Фернан Бродель - Игры обмена

Разносчики — это торговцы, обычно полунищие, которые «носят на шее» *AK *AK Французский глагол “colporter” («торговать вразнос») может быть переведен как «носить на шее».— Прим. пeрев. или попросту на спине весьма скудный товар. И тем не менее они составляли в обороте ощутимую маневренную массу. Даже в городах, а уж тем более в местечках и деревнях, они заполняли пустые промежутки в обычной сети распределения. А так как эти промежутки были многочисленны, то и разносчики кишмя кишели, то было знамение времени. Повсюду их отличал длинный ряд названий: во Франции — это colporteur, contre porteur, porte-balle, mercelot, camelotier, brocanteur ; в Англии — hawker, huckster, petty chapman, pedlar, packman ; в Германии в каждой земле их именовали на свой лад — Höcke, Hueker, Grempier, Hausierer, Ausrufer (а говорили еще и Pfuscher , т. е. «на все руки», и Bönhasen ). В Италии это был merciajuolo , в Испании — buhonero . Свои названия имел он и в Восточной Европе: по-турецки — сейяр сатычи (что означает одновременно и разносчика и мелкого лавочника); на болгарском языке он — сергиджия (от турецкого серги ), а на сербохорватском — торбар (от турецкого торба — мешок) или торбар и сребар , а то и Kramar или Krämer (слово явно немецкого происхождения, которое обозначает как разносчика, так и проводника каравана или мелкого буржуа) 243 243 Сведения получены от Траяна Стояновича. и так далее…

Этот избыток названий проистекал оттого, что ремесло разносчика, отнюдь не представлявшего единого социального типа, было совокупностью ремесел, которые не поддавались разумной классификации. В Страсбурге 1703 г. савоец-точилыцик был рабочим, который «носил с собой» свои услуги и бродяжничал, как и многие трубочисты и плетельщики соломенных стульев 244 244 Livet G. Les Savoyards à Strasbourg au début du XVIII e siècle.—“Cahiers d’histoire”, IV, 2, 1959, p. 132. . Марагате , крестьянин с Кантабрийских гор, — это крестьянин, который по завершении уборки урожая перевозил лес, зерно, бочарную клепку, бочонки с соленой рыбой, грубошерстные ткани в зависимости от того, направлялся ли он с зернопроизводящих и винодельческих плато Старой Кастилии к океану или наоборот 245 245 Martin Galindo J. L. Arrieros maragatos en еl siglo XVIII.— “Estudios y Documentos”, № 9, 1956; Braudel F. Médit..., I, p. 408. . И это был сверх того, по образному выражению, торговец en ambulancia , странствующий торговец, так как он сам скупал для перепродажи весь товар, который перевозил, или часть его 246 246 Capella M., Matilla Tascón A. Op. cit., p. 14, 22. . Бесспорно, разносчиками были и крестьяне-ткачи из промысловой деревни Андрыхув возле Кракова или по крайней мере те из них, кто отправлялся продавать произведённое в деревне полотно в Варшаву, Гданьск, Львов, Тарно-

Торговец блинами на московских улицах. Гравюра 1794 г. Фото А. Скаржиньской.

поль, на люблинскую и дубненскую ярмарки, те, кто добирался даже до Стамбула, Смирны, Венеции и Марселя. Эти легкие на подъем крестьяне при случае становились «пионерами навигации по Днестру и Черному морю» <1782 г.) 247 247 Kulczykowski М. En Pologne au XVIIIe siècle : industrie paysanne et formation du marché national.— “Annales E. S. C.”, 1969, p. 61—69. . А как зато назвать тех богатых манчестерских купцов или же тех «мануфактурщиков» Йоркшира и Ковентри, которые, разъезжая верхом по всей Англии, сами доставляли свои товары лавочникам? Если, говорит Дефо, «отвлечься от их богатства, то это разносчики» 248 248 Defoe D. Op. cit., II, p. 300. . И слово это подошло бы и для так называемых ярмарочных купцов, forains (т. е. происходящих из другого города), которые во Франции и иных местах катили с ярмарки на ярмарку, но иной раз бывали относительно зажиточными 249 249 Savary des Bruslons J. Op. cit., см. статью: “Forain”, col. 707. .

Как бы то ни было, богат ли торговец или беден, но торговля вразнос стимулировала и поддерживала обмен, она его распространяла. Но там, где ей принадлежал приоритет, обычно наблюдалось — и это доказано — некоторое экономическое отставание. Польша отставала от экономики Западной Европы, и вполне логично: разносчик будет в ней царить. Не была ли торговля вразнос пережитком того, что на протяжении веков было некогда нормальной торговлей? Разносчиками были сири ( syri ) поздней Римской империи 250 250 Lombard M. L'Évolution urbaine pendant le Haut Moyen Age.—“ Annales E.S.C.”, 1957, XII; Perroy E. Histoire du Moyen Age, p. 20. («Сири, т. e. евреи и христиане, говорящие по-гречески».) . Образ торговца на Западе в средние века — это образ запыленного, забрызганного грязью странника, каким и был разносчик во все времена. Пасквиль 1622 г. еще описывал этого торговца былых времен с «сумкой, висящей на боку, в башмаках, у которых кожа только на мысках»; жена следует за ним, прикрытая «большой шляпой, опущенной сзади до пояса» 251 251 Variétés, III, p. 36. . Да, но в один прекрасный день эта пара бродяг устраивается в лавочке, меняет кожу и оказывается не такой уж нищей, как это казалось.

Лавка аптекаря. Фреска из замка Иссонь в Валле-д’Аоста, конец XV в. Фото Скала.

Разве в разносной торговле, по крайней мере среди владельцев повозок, не было богатых в потенции купцов? Удачный случай — и вот они выдвинулись. Именно разносчики создали почти повсюду в XVIII в. скромные деревенские лавки, о которых мы говорили. Они даже пошли на штурм торговых центров: в Мюнхене владельцы 50 итальянских или савойских фирм XVIII в. вышли из преуспевших разносчиков 252 252 Schremmer Е. Op. cit., р. 604. . Аналогичное внедрение могло происходить в XI и XII вв. в европейских городах, в то время едва достигавших размера деревень.

Во всяком случае, деятельность разносчиков, кумулируясь, возымела массовый эффект. Распространение народной литературы и альманахов в деревнях было почти целиком их делом 253 253 Мandrou R. De la culture populaire aux XVII e et XVIII e siècles. La Bibliothèque bleue de Troyes. 1964, p. 56. . Все богемское стекло в XVIII в. распространяли разносчики, будь то в Скандинавских странах, в Англии, в России или в Оттоманской империи 254 254 Sombart W. Op. cit., II, S. 446. . Просторы Швеции в XVII и XVIII вв. были наполовину безлюдны: редкие населенные пункты, затерянные в огромном пространстве. Но настойчивость мелких странствующих торговцев родом из Вестергётланда или Смоланда позволяла сбывать там разом «подковы, гвозди, замки, булавки… альманахи, книги благочестивого содержания» 255 255 Nordmann Cl. Grandeur et liberté de la Suède (1660—1792). 1971, p. 36. . В Польше странствующие торговцы-евреи взяли на себя от 40 до 50 % торговли 256 256 По данным, предоставленным Анджеем Вычаньским. и восторжествовали также и в германских землях, уже отчасти господствуя на прославленных лейпцигских ярмарках 257 257 Москва, АВПР, 84/2, 420, л. 10—11; Лейпциг, 6/17 октября 1798 г.; 84/2, 421, л. 3; Лейпциг, 8/19 января 1799 г. .

Так что торговля вразнос не всегда шла следом, не раз она бывала расширением рынка первопроходцами, захватом его. В сентябре 1710 г. Торговый совет в Париже отверг прошение двух авиньонских евреев, Моисея де Валлабреге и Израэля де Жазиара, которые хотели бы «продавать ткани шелковые, шерстяные и прочие товары во всех городах королевства на протяжении шести недель в любое время года, не открывая лавки» 258 258 A N., G 7 , 1695, f° 202 Доклад д’Амело, Париж, 20 сентября 1710 г. Разносчики-евреи отмечены в Тулузе (1695 г.) Жерменом Мартэном и Марселем Безансоном (Martin G., Bezançon М. L’Histoire du crédit en France sous le règne de Louis XIV. 1913. p. 189). Об их злоупотреблениях в Валони см. архивы Кальвадоса [С 1419 (1741 — 1788 гг) 1. . Такая инициатива торговцев, которые явно не были мелкими разносчиками, показалась «весьма вредной для торговли и интересов подданных короля», неприкрытой угрозой лавочникам и местным купцам. Обычно взаимное положение бывало обратным: оптовые купцы и крупные (или даже средние) лавочники держали в руках нити торговли вразнос, оставляя для этих упорных распространителей «неликвиды» [непроданные товары], которые заполняли их склады. Ибо искусство разносчика — это продавать малыми количествами, вторгаться в плохо обслуживаемые зоны, увлекать колеблющихся. И он для этого не жалел ни труда, ни речей своих, наподобие лоточника наших [парижских] бульваров, одного из его наследников. Расторопный, смешливый, с живым умом — таким он предстает в театре; и ежели в одной пьесе 1637 г. молодая вдова в конечном счете не выходит замуж за слишком красивого краснобая, то вовсе не потому, что он не казался ей соблазнительным: