Марина Могильнер - Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

Тем не менее военные успехи еще не значили полного подчинения ханства. В 1583 г. Ермак продолжал военные операции, подчиняя многочисленных татарских мурз и остяцких и вогульских князьков. Подчинение это происходило по издавна устоявшимся правилам. При помощи силы местное население вынуждалось выплачивать годовой ясак мехами, а «лучшие люди» — князья и беги — должны были давать «шерть», т. е. клятвенное обещание верности царю, которое составлялось по местным обычаям. Лояльность подчиненных народов обеспечивалась институтом аманатства (араб. аманат — заложник).

После разгрома Кучума Ермак отправил посольство в Москву с атаманом Иваном Кольцо. В результате этого посольства Иван IV послал в Сибирь 300 стрельцов под командованием Семена Болховского, прибывшего в Искер в 1584 г. Из-за тяжелой зимы и отсутствия продовольствия весь отряд погиб. Вскоре, 6 августа 1585 г., погиб и сам Ермак, отправившийся с небольшим отрядом казаков встречать караван бухарских купцов на реке Вагай. Оставшиеся казаки оставили Искер и вернулись на земли Строгановых. Но уже в 1586 г. из Москвы прибыли воеводы Василий Сукин и Иван Мясной с 300 стрельцов и поставили на месте татарской Чинги-Туры острог Тюмень. Годом позже на месте старого Искера был поставлен острог Тобольск, а затем возникли крепости Сургут, Обдорск, Томск (для защиты от киргизов и джунгар) и Мангазея, ставшая самым северным форпостом начального этапа завоевания Сибири.

В первое десятилетие активного покорения Западной Сибири можно говорить о сотнях вольнонаемных колонизаторах и еще более скромной численности царских войск — на территории чуть ли не в миллион квадратных километров. Характерная особенность географии Сибири — параллельное «вертикальное» расположение крупных речных бассейнов Иртыша/Оби, Енисея, Лены (разумеется, на современной карте с ее ориентацией с севера на юг). Бассейны рек разделялись расстояниями в тысячи километров, но притоки крупнейших рек часто соседствовали. Эта географическая особенность дала возможность относительно небольшим группам казаков, служилых людей и промышленников перебираться с одного бассейна в другой по волокам на границах водоразделов. Пробираясь с одной реки на другую, эти группы основывали новые остроги, облагали ясаком относительно малочисленные и разбросанные на огромной территории местные племена. Так, уже в 1619 г. тобольские казаки основали Тунгусский острог, впоследствии ставший Енисейском. К 1630-м гг., оперируя с таких баз, как Енисейск и Мангазея, продвигаясь по сибирским рекам, казаки и служилые люди основали Братск (от названия бурят — «братские люди»), Иркутск и Якутск. Уже в 1648 г. якутский казак Семен Дежнев, построивший первый острог на Колыме, вышел на кочах в Ледовитый океан и, обогнув Чукотку, прошел по Берингову морю к реке Анадырь. Таким образом, к середине XVII в. меньше чем за полстолетия небольшие группы казаков и служилых людей распространили (зачастую эфемерную) власть Москвы до тихоокеанского побережья Северной Евразии.

При этом нужно отметить, что современная концепция территориального государства, распространенная в европейской части царства, отсутствовала в Сибири XVII века. Пространство воспринималось как в раннесредневековом Франкском королевстве: как совокупность дискретных точек (городов, острогов и зимовий) и связывающих их речных путей. Казаки и служилые люди не имели возможности полностью контролировать жизнь покоренных народов и зачастую встречались с ними лишь раз в году при сборе ясака. Для некоторых групп, таких, например, как енисейские тунгусы, появление казаков и служилых людей значило лишь смену адресата платежа: если раньше ясак выплачивался бурятским князьям, то теперь его стали взимать московские сборщики. Для кочевых тунгусов завоевание Сибири Москвой также не означало драматических перемен в образе жизни (хотя впоследствии такие изменения произойдут вследствие появления новых товаров, в особенности огнестрельного оружия, алкоголя и хлеба).

Нужно при этом отметить, что после разгрома Кучума Москве более не противостояло никакое крупное объединение местных народов. Уничтожение Сибирского ханства создало вакуум власти в лесостепной зоне. Оседлые и кочевые племена тюрок и самоедов (или объединения лингвистически отличающихся родов) стали объектом экспансии и набегов енисейских киргизов, стремительно набиравших силу джунгар и державы алтын-ханов в Халхе (Западная Монголия). Зачастую князья более мелких племен и родов сами искали покровительства далекой Москвы для защиты от набегов кочевников. Характерно, например, что основание Томского острога на землях эуштинских татар последовало после поездки в Москву князя эуштинцев Тояна, который в 1603 г. привез Борису Годунову челобитную, в которой просил принять его род под «государеву высокую руку», построить на реке Томь острог и прислать служивых людей. В обмен на защиту и покровительство Тоян обещал выплачивать ясак от своего рода, а также пытался заинтересовать Москву рассказами о многочисленных соседних племенах и родах, которые могут стать источником ясака.

Основание Томска в 1604 г. привело к контактам и столкновениям выходцев из Москвы с енисейскими киргизами, к стойбищам которых в течение двух десятилетий томские служилые люди и казаки совершали неоднократные походы. Насилие и грабежи, которыми сопровождалось принуждение к покорности киргизов и других тюрко-самоедских племен юга Западной Сибири приводило к ответным действиям — в 1614 г. енисейские киргизы разгромили окрестности Томска. И хотя зачастую князья тюркских и самоедских племен крестились и становились служилыми людьми, в течение XVII века Сибирь оставалась театром непрекращающихся военных действий. Небольшие группы казаков и служилых людей регулярно отправлялись в походы, «побивая» улусы кочевников, каждый раз привозя в остроги ясак — не столько регулярную дань, сколько военные трофеи и награбленное.

Начиная с 20-х гг. XVII в. енисейские и мангазейские служилые люди и казаки начали исследовать бассейны Каменной Тунгуски, Вилюя, а к 30-м гг. XVII в. — Ангары и Лены. Зачастую информация о новых землях поступала от покоренных племен. Так, в 1621 г. енисейские служилые люди узнали от тунгусского князца о богатой реке Илин (Лене), по которой якобы ходили суда «с огненным боем» и по берегам жили скотоводы Йака (якуты). В 1632 г. отряд Петра Бекетова, одного из самых известных сибирских конкистадоров XVII в., основал на Лене Якутский острог. Оперируя из этой новой крепости, казаки и служилые люди стали основывать зимовья для сбора ясака среди якутов и тунгусов, а в 1640–1650-х гг. среди бурят. Здесь, в Восточной Сибири, завоеватели встретили более крупные народы: якуты и буряты насчитывали по 20–25 тысяч человек и могли оказать значительное сопротивление. После основания Якутска якутские князцы-тойоны несколько раз организовывали осаду острога (1633−1634, 1638−1639), нападали на сборщиков ясака. Отчасти такое жесткое сопротивление объясняется беспорядочным насилием, последовавшим за основанием крепостей: при отсутствии серьезной координации ясачные экспедиции из Томска, Мангазеи и Енисейска нападали с целью сбора ясака на одни и те же стойбища по нескольку раз в год. Не существовало норм по сбору ясака и серьезного контроля за тем, сколько мехов оседало в руках сборщиков и воевод, а сколько отправлялось в Москву. При сборе ясака возникли особые категории «поминочного» ясака (в Восточной Сибири — беляк, от якут. биелях — дар), который напрямую поступал сборщикам и воеводам. Для обеспечения покорности «иноземцов» применялась проверенная степная практика, заключавшаяся в аманатстве, когда родственники «лучших людей» из «иноземцов» помещались в остроги в качестве гарантии лояльности. Зачастую аманаты погибали в заключении, что вызывало восстания и нападения на сборщиков.