Ден Равив - История разведывательных служб Израиля

Джиноссар выполнял свое задание, исходя из полной лояльности к Шалому. Он изменял некоторые показания, скрывал свидетельства и документы и делал все возможное для покрывательства. Перед каждым заседанием комиссии он встречался с сотрудниками «Шин Бет», которые должны были выступить перед комиссией. Джиноссар инструктировал их так, чтобы их показания не противоречили другим. Он надеялся, что Шалом поможет ему стать следующим шефом «Шин Бет».

Твердо, но осторожно управляемая Джиноссаром комиссия Зореа «навесила» ответственность за убийство двух арабов на генерала Мордехая, полностью обелив Шалома и очернив репутацию весьма достойного офицера. Глава «Шин Бет» был готов спокойно взирать на то, как Мордехай будет признан виновным, в то время как приказ об убийстве террористов отдал не кто иной, как сам Шалом.

Комиссия Карп установила, что два раненых террориста были отправлены в штаб-квартиру «Шин Бет» для допроса и потом убиты. Адвокаты «Шин Бет», которые также занимались покрывательством, объясняли свои действия стремлением защитить то, что они называли «одним из самых больших секретов» «Шин Бет». Комиссия Карп осудила этих адвокатов.

Шалом, выступая в свою защиту, утверждал, что он просто действовал в рамках властных полномочий, предоставленных ему премьер-министром. По утверждениям Шалома, за пять месяцев до инцидента с автобусом, в ноябре 1983 года, у него была встреча с премьер-министром Шамиром, на которой в общем виде, без всякой связи с конкретными ситуациями обсуждался вопрос о том, как надо обращаться с захваченными террористами. Более конкретно Шарон заявил, что министр обороны Аренс по существу санкционировал убийство двух террористов. Аренс это отрицал. Шамир признал факт разговора с Шаломом, но отрицал приписываемое ему указание «не брать пленных».

Комиссия Карп предпочла поверить премьер-министру и министру обороны, а не директору «Шин Бет», зафиксировав, что в ночь инцидента шеф «Шин Бет» не получал от премьера никаких указаний относительно обращения с террористами.

В результате доклада комиссии была возрождена действовавшая во времена Голды Меир и Ицхака Рабина практика стенографирования всех встреч премьер-министра с главами спецслужб. Встреча Шамира и Шалома проходила без свидетелей и не оставила никаких меморандумов или записей.

Доклад Карп потряс израильскую общественность и пошатнул веру в разведсообщество. После многих лет анонимности «Шин Бет» и слепой веры граждан в то, что агентство ведет себя должным образом, многие граждане почувствовали, что глава службы безопасности демократической страны руководил этой службой в худших традициях диктаторских режимов. По сообщениям прессы, он действовал так, будто был выше закона. В глазах многих израильтян Шалома можно было оправдать, если бы речь шла «только» об убийстве двух палестинских террористов, но попытка скрыть это преступление выходила за рамки того, с чем они могли согласиться.

Так же как в «деле Лавона» и американском «уотергейте», настоящий динамит был не в самом нарушении, а в последующих попытках скрыть преступление. Общее впечатление израильской общественности сводилось к тому, что верхушка «Шин Бет» — самого чувствительного компонента разведсообщества, деятельность которого могла задеть интересы каждого израильского гражданина, — вступила в сговор против политического руководства страны и общества, которому она должна была служить.

Если бы на каком-то этапе любой из вовлеченных в эту историю руководителей встал и сказал: «Я отдал приказ», можно было бы спустить это дело на тормозах. Однако все в «Шин Бет» стремились переложить вину на других.

Руководитель агентства Аврахам Шалом вынужден был начать новую жизнь как частное лицо. Премьер-министр Перес помог ему получить работу у Шауля Айзенберга в израильской компании, торгующей самолетами и другими видами вооружений. Шалома отправили в Нью-Йорк, но, чтобы избежать ненужной огласки, он проехал туда под своим старым именем Аврахам Бендор.

В Соединенных Штатах Шалом с успехом использовал свой профессиональный опыт для получения выгодных оборонных заказов для Айзенберга. Он всегда оставлял впечатление не вполне счастливого человека, но теперь это было особенно заметно. Для него Нью-Йорк стал местом ссылки, и работа была далека от его подлинных интересов. Ему приходилось заниматься такими мелочами, которые в «Шин Бет» он всегда поручал своим подчиненным.

У него не было выбора. Совершенные «Шин Бет» убийства и попытка скрыть их были еще слишком свежи, скандальны и болезненны, чтобы кто-то мог предложить ему какую-то приличную работу в Израиле. Родина отвернулась от Шалома-Бендора.

Он также встретился с определенными трудностями и в Нью-Йорке. Портовая администрация Нью-Йорка и Нью- Джерси, узнав, с кем имеет дело, аннулировала контракт с ним на сумму 75 тыс. долларов. Она просто сослалась на то, что ее больше не устраивают условия контракта на предоставление услугою обеспечению безопасности аэропортов в зоне Нью-Йорка, который ранее был заключен с фирмой Айзенберга.

В отсутствие объяснений самого Шалома относительно обстоятельств убийства двух террористов его друзья в «Шин Бет» и вокруг этой организации дали свои объяснения. Один из них утверждал, что это был хладнокровный профессиональный ход — вполне приемлемый для войны с террористами. Террористы, захватившие автобус, были дилетантами, действовавшими по своей собственной инициативе, и не могли сообщить никаких сведений об организациях противника. Не обладая информацией, они не представляли никакого интереса для «Шин Бет». Их даже нс стоило предавать суду.

Другие пытались объяснить это решение отрицательным влиянием ливанской авантюры 1982–1985 годов на «Шин Бет», пока наконец Правительство национального единства не вывело израильские войска из этой страны. Ливан был для «Шин Бет» «диким Западом». Пресса сообщала, что Йосси Джиноссар разъезжал там как шериф. Были случаи контрабанды и другие нарушения установленных правил поведения военных и сотрудников спецслужб, но штаб- квартира «Шин Бет» далеко не всегда получала правдивую информацию. Оперативные работники агентства знали, что если на Западном берегу и в секторе Газа существовали определенные нормы поведения, то в Ливане царила настоящая анархия. Приобретенные там привычки распространились потом и на оккупированные земли.

Все, что писалось и печаталось о «Шин Бет» и ее проблемах в 1987 году, читалось с огромным интересом, особенно в одной из камер военной тюрьмы в Центральном Израиле. Обитатель этой камеры Изат Нафсу, погруженный в собственные мысли и тревоги о своей семье, оставшейся в Кафр Кама, как и все предыдущие 7 лет, с нетерпением встречал послеобеденные газеты.