Виктор Цыгульский - Диалектика истории человечества. Том 1

Рассматривая развитие экономической формации общества как естественноисторический процесс, стремясь к установлению законов, «действующих и осуществляющихся с железной необходимостью», Маркс был далек от мысли, будто будущее развитие каждой страны будет протекать в точности по одной и той же — английской — форме. Экономические законы Маркс рассматривает именно как тенденции, которые протекают по - разному и приводят к различным результатам, в зависимости от всей совокупности конкретных: экономических, исторических, политических и тому подобных условий той страны, в которой они проявляются. Никто лучше, чем Маркс, не понимал громадного значения данных, местных, исторически обусловленных особенностей и отличий в структуре общества. Поэтому там, где Марксу приходилось выступать в качестве историка или высказывать суждения о текущих и мнения о будущих событиях, он всегда исходил не из априорной формулы экономического и социального развития, но и тех конкретных, связанных со всем прошлым данной страны, условий, в которых должна была пробивать себе дорогу неизбежная и строго закономерная тенденция капиталистического развития. Поэтому Маркс был не только гениальный экономист, но и прекрасный историк, и никто лучше него не мог дать общую оценку и характеристику каждого крупного исторического события. Достаточно вспомнить «18 брюмера Луи Бонапарта». Так, наблюдая развитие капиталистического производства в Германии, Маркс отмечает чрезвычайно важное отличие условий развития капитализма германского от английского и сводит это отличие к отличию исторического процесса в обеих странах: «Там, где у нас вполне установилось капиталистическое производство, например на фабриках в собственном смысле, наши условия гораздо хуже английских, так как мы не имеем противовеса в виде фабричных законов. Во всех остальных областях мы, как и другие континентальные страны Западной Европы, страдаем не только от развития капиталистического производства, но и от недостатка его развития. Наряду с бедствиями современной эпохи нас гнетет целый ряд унаследованных бедствий, существующих вследствие того, что продолжают прозябать стародавние, изжившие себя способы производства и сопутствующие им устарелые общественные и политические отношения. Мы страдаем не только от живых, но и от мертвых».

С другой стороны, как бы не были неизбежны и необходимы основные законы капиталистического развития, они не есть нечто абсолютно внешнее, независимое от людей и их деятельности, фаталистическое; в само понятие этих законов входит как элемент, сознательная практическая деятельность их носителей. Поэтому, утверждая, что процесс социального переворота, достигнув в Англии известной ступени, должен ет перекинуться на континент, Маркс вовсе не предрешал тех форм, в которые он должен будет вылиться, а ставил эти формы в зависимость от уровня сознания рабочего класса: «В Англии процесс переворота стал уже вполне осязательным. Достигнув известной ступени, он должен перекинуться на континент. Он примет здесь более жесткие или более гуманные формы в зависимости от уровня развития самого рабочего класса».

§ 9 . Отражение становления нового состояния зарождающихся вещей, предметов природы от нечто к определённому их бытию, качеству

Становление, отражает, как происходит изменение предметов, вещей на уровне непосредственного бытия от состояния нечто и появление качества вещей и предметов природы. В природе вещей и предметов такое мы наблюдаем регулярно. Ленин выписал из «Логики» Гегеля следующее:

«У Гераклита «всё течёт», т.е. «всё есть становление». «Природа не есть, а становится и погибает» - пишет Энгельс 63.

Конечно, Энгельс подразумевает здесь не природу как целое, как процесс, а как возникновение и исчезновение определённых, конкретных природных вещей и предметов. «Становление есть данность бытия, так же как и небытия,… Снятие становления есть конкретное бытие» 64. Ленин здесь ничем не противоречит Энгельсу, а конкретизирует, дополняет его.

Конкретное определённое бытие предмета, вещи уже имеет в себе ряд постоянных свойств, присущих вещам на протяжении всего периода их существования.

Из становления возникает наличное бытие, которое представляет собой бытие определённое. Эта возникшая, ставшая определённость бытия и есть качество.

§ 9.1. ПОЗНАНИЕ НА УРОВНЕ СТУПЕНИ КАЧЕСТВО

Объектом научного познания является внешний мир, сведения о котором доставляют нам наши чувства. В потоке времени сменяются наши чувственные впечатления, получаемые от различных, наполняющих пространство предметов. Чувства наши отображают эти отдельные единичные предметы в их данном состоянии на определенный момент времени в определенном месте.

Итак, первая ступень познания характеризуется расчленением единой, многообразной действительности, «умерщвлением» ее, как выражается Гегель, изоляцией одних ее частей от других. Действительность при этом «упорядочивается», вещи и события группируются, получают названия, классифицируются. Это становится возможным только после того, как человек научится останавливать свое внимание на отдельных вещах в окружающем его пространстве, отдельных моментах во времени. Из многообразного потока единой действительности ему нужно уметь выделить отдельное (не единичное со всеми его специфическими особенностями, а отдельное, т. е. изолированное от конкретной обстановки, в том числе и от собственных специфических особенностей, делающих его не отдельным предметом данного рода, а именно данным, конкретным, неповторяемым предметом). Но вот в окружающем нас ландшафте мы фиксировали уже внимание на доме, поле, лесе, облаках, вот вдали еще ряд домов, снова поле, луг. Каждая из этих вещей предстала перед нами в своем качественном определении, в своем качественном отличии от других ее окружающих, в сходстве с некоторыми из них, ей подобными. Мы, быть может, сначала даже не можем формулировать, в чем это качество данной вещи (группы вещей, всех вещей данного рода) состоит, чем дом отличается от поля, но в нашей практической деятельности мы непосредственно это отличие замечаем, фиксируем его тем, что даем «дому» особое название, «полю» — другое и т. д., и говорим, что они качественно отличаются друг от друга. Тут качество является перед нами как непосредственное определение вещи, как то, что отличает ее от других, ее окружающих, то, что заставило дать ей особое название, выделить при помощи этого названия из среды остальных. «Через свое качество,— говорит Гегель,— нечто противополагается другом у...» «Определенность, изолированная так для себя, как сущая определенность, есть качество,— нечто вполне простое, непосредственное... Вследствие такой простоты о качестве, как таковом, ничего нельзя более сказать».