторические исследования возьмут на себя такой труд.

В конце концов испанское правительство стало реагировать на эти беспорядки. Наступило медленное, трудное оздоровление; но в последние годы XVIII в. оно проводится энергично и «революционно». Скажем с самого начала: не всегда административным мерам, принятым в этом отношении метрополией, придают их истинное значение. Так, интенданты не были простой пересадкой в Америку французских учреждений, своего рода переносом культурного факта; они также отвечали заранее обдуманному намерению мадридского правительства сломить креольскую аристократию, удерживавшую старинные командные высоты. Точно так же запрещение Общества Иисуса (1767 г.) оказалось началом «военного» режима, режима власти и силы, сменившего своего рода моральный порядок, — и наследниками такого военного режима станут, к несчастью, независимые впоследствии государства. И здесь тоже речь шла о преобразовании, почти что о революции. Следует ли приписывать всю заслугу его династии Бурбонов, которая в своем багаже принесла из Франции принципы централизованной монархии и арсенал меркантилистских мер? Или же то было сильное желание перемен, будоражившее Испанию, как оно вскоре, в век Просвещения, будет будоражить всю Европу? Клаудио Санчес Альборнос доходит до утверждения 131 131 Клаудио Санчес Альборнос признает, что мысль эта принадлежит ему, но оба мы не смогли найти точную ссылку. , что у истоков преобразования Испании стояла не бурбонская монархия, но испанское желание перемен, которое открыло французской династии дорогу на полуостров.