Фернан Бродель - Игры обмена

В XVIII в. пришлось признать, что правительственные меры, которые предоставляют «вот уже несколько лет [свободу] вывозить в чужие страны большую часть произведенных мануфактурами товаров без уплаты пошлин и ввозить сырье без обложения, [могут лишь] уменьшать от года к году торговлю на ярмарках, коих преимуществом как раз и были эти привилегии, и что от года к году люди все более привыкают к прямой торговле этими товарами, не вывозя оные на ярмарки» 357 357 A. N., F 12 , 149, f° 59, 27 сентября 1756 г. . Это замечание фигурирует в письме генерального контролера финансов по поводу бокерской ярмарки в сентябре 1756 г.

Именно около этого времени Тюрго напишет посвященную ярмаркам статью, опубликованную в «Энциклопедии» в 1757 г. Для него ярмарки не были «естественными» рынками, порождением «удобств» (« commodités »), «взаимной заитересованности покупателей и продавцов в том, чтобы найти друг друга… Следовательно, отнюдь не за счет естественного течения торговли, воодушевляемой свободою, надлежит относить те блистательные ярмарки, где с большими издержками сосредоточиваются изделия части Европы и которые кажутся местом встречи наций. Выгода, каковая должна возместить эти огромные издержки, проистекает не из [самой] природы вещей, но есть результат привилегий и вольностей, жалуемых торговле в определенных местах и в определенное время, тогда как повсюду в иных местах она обременяема налогами и таможенными сборами» 358 358 Turgot. Foire.— L'Encyclopédie, 1757; Savary des Bruslons. J. Op. cit., s. v. “Foire”, col. 647. . Итак, долой привилегии, или же пусть привилегии распространяются на все институты и практику торговли. «Стоит ли поститься круглый год ради доброй трапезы в отдельные дни?» — вопрошал г-н де Гурнэ, и Тюрго повторил эту фразу от своего имени.

Но достаточно ли было бы избавиться от этих старых институтов, чтобы иметь трапезу каждый день? Правда, в Голландии (исключая отклоняющийся от нормы и малозначащий пример Гааги) ярмарки исчезают. Верно, что в Англии «сама» великая сторбриджская ярмарка, некогда «ни с чем не сравнимая» ( beyond all comparison ), после 1750 г. первой начала приходить в упадок, утратила свою оптовую торговлю 359 359 Sombart W. Op. cit., II, S. 472, 479. . Следовательно, Тюрго, как это столь часто бывало, прав: ярмарка — это архаическая форма обменов; в его эпоху она могла еще порождать иллюзии и даже оказывать услуги, но там, где она оставалась без соперницы, экономика топталась на месте. Этим объясняется успех в XVII и XVIII вв. несколько утративших свое значение, но все еще живых франкфуртских ярмарок и новых ярмарок в Лейпциге 360 360 Hoffmann A. Op. cit., p. 143; Kroker E. Op. cit., S. 163. Следует отметить, что слово “Messe” («ярмарка»), распространенное во Франкфурте, прижилось в Лейпциге лишь во второй половине XVII в. и развенчало слова “Jahrmärkte” и “Märkte”., Ibid., p. 71. ; огромных польских ярмарок 361 361 Braudel F. Médit..., I, p. 479. — в Люблине, Сандомире, Торуни, Познани, Гнезно, Гданьске, Леополе (Львове), в Бжеге в Галиции (где в XVII в. можно было увидеть зараз больше 20 тыс. голов скота 362 362 Sombart W. Op. cit., II, S. 473. ); и фантастических российских ярмарок, где вскоре вырастет в XIX в. более чем фантастическая Нижегородская ярмарка 363 363 Kerblay B. H. Op. cit., p. 85 sq. . Тем более это было верно в отношении Нового Света, где за Атлантикой вновь начиналась Европа. Если взять лишь один «укрупняющий» пример, то могла ли существовать ярмарка одновременно и более простая и более колоссальная, нежели ярмарка в Номбре-де-Диос на Дарьенском перешейке, которая с 1584 г. переместится, оставаясь такой же колоссальной, в столь же нездоровую соседнюю гавань Портобельо? Европейские товары обменивались там на белый металл, прибывавший из Перу 364 364 Canabrava A. P. O Comércio portugués no Rio da Praia (1580—1640). 1944, p. 21 sq.; Savary des Bruslons J. Op. cit., V, col. 1367 sq. Cm. также статью, посвященную Веракрусу и Картахене. . «Единым контрактом заключаются сделки на восемь-десять тысяч дукатов» 365 365 Sánchez Albornoz N. Un testigo del comercio indiano: Tomás de Mercado y Nueva España.—“Revista de historia de America”, 1959, p. 113. . Ирландский монах Томас Гейдж, который посетил Портобельо в 1637 г., рассказывает, что видел на открытом рынке кучи серебра, лежавшие, как груды камней 366 366 Цит. в кн.: Dahlgren E. W. Relations commerciales et maritimes entre la France et les côtes de Vocéan Pacifique. 1909, p. 21. .

Я охотно объяснил бы этими разрывами и этим запаздыванием неугасающий блеск ярмарки в Больцано, на альпийских перевалах, ведущих в Южную Германию. Что же касается столь оживленных ярмарок итальянского Юга ( Mezzogiorno ), то каким же скверным признаком они были для его экономического здоровья 367 367 Gentil da Silva J. Trafic du Nord, marchés du “Mezzogiorno”, finances génoises: recherches et documents sur la conjoncture à la fin du XVI e siècle.— “Revue du Nord”, XLI, № 162, avril-juin 1959, p. 129—152, в частности c. 132. ! В самом деле, если экономическая жизнь ускорялась, ярмарка, эти старые часы, не поспевала за новым ускорением; но как только эта жизнь замедлялась, ярмарка вновь обретала смысл существования. Именно таким образом объясняю я состояние Бокера — ярмарки, так сказать, «исключительной», ибо она «пребывает в застое в период подъема (1724–1765)» и «переживает подъем, когда все вокруг в упадке», с 1775 по 1790 г. 368 368 См. Dermigny L.— Histoire du Languedoc. 1967, p. 414.

В течение этого унылого периода, который в Лангедоке и, может быть, в других местах не должен был быть уже «настоящим» XVIII в., производство выбрасывает на ярмарку Мадлен свои неиспользованные излишки и открывает кризис «завала», как сказал бы Сисмонди. Но где бы в те времена мог этот завал найти другой сбыт? Я не возлагаю вину за этот противоречащий общему течению рывок Бокера на роль иностранной торговли, но на первый план ставлю саму экономику Лангедока и Прованса.

Несомненно, именно в такой перспективе надлежит понимать немного наивный прожект одного француза доброй воли, некоего Тремуйе, от 1802 г. Дела идут плохо. Тысячи мелких парижских торговцев на грани разорения. Однако же существует решение — и такое простое! Создать в Париже грандиозные ярмарки у самых границ города, на площади Революции. На этом обширном пустом пространстве автор представляет себе аллеи, разбитые в шахматном порядке, обрамленные лавками и огромными загонами для скота и для непременных лошадей 369 369 A. N., F 12 , 1266. Проект не был принят. Площадь Революции — это современная площадь Согласия. . К несчастью, прожект плохо аргументирован, когда доходит до изложения экономических выгод операции. Может быть, автору они представлялись настолько само собой разумеющимися, что он не счел необходимым разъяснить это?

Медленный, зачастую неощутимый (a порой и спорный) упадок ярмарок ставит еще немало проблем. Рихард Эренберг полагал, что они пали, не выдержав конкуренции бирж. Андре Сэйу раздраженно возразил: тезис, не выдерживающий критики 370 370 Sombart W. Apogée du capitalisme. Éd. A. Sayous, 1932, p. XXV. . Тем не менее, если ярмарки в Пьяченце были центром торговой жизни в конце XVI и в начале XVII в., новым центром мира вскоре станет амстердамская биржа. Одна форма, один приводной механизм одержал верх над другим. Неважно, что биржи и ярмарки сосуществовали на протяжении веков (и это не менее верно!): такая замена не совершается в один день. И потом, если амстердамская биржа, бесспорно, завладела обширным рынком капиталов, она также организовывала на очень высоком уровне и движение товаров (перец или пряности из Азии, зерно и товары Прибалтики). По мнению Вернера Зомбарта, именно на товарном «этаже» перевозят, складируют, отправляют снова и именно здесь следует искать верных объяснений. Ярмарки существовали всегда, в XVIII в. они оставались местом сосредоточения товаров. Последние оставляли здесь про запас. Но с ростом населения, с уже катастрофическим разрастанием городов, с медленным улучшением потребления оптовая торговля могла развиваться, только выйдя из русла ярмарок и организовавшись независимым образом. Эта автономная организация с ее складами, амбарами, хранилищами и пакгаузами обнаруживала тенденцию занять место переживавших закат ярмарок благодаря своей регулярности, которая заставляет вспомнить о лавке 371 371 Sombart W. Der moderne Kapitalismus, II, S. 488 sq. .