Павел Подляшук - Товарищ Инесса [Документальная повесть]

Итак, осенью 1910 года Инесса переехала в Париж.

Если Брюссель позволительно сравнить с тихой, неторопливой речкой, то для французской столицы тех дней уместно сравнение с бурлящим, шумным и быстрым потоком. Здесь был центр идейной жизни русской революционной эмиграции.

Первый парижский адрес Инессы: улица Сен-Жак, 241. Скромная, по-студенчески обставленная квартирка. Да и быт весь по-студенчески неприхотлив.

Один из товарищей — Гр. Котов в таких выражениях обрисовал свою встречу с Инессой в Париже:

«Как сейчас вижу ее, выходящую от наших Ильичей. Ее темперамент мне тогда бросился в глаза… Казалось, жизни в этом человеке неисчерпаемый источник. Это был горящий костер революции, и красные перья в ее шляпе являлись как бы языками этого пламени» («Пролетарская революция», 1921, № 2, стр. 115).

Думается все же, что автор несколько переборщил, желая придать определенный колорит портрету, он применил слишком уж цветистые краски. Более точным, по- видимому, является свидетельство Людмилы Сталь — большевички, хорошего друга и соратника Инессы. Л. Сталь отмечает ее подлинно спартанский образ жизни и соответствующий этому внешний облик: «Пренебрежение к материальным условиям жизни, внимательное отношение к товарищам и готовность поделиться с ними последним куском были основной чертой ее характера» («Коммунистка», 1921, № 12–13).

Пользуясь пребыванием в Париже, Инесса расширяет свое университетское образование: посещает Сорбонну. Но в отличие от Брюсселя заниматься удается здесь лишь урывками. Сутки до предела заполнены нелегкой революционной работой.

Инесса сразу же стала одним из активных членов парижской группы большевиков. «Вместе с Семашко и Бритманом (Казаковым) она вошла в президиум группы и повела обширную переписку с другими заграничными группами», — сообщает Н. К. Крупская в «Воспоминаниях о Ленине» (М., 1957, стр. 171, 172). И тут же добавляет: «Она была очень горячей большевичкой и очень быстро около нее стала группироваться наша парижская публика».

Но в чем же причины того, что большевики — и тогда в Париже, и позже — группировались около Инессы? Когда я размышляю об этом, объяснение приходит довольно быстро: она была хорошим товарищем. Настоящим товарищем. А это очень много значило в трудном и весьма своеобразном эмигрантском быту. И она была чрезвычайно трудолюбива. А революционное дело кроме всего прочего требовало повседневной, утомительной (порой до изнурения), черновой работы.

Вот Надежда Константиновна — сама великий трудолюб и непревзойденный мастер революционной переписки — отмечает, что Инесса вела обширную корреспонденцию с заграничными большевистскими группами. Не простое это дело. Сколько времени оно отнимало, сколько требовало сил и умения! Ведь письма тогда были в революционной практике чуть ли ни единственным и уж во всяком случае важным средством общения. Переписка заменяла и газету, и инструктивные совещания, и телефонные переговоры…

Писание писем — вечерняя нагрузка. Приходилось порой захватывать и изрядную толику ночи. Ну, а с утра и до вечера — то, что Инесса называла одним словом — беготня. Завязывание связей, встречи и явки, организационные и пропагандистские поручения, выступления на собраниях, секретарство на них да тысячи других различных, крупных и мелких, дел, из которых складывается день революционного борца.

Ко всему этому прибавлялась дополнительная работа, связанная со знанием французского языка. Французским она владела блестяще. Кому переводить на собрании? Инессе. Кому помочь «безъязыкому» товарищу? Ей, конечно. Кому читать специальную прессу, представительствовать на конференции, вести переговоры? Опять Инессе.

Владимир Ильич, живя мыслью в России, придавал в то же время особое значение установлению прочных связей с французскими социалистами, с французским рабочим движением. Инесса была занята и этим. Товарищи отмечают ее умение подходить к любой аудитории, расположить к себе подчас и несговорчивых рабочих. И еще отмечают знавшие ее товарищи непримиримость по отношению к ликвидаторам, троцкистам, всяким примиренцам и приспособленцам. С ними она всегда готова вести борьбу, свирепую и беспощадную.

Когда удавалось выкроить свободный часок, Инесса Арманд спешила на тихую улицу Мари-Роз. Вот и знакомый пятиэтажный темный дом со множеством железных балкончиков. Взбегает на третий этаж. Дома ли хозяева?

Ее здесь встречают радушно. Елизавета Васильевна, мать Надежды Константиновны, рада живой и приятной гостье. Надежда Константиновна всегда готова выслушать и дать душевный совет. Владимир Ильич откладывает в сторону рукопись, чтобы обсудить с Инессой текущие дела, обменяться мнениями. Спорят, иной раз весело хохочут: Детальное обсуждение какого-нибудь вопроса, плана продолжается за скромным чаепитием. Нет, Инесса Федоровна не чувствует себя гостьей в этой маленькой квартирке. Обстановка непринужденная, атмосфера такая дружелюбная, что забываются и личные невзгоды и деловые затруднения.

Иногда отправлялись в ближний парк Монсури. Тянули к себе зеленая прохлада, тенистые аллейки, старый пруд, по которому плавали горделивые лебеди.

Как ценила Инесса часы общения с Лениным и Крупской! В этой великой школе отшлифовалась большевичка.

Лонжюмо — деревня, расположенная километрах в восемнадцати от Парижа. Ничем не примечательная французская деревня — два узких и длинных порядка домов, растянувшихся вдоль пыльного шоссе. Из-за длины-то, вероятно, и название у нее такое — ведь в дословном переводе Лонжюмо означает: «Длинная ослица».

Здесь с мая по август 1911 года действовала ленинская партийная школа. Учеников — рабочих-партийцев делегировали социал-демократические большевистские организации, преимущественно из промышленных центров России.

Владимир Ильич придавал большое значение устройству школы. В России зрел новый революционный подъем. В этих условиях особенно важно было дать теоретическую подготовку группе рабочих — практиков революции. Но школа играла также и немаловажную организационную роль: создавались кадры подготовленных, сработавшихся партийных организаторов.

Владимир Ильич нетерпеливо ждал приезда учеников. По свидетельству Н. А. Семашко, ему нужна была информация из первых рук о том, что делается в рабочих центрах. Ленин жаждал непосредственного общения с рабочими-большевиками, только что вышедшими из самой гущи событий. Сюда, на землю Франции, принесли они с собой и отзвуки классовых боев на земле российской, и знание обстановки, и трезвый взгляд на ближайшие перспективы движения. О многом хотелось посоветоваться. Известно, в частности, что в Лонжюмо Владимир Ильич обсуждал со слушателями школы идею создания газеты нового типа. Ежедневной, массовой, своей для рабочих. Идею создания «Правды».