Рональд Кларк - Рождение бомбы

Доклад «Мауд Комитти» включал оценку величины поперечного сечения уранового ядра, чертежи узлов опытного завода для производства урана-235 и цифры, характеризующие приблизительную стоимость изготовления одной бомбы Оценка поперечного сечения была не очень точна, но тем не менее достаточна для того, чтобы позволить физикам обоснованно определить критические размеры массы урана. Смета промышленных расходов, включавшая стоимость завода по разделению изотопов, разработанного Симоном и ПКИ, была не очень точна, что естественно для проекта, изобиловавшего многими все еще неясными обстоятельствами. Правда, она оказалась несколько заниженной по сравнению с действительными расходами.

В двух разделах доклада говорилось соответственно об изготовлении бомб из урана-235 и о производстве энергии или плутония с помощью реактора на окиси урана и тяжелой воде. В докладе, как утверждает Томсон, впервые было ясно сказано, что коллектив самых опытных в мире физиков-ядерщиков верит в возможность создания бомбы. Правда, оставалась маленькая неясность относительно практического действия бомбы, во всяком случае в умах тех, кто имел к ней близкое отношение.

Трудно сказать, как далеко заходили сомнения, если не цитировать сам доклад; достаточно полное представление можно получить из «Заявлений, относящихся к атомной бомбе», которые, как мы увидим позднее, были поспешно опубликованы при необычных обстоятельствах вскоре после того, как первая бомба была сброшена на Хиросиму. В этом документе говорится, что, по утверждению комитета, атомная бомба, основанная на принципе деления урана-235, осуществима и ее эффект сравним по взрыву с несколькими тысячами тонн тринитротолуола. Получение урана-235 в достаточном количестве возможно. Но, по общему мнению, предстояло сделать еще очень многое.

Требовались, например, более точные ядерные характеристики; следовало определить точнее критические размеры, методы сборки и подрыва взрывчатого вещества необходимо было всесторонне проверить. Главной проблемой, однако, оставалось проектирование и строительство завода для производства взрывчатого вещества, причем эта наиболее существенная часть проекта находилась тогда только в начальной стадии.

Много всяких вопросов было связано с проблемой изготовления бомбы из урана-235, но оставался, однако, и еще один вопрос — о халбаповском реакторе на тяжелой воде, вероятном источнике промышленной энергии. Комитет «считал, что работа представляла собой большой потенциальный интерес для производства энергии, и ее, вероятно, не следует развивать для военного применения»

К середине лета 1941 г. положение резко изменилось по сравнению с началом 1940 г. Следует помнить, что тогда возможность изготовления бомбы все еще относилась к области фантазии. Теоретически непреодолимых барьеров, казалось, не было, но некоторые ученые, занимавшиеся этой проблемой, относились к ней скептически, так как у них в ушах еще звенело эхо резерфордовского полунасмешливого, полупрезрительного и целиком осуждающего комментария по поводу использования ядерной энергии: «Фантазия!» Резерфорд, располагая фактами, известными в его дни, тогда был прав. Но ученые забывали, что этот же титан науки позже предупреждал секретаря комитета имперской обороны: «Атом может в один прекрасный день сыграть свою роль в войне».

Летом 1941 г. возможность использования ядерной энергии была уже не только голой идеей. «Мауд Комитти» составил общий проект, подсчитав потребность в людях, электроэнергии и деньгах, размеры бомбы, силу взрыва и число возможных жертв. Комитет, доложив правительству обо всем этом, таким образом, выполнил возложенную на него задачу. Теперь кажется странным, что в то время он не сделал предупреждения о последствиях ядерного оружия, выходящих далеко за пределы продолжавшейся войны. Для этого были дне основательные причины. Во-первых, рассмотрение политических и моральных соображений совершенно не входило в задачу «Мауд Комитти», которому было поручено разобраться в фактах и затем доложить о них. Во-вторых, возможно, вопросы, связанные с использованием нового оружия, обсуждались в более подходящих местах. Как бы там ни было, в середине июля «Мауд Комнтти» доложил министру авиационной промышленности полковнику Мур-Брабазону, что атомную бомбу, вероятно, можно изготовить еще до конца войны, если будет признано необходимым затратить на это соответствующие усилия.

абота, кульминационным пунктом которой был заключительный доклад «Мауд Комитти», велась со всей поспешностью и подгонялась страхом, что немцы первыми изготовят бомбу. Этот страх, хотя и сильно преувеличенный (как об этом стало известно позднее), все же никоим образом не был необоснованным. Ядерное деление впервые открыли в лаборатории Гана. Уже несколькими месяцами позже Флюгге обронил намек относительно ядерного оружия. Германская наука отличалась методичностью и серьезностью и обладала широкими возможностями. И государственная философия, которая все подчиняла завоевательным целям, несомненно, поспешила бы использовать столь ценное потенциальное открытие Гана. Все это вызывало тревожные мысли, беспокоившие работников британских коллективов; поэтому было естественным принять серьезные меры к выяснению того, как далеко продвинулись немцы в этом направлении.

Для начала «Мауд Комитти» подготовил письменное задание для «Интеллидженс сервис» с кратким изложением того, что требовалось узнать относительно ядерных исследований, проводившихся в Германии. «Мы должны были,— писал один из руководящих офицеров разведки,— проверить отрицательный случай — подтвердить то, чего нет. Это одна из наиболее трудных задач разведки...» Противник мог месяцы и годы заниматься главным образом лабораторными или теоретическими исследованиями, т. е. такой деятельностью, о которой не очень просто собрать информацию, даже если предмет исследований несложный и менее специфичный, чем ядерное деление. Воздушная разведка также принесла бы мало пользы. Пришлось снова обратиться к трудному процессу построения общей картины из мелких обрывочных сведений, неосторожно оброненных самим противником в его научных журналах, в протоколах научных совещаний и даже на университетских досках объявлений. Оценка степени их важности была делом «Научной разведывательной службы» — организации, существование которой не было известно никому в «Мауд Комитти». Однако информация изучалась и физиками: на первых порах они помогали отбирать нужные сведения.