Марина Могильнер - Новая имперская история Северной Евразии. Часть I

Нарастающие конфликты с местным населением вынуждали царское правительство принимать меры по упорядочению сбора ясака и умиротворению покоренных земель, что входило в противоречие с интересами воевод и служилых людей как самозваных «баронов» на завоеванных землях, лишь номинально зависимых от верховного сюзерена (царя). История Сибири XVII в. — это история борьбы царского правительства с притеснениями и грабежами, которым местные служилые люди подвергали «иноземцов». Так, в 1676 г. в Москву отправились три якутских князца крупнейших улусов (Мегинского, Хангаласского и Намского), которые просили для себя права судить своих соплеменников и участвовать в сборе ясака. Царский указ подтвердил их статус как князцев и предоставил им право суда по мелким преступлениям. К концу XVII в. среди «иноземцов» Восточной Сибири появилась наследственная группа князцев, обладавшая ограниченным суверенитетом, им было предоставлены широкие полномочия по сбору ясака, суду и управлению местным населением.

Следует отметить значительные отличия Западной и Восточной Сибири в XVII в. Если на западе региона пришлое население стремительно росло, появились крестьянские деревни и многочисленные города, что превратило Западную Сибирь, по сути, в такую же область царства, как и любая доуральская, то на востоке Сибири пришлое население было чрезвычайно малочисленным. Даже в XIX в. выходцы из европейской части составляли не более 10% от численности автохтонного населения Якутской области. В Западной Сибири появилось архиепископство и митрополия, тогда как в Восточной Сибири единственная до середины XIX в Иркутская епархия была создана только в 1706 г. В связи с этим демографически Восточная Сибирь была более «инородческой». Жесткие климатические условия Восточной Сибири не позволяли пришлым крестьянам выращивать хлеб (хотя попытки «посадить крестьян на государеву пашню» для обеспечения острогов местным хлебом предпринимались в XVII в), что приводило к заимствованию скотоводческих практик местного населения, а затем и к ассимиляции пришлых в местные культуры. К началу XVIII в. в Восточной Сибири появлялось значительное количество оякутившихся и обурятившихся крестьян, а в середине XIX в. якутский язык использовался в городском обществе Якутска наравне с русским. До середины XVIII в. Восточная Сибирь оставалась территорией пограничной, слабо освоенной и слабо управляемой из центра.

Достигнув к середине XVII в. Приамурья, московские колонисты столкнулись с расширяющейся на север Цинской империей. В 1643−1644 гг. из новооснованного Якутского острога на берега Амура отправилась экспедиция под командованием служилого человека Василия Пояркова. Западная часть Приамурья была населена даурами, маньчжуроязычными потомками древних киданей. По среднему течению Амура жили дючеры, также маньчжуроязычный народ. Поярков отличался особой жестокостью как к даурам и дючерам, так и к собственным служилым людям. Из-за яростного сопротивления дауров и дючеров Поярков был вынужден сплавиться по Амуру и выйти в Охотское море, вернувшись в Якутск через земли охотских тунгусов. В 1649 г. попытку Пояркова повторил Ерофей Хабаров (ок. 1610 — после 1667) — одна из самых занимательных фигур сибирской истории XVII в. Происходивший из поморских крестьян, Хабаров служил в Томске и Тобольске, совершив несколько походов в Мангазею. Через семь лет после основания Якутского острога Хабаров основал солеварни в Усть-Куте, построил мельницу на реке Киренге, развел пашни и превратился в богатого промышленника. В результате конфликта с якутским воеводой Петром Головиным, известным своей жестокостью и поборами, Хабаров провел пять лет в заточении в Якутском остроге. После отзыва Головина для расследования в Москву Хабаров убедил нового воеводу, балтийского немца Дмитрия Францбекова, финансировать из казны экспедицию на Амур, которая состоялась в 1649−1654 гг. В этот период Хабаров с сотней казаков и служилых людей прошел по Зее и Амуру, грабя даурские и дючерские селения. Однако в отряде начались разногласия, против Хабарова взбунтовались его же казаки. В результате грабежей и жестокостей дауры и дючеры стали переселяться за Амур, под защиту маньчжуров, а бунтовавшие казаки послали жалобы на Хабарова. Для расследования дела прибыл московский дворянин Дмитрий Зиновьев, арестовавший Хабарова и доставивший его в Москву. Впоследствии сумевший оправдаться Хабаров управлял Усть-Кутским острогом и волостью.

Первые походы казаков на Амур не вызвали особого беспокойства у маньчжур, только что захвативших Ляодун и Корею и занятых дворцовыми распрями. Но в 1685 г. цинский император направил значительную армию (от трех до пяти тысяч человек) с артиллерией к Албазину, дальнему форпосту казаков на землях дауров. После продолжительной осады казаки и служилые под руководством воеводы Толбузина вступили в переговоры с маньчжурами и выговорили себе безопасный уход в Нерчинск. Разрушив албазинский острог, с берегов Шилки и Аргуни ушли и маньчжуры. В это время в Нерчинск прибыл отряд томского служилого, принявшего православие пруссака Афанасия фон Бейтона, который, соединившись с казаками Толбузина, отправился восстанавливать Албазин. К лету 1686 г. восстановленный Албазин обладал гарнизоном в несколько сот человек и артиллерией. Маньчжуры вновь осадили его, но в этот раз осада оказалась неудачной из-за фортификационных работ, проведенных фон Бейтоном. Цинская артиллерия не смогла разрушить земляные укрепления, и осада Албазина была снята в 1687 г. (см. карту).

В 1689 г. уже 15-тысячная маньчжурская армия подошла к Нерчинску, где состоялись переговоры царского посла Федора Головина с цинскими представителями. Об особой важности, которую цинский император придавал этим переговорам, говорит тот факт, что с маньчжурской стороны в них принимали участие дядя императора и известный полководец Лантань. С цинской стороны в делегацию были также включены иезуиты-миссионеры — португалец Томаш Перейра и француз Жан Франсуа Жербийон. В результате Нерчинский трактат (договор) 1689 г. стал первым дипломатическим актом цинской империи с европейским государством и первым формальным свидетельством принадлежности сибирских земель Московскому царству с точки зрения международного права.

Договоренности о проведении границы там, где никогда прежде не существовало территориальной государственности, затруднялись свободной миграцией местных племен. Так, маньчжурское правительство было раздражено переходом под власть Москвы бурятских и особенно конно-тунгуских родов, традиционно плативших дань маньчжурам. В частности, в 1667 г. под власть Москвы со своим родом передался Гантимур (монг. Гүн Төмөр — «внутренне железный»; в крещении Петр), ставший родоначальником уникальной в сибирской истории семьи титулованных князей Гантимуровых. Конные тунгусы Гантимура составили основу тунгусского казачьего полка. Цинское правительство неоднократно пыталось вернуть крестившегося Гантимура и настаивало на его выдаче. Тем не менее в результате переговоров было решено «не подвергать обсуждению прежде имевшие место различные старые дела. Живущих ныне в Срединном государстве русских людей и китайских подданных, находящихся в Русском государстве, оставить там же на жительство». Для достижения мира Головину пришлось согласиться на эвакуацию всех московских поселений по Амуру и правому берегу Аргуни, а границей между империями стала северная линия водораздела Амура (Хинганский хребет). Учитывая весьма слабые географические представления того времени, на практике это означало создание обширных буферных территорий вдоль северного берега Амура. Нерчинский договор фактически остановил распространение власти Москвы по берегам Амура, изменив ее направление на северо-восток. В начале XVIII в. якутские казаки Афанасия Шестакова начали жестокое завоевание Камчатки, фактически уничтожив местное население. Вплоть до первой половины XIX в. непокоренными оставались чукчи на крайнем северо-востоке Евразии, они категорически отказывались платить ясак и успешно отражали попытки установить российскую администрацию, уничтожая один отряд за другим. В XVIII в. продолжалась сибирская экспансия к югу, в земли казахов, а в середине XIX в. Российская империя, воспользовавшись слабостью Цинской империи, пересмотрела Нерчинский трактат и присоединила Приамурье.