Николай Карпан - Чернобыль. Месть мирного атома

После этого я добежал до ЦЩУ и сказал телефонистке: «Объявите общую аварию». Она спросила: «На каком блоке?» - «На четвертом». «А кому звонить?» - «Всем». Она положила трубку.

Потом я позвонил в ВПО и сказал: «Авария очень тяжелая, радиационная обстановка неизвестна, собирайте всех, всех, всех!». Потом позвонил в Киевэнерго, о радиационной обстановке ничего не говорил. Минут через 5 позвонил Брюханов. Я ему кратко все рассказал и предложил соединить его с Дятловым. Брюханов сказал, что он уже на станции и позвонит Дятлову сам. После этого начались непрерывные звонки, я говорил сразу по двум телефонам.

Да, звонил мне Самойленко и спросил, все ли пункты плана я выполнил? Я сказал: «Да».

Чуть позднее позвонили и сказали, что на территории нашли графит. Около 4-х часов утра ко мне зашел майор Телятников и попросил дозика замерить фон в районе формирования резерва. Я его спросил, как у них дела? Он сказал, что как такового пожара не было, были очаги. Я отметил в его рассказе обстоятельство такое: от попадания воды на некоторые предметы огонь разгорается сильнее. Тогда я понял, что уран вышел наружу. Сразу пошел на щит КРБ. Там уже были Красножен и Каплун. Обстановку прояснить они не могли.

Да, в районе 3-х часов звонил Дятлов, сказал, что обстановка требует останова блока 3. Я сказал, что согласую с диспетчером и Брюхановым. После этого блок 3 остановили.

Теперь по обвинительному заключению. Я 34 года проработал науран-графитовых реакторах, но ни разу, нигде не было отмечено, что они взрываются. Я об этом узнал только в прокуратуре.

По программе. Она была всеми подписана, утверждена ГИС. Я здесь нарушения не усматриваю.

По запасу реактивности. П. 6.6.2 регламента и п. 6.6.4 сюда не подходят, так как у нас была не остановка, а снижение нагрузки.

По «Инструкции по ликвидации аварии»:

- руководству об аварии я сообщил (через аварийное оповещение), в ВПО тоже;

- лишний персонал и пораженных из зоны строгого режима эвакуировали;

- оперативную связь с ГО (начальник штаба Брюханов) я поддерживал.

То есть план автоматически был выполнен.

- Аварий было пять - технологическая, пожарная, радиационная, ядерная, общая. По одним мы должны включить вентиляцию, по другим -выключить. Поэтому, узнав, что на улице «грязно», мы приточную вентиляцию выключили.

- Персонал вывели, не смогли найти только одного человека -Ходемчука;

- Блок 3 - аварийно остановили при появлении опасности из-за потери циркнасосов;

- Йодную профилактику персонала организовали;

- Персонал об аварии был оповещен;

- Всех пострадавших мы отправили в МСЧ;

- Я просил Брюханова заменить мне Акимова.

Прокурор - Как я понял, Рогожкин все пункты обвинения отвергает. То есть, если ситуацию повторить, Вы действовали бы так же?

Рогожкин - Я этот вопрос задавал вашим работникам.

Прокурор - Не надо задавать. Вы действовали бы так же?

Рогожкин - Да.

Прокурор - Что значит - обеспечивать безопасность работ по программе?

Рогожкин - Я контролировал выполнение программы.

Прокурор - И это все? Вы не могли за сутки ознакомиться с программой!

Помощник прокурора - Когда Вы узнали 25 апреля, что ОЗР меньше 15 стержней РР?

Рогожкин - Примерно в 7ч 40 минут.

Помощник прокурора - Ваши действия по инструкции?

Рогожкин - Глушить реактор.

Помощник прокурора - Но вы этого не сделали.

Рогожкин - Когда Акимов мне доложил о снижении ОЗР, я спросил: «Фомин тебе звонил?» Дело в том, что в 6ч 30м мне звонил Фомин, и я ему доложил о снижения оперативного запаса ниже 15 стержней. На это он мне сказал, что уже звонил Акимову.

Помощник прокурора - На каком уровне мощности должна была выполняться программа?

Рогожкин - На 700-1000 мет.

Помощник прокурора - В чем программа не обеспечивала ядерную безопасность?

Рогожкин - Она уже выполнялась раньше, значит обеспечивала ядерную безопасность.

Помощник прокурора - Вы знали об отклонениях от программы, о выведении защит? Вы эти действия согласовывали?

Рогожкин - Нет. Скорее всего, это могло быть сделано по указанию Дятлова.

Помощник прокурора - Мог ли сам Акимов, без Вашего разрешения, проводить испытания на 200МВт?

Рогожкин - По указанию Дятлова мог. Самостоятельно - не мог. Помощник прокурора - Вчера Дятлов сказал, что НСС дал указание Акимову снизить мощность до 200МВт.

Рогожкин - Не так. Он сказал, что увидев на реакторе 200 МВт подумал, что это НСС разрешил снизить мощность до 200 МВт. Помощник прокурора - По регламенту, когда Вы должны были отключить от сети ТГ- 8? Не по регламенту, а по заявке?

Рогожкин - СРК были закрыты в 01ч 23м. ТГ- 8 был отключен от сети в 01ч 03м.

Помощник прокурора - А по записям вашего оперативного журнала это произошло в Оч 40м.

Помощник прокурора - Могли ли Вы видеть на ЦЩУ провал мощности на 4-м блоке?

Рогожкин - Нет.

Помощник прокурора - Фомин, мог ли Рогожкин это видеть?

Фомин - Только косвенным способом, наблюдая за электрической нагрузкой ТГ- 8. Сам Рогожкин мог этого и не видеть, 5 минут очень малое время для этого.

Помощник прокурора - Рогожкин, в Вашем журнале записано -0:30-рапорт Фомину. Что это было?

Рогожкин - Наверняка это Фомин сам звонил мне.

Помощник прокурора - Фомин, что Вы можете на это ответить? Фомин - Я сейчас не помню. Мог и звонить. Это заурядный случай.

Эксперт - Как Вы понимаете пониженный ОЗР? Чем он опасен? Рогожкин - 15 стержней нужны для компенсации реактивности, которую можно внести за счет всяких нарушений.

Эксперт - А ранее Вы говорили, что это нужно для управления полем энерговыделения, и что это экономически обосновано.

Рогожкин - Сейчас я знаю проблему глубже. Лучший вариант, совсем без стержней, это наиболее экономичный вариант.

Эксперт - Как Вы можете обосновать, что в начале смены была именно разгрузка, а не останов реактора?

Рогожкин - А Вы попробуйте извлечь все стержни за 15 минут и иметь 30 МВт.