Фернан Бродель - Игры обмена

И однако же ни неутомимая труженица-смерть, ни свирепые тюрьмы не искореняли зло. Сама постоянно восстанавливавшаяся их численность увековечивала нищих. В марте 1545 г. их в Венеции собралось разом более 6 тыс., в середине июля 1587 г. под стенами Парижа появилось 17 тыс. нищих 172 172 A.d.S. Venezia, Senato Terra, I [Венеция]; Deiamare N. Traité de police. 1710, p. 1012 [Париж]. O 3 тыс. бедняков под стенами Шамбери см.: Vermale F. Les Classes rurales en Savoie au XVIII e siècle. 1911, p. 283. . В Лисабоне в середине XVIII в. постоянно находилось «10 тыс. бродяг… которые ютились где попало, — лодырничающих матросов, дезертиров, цыган, торговцев вразнос, кочевников, бродячих циркачей, калек», попрошаек и мошенников всякого рода 173 173 Chantai S. La Vie quotidienne au Portugal après le tremblement de terre de Lisbonne de 1755. 1962, p. 16. Многочисленные данные на этот счет содержатся в переписке русского консула в Лисабоне. См., в частности: АВПР, 72/5, 260, л.54 V o , Лисабон, 30 мая 1780 г. . Город, усеянный по окружности садами, пустырями и тем, что мы назвали бы бидонвилями, еженощно становился жертвой драматического отсутствия безопасности. Перемежающиеся полицейские облавы отлавливали вперемежку преступников и бедняков и отправляли их официально в качестве солдат в Гоа — огромную и далекую каторжную тюрьму Португалии. В это же самое время, весной 1776 г., в Париже, по словам Мальзерба, «имелось примерно 91 тыс. человек, кои там пребывают без определенного прибежища, по вечерам удаляются в предназначенные для сего своего рода дома или убогие жилища и встают, не ведая, каковы будут днем их средства пропитания» 174 174 Маnceron С. Les Vingt Ans du Roi. 1972, I, p. 298—299 (по данным кн.: Grosclaude P. Malesherbes, p. 346). .

Полиция фактически была бессильна против этой колышащейся массы, которая повсюду находила сообщников, порой даже (но редко) поддержку настоящих «нищих», негодяев, обосновавшихся в сердце крупных городов, где они образовывали маленькие замкнутые мирки со своей иерархией, своими «кварталами попрошайничества», своей системой пополнения, своим собственным арго, своими дворами чудес *EM *EM Двор чудес в Париже — место сбора профессиональных нищих и уголовного мира, описанное в частности в романе В. Гюго «Собор Парижской богоматери». — Прим. перев. . Санлукар-де-Баррамеда, возле Севильи, место сбора темных личностей [всей] Испании, был неприкосновенной цитаделью, располагая целой сетью связей, обеспечивавших ему потворство даже альгвасилов соседнего большого города. Литература, [сначала] в Испании, затем за ее пределами, раздула их роль; она сделала из пикаро , темной личности, своего излюбленного героя, способного в одиночку, играючи, запалить хорошо устоявшееся общество, наподобие брандера, бросающегося на дерзкий корабль. Однако же эта славная, «левацкая» роль не должна возбуждать чрезмерных иллюзий. Пикаро не был подлинным бедняком.

Невзирая на экономический подъем, пауперизм усилился в XVIII в. из-за демографического роста, оказывавшего обратное воздействие. Поток нищих тогда еще возрос. Был ли тому причиной, как полагает Ж.-П. Гюттон 175 175 Gutton J.-P. La Société et les pauvres. L’exemple de la généralité de Lyon. 1970, p. 162 sq. , говоря о Франции, начавшийся с конца XVII в. кризис сельского мира, с его следовавшими друг за другом недородами, голодовками и дополнительными трудностями, порождаемыми концентрацией [земельной] собственности в соответствии со своего рода скрытой модернизацией этого старинного сектора [экономики]? Тысячи крестьян оказались выброшенными на дороги наподобие того, что задолго до этого времени происходило в Англии с началом « огораживаний » ( enclosures ).

В XVIII в. эта человеческая грязь, от которой никому не удавалось избавиться, поглощала все: вдов, сирот, калек (вроде того, перенесшего ампутацию обеих ног, что обнаженным выставлялся на парижских улицах в 1724 г. 176 176 Gutton J.-P. Les mendiants dans la société parisienne au début du XVIII e siècle.— “Cahiers d’Histoire”, 1968, XIII, 2, p. 137. ), беглых подмастерьев, подручных, не находивших более работы, священников без церковных доходов и постоянного места жительства, стариков, погорельцев (страхование едва только начиналось), жертв войн, дезертиров, уволенных от службы солдат и даже офицеров (последние со своим высокомерием порой требовали подаяния), так называемых продавцов пустякового товара, бродячих проповедников с разрешением и без оного, «обрюхаченных служанок, девиц-матерей, отовсюду прогоняемых», и детей, посылаемых «за хлебом или на воровство». Не считая еще странствующих музыкантов, которым музыка служила алиби, этих «играющих на инструменте [и] имеющих зубы столь же длинные, как их скрипицы, а желудок такой же урчащий, как их басы» 177 177 Variétés, V, p. 272. . Зачастую в ряды воров и разбойников переходили команды «пришедших в ветхость» кораблей 178 178 Два французских консульских поста — в Роттердаме и Генуе — созданные для того, чтобы подбирать «опустившихся» моряков, высаженных на сушу, предоставляют о том сверхобильную переписку. См., в частности: A.N., А.Е., В 1 , 971—973 (для Роттердама) и A.N., А.Е., В 1 , 530 и последующие (для Генуи). Несчастные люди — без башмаков, без рубахи, в отрепьях, — в среду которых втиралось немало авантюристов и праздношатающихся в надежде получить какое-нибудь вспомоществование и быть возвращенными на родину. См.: A.N., А.Е., В 1 , 971, f° 45, 31 декабря 1757 г: «...многие были покрыты паразитами, пришлось приказать их почистить, а их пожитки прокалить в печи». и постоянно — солдаты расформированных армий. Так было в 1615 г. с небольшим отрядом, распущенным герцогом Савойским. Накануне [этого] они разграбили деревню. И вот именно они просили «мимоходом милостыню у крестьян, чьих кур они с приятностью ощипывали минувшей зимой… А ныне они суть солдаты с тощим кошельком, они сделались скрипачами, поющими под дверями: Увы, трубачи! Трубачи с тощим кошельком!» 179 179 Variétés, V, р. 222. . Армия была для люмпен-пролетариата прибежищем, выходом [из положения]: тяготы 1709 г. дали Людовику XIV армию, которая в 1712 г., при Денене, спасет страну. Но война длится лишь какое-то время, а дезертирство было злом эндемическим, без конца создававшим заторы на дорогах. В июне 1757 г., в начале того, что станет Семилетней войной, «количество дезертиров, ежедневно проходящее [через Регенсбург],— рассказывает одно донесение, — невероятно; люди сии, происходящие из всяких наций, большей частью жалуются лишь на слишком суровую дисциплину либо же на то, что их завербовали насильно» 180 180 A.d.S. Napoli, Affari Esteri, 796. . Переход из одной армии в другую был банальным явлением. В том же июне 1757 г. австрийские солдаты, плохо оплачиваемые императрицей, «дабы выбраться из нищеты, поступили на службу к пруссакам» 181 181 Ibidem. . Французы, взятые в плен при Росбахе, сражались в войсках Фридриха II, и граф де Ла Мессельер был поражен, увидя, как они появились из леска на границе Моравии (1758 г.) в своей «форме Пуатусского полка» среди двух десятков русских, шведских, австрийских мундиров — все дезертиров 182 182 Comte de La Messelière. Voyage à Saint-Pétérsbourg, an XI—1803, p. 262—263. . А почти сорока годами раньше, в 1720 г., сьер де Ла Мотт был уполномочен королем набрать в Риме полк из французских дезертиров 183 183 A.N., Marine, B 1 , 48. f° 113. .