Фернан Бродель - Игры обмена

Крупные рынки скота тоже вызывали огромные сборища: в Со (каждый понедельник) и по четвергам в Пуасси, у четырех ворот маленького городка — ворот O-Дам, дю Пон, Конфланских и Парижских 78 78 A. N., G 7 , 1511. . Там была организована весьма активная торговля мясом — организована цепью «откупщиков» ( traitants ), которые авансировали деньги на закупки на рынках (а потом получали возмещение), посредников, комиссионеров ( griblins или bâtonniers ), которые затем продавали животных по всей Франции, и, наконец, мясников, которые не все были жалкими розничными торговцами: из них иные даже основывали буржуазные династии 79 79 A. N., G 7 , 1668 — 1670, 1707—1709. См.: “Annales E. S. С.”, I, p. 304. . Согласно одному реестру, каждую неделю на парижских рынках продавалось в 1707 г. (округленно) 1300 быков, 8200 баранов и почти 2000 телят — 100 тыс. голов в год. В 1707 г. откупщики, «которые завладели как рынком в Пуасси, так и рынком в Со, жаловались на то, что вокруг Парижа, например в Пти-Монтрёй, заключаются сделки, [им не подконтрольные]» 80 80 A. N., G 7 , 1511. .

Запомним, что мясной рынок, который снабжал Париж, простирался на большую часть Франции, как и те зоны, из которых столица регулярно или нерегулярно получала свое зерно 81 81 См. Meuvret J.— “Revue d’histoire moderne et contemporaine”, 1956. . Эта протяженность ставила вопрос о дорогах и коммуникациях — серьезный вопрос, который невозможно изложить в нескольких словах даже в общих чертах. Главным было, несомненно, использование для снабжения Парижа водных путей — Йонны, Об, Марны и Уазы, которые впадают в Сену, и самой Сены. На Сене, протекающей через город, существовала цепочка «портов» (всего их было 26 в 1754 г.), которые представляли также удивительные и обширные рынки, где все стоило дешевле. Двумя самыми значительными были Гревская пристань, куда привозили грузы с верховий реки — зерно, вино, дрова, сено (хотя, что касается последнего, большую роль играла, видимо, Тюильрийская пристань), и пристань Сен-Никола, куда поступали товары с низовий 82 82 A. N., G 7 , 1701, 222. Paris, 4 décembre 1713: «С того времени, как море стало свободным, все товары прибывают в Париж через Руан и выгружаются у пристани Сен-Никола». . А по реке сновали бесчисленные суда, грузопассажирские, а со времен Людовика XIV — bachoteurs, маленькие ялики, бывшие к услугам клиентов, своего рода речные фиакры 83 83 Crousaz Cretet P., de. Paris sous Louis XIV. 1922, p. 29—31, 47—48. , аналогичные тысячам «гондол» (на Темзе выше Лондонского моста последние часто предпочитали тряским городским каретам) 84 84 Voyage en Angleterre. 1728, f° 36. .

Парижский случай, каким бы сложным он ни казался, близок к десяти или двадцати другим. Всякий значительный город требовал зоны снабжения, соответствовавшей его собственным масштабам. Скажем, для обслуживания Мадрида в XVIII в. была осуществлена чрезмерная мобилизация большей части транспортных средств Кастилии, чрезмерная настолько, что она едва не подорвала всю экономику страны 85 85 Ringrose D. R. Transportation and Economie Stagnation in Eighteenth Century Castille.—“The Journal of Economie History”. March 1968. . В Лисабоне, если верить Тирсо де Молине (1625 г.), все будто бы было до чудесного просто: фрукты, снег доставлялись с Ceppa д’Эштрелы, продовольствие привозили по ласковому морю: «Трапезующие жители, сидя за столом, видят, как полнятся рыбою сети рыбаков… рыбою, пойманной у самых их дверей» 86 86 Tirso de Molina (Gabriel Tellez). El Burlador de Sevilla. Théâtre de Tirso de Molina. “Le Séducteur de Séville”, 1863, p. 54. . Сообщение от июля-августа 1633 г. гласит: видеть на Тежу (Тахо) сотни, тысячи рыбацких лодок — услада взору 87 87 Хотя иной раз «турецкие корсары захватывали их прямо в виду Лисабона».—British Museum, Sloane, 1572. . Город-де, обжорливый, ленивый, равнодушный к [удачному] случаю, пожирает море. Но картина эта слишком красива. В действительности же Лисабон постоянно напряженно трудился, чтобы привезти зерно для своего повседневного питания.

Впрочем, чем более населен был город, тем более его снабжение оставалось подвержено случайностям. Венеции с XV в. приходилось покупать в Венгрии быков, которыми она кормилась 88 88 См., например, A.d.S. Venezia, Senato Terra, 12 marzo 1494. . Стамбул, число жителей которого в XVI в. достигало, возможно, 700 тыс., пожирал отары овец с Балкан, пшеницу Черноморья и Египта. Однако же, если бы крутое правительство султана не прилагало к этому рук, огромный город познал бы и срывы в снабжении, и дороговизну, и трагические голодовки (которых он, впрочем, с годами и не избежал) 89 89 Hahn W. Die Verpflegung Konstantinopels durch staatliche Zwangswirtschaft nach türkischen Urkunden aus dem 16. Jahrhundert. 1926. По этому же поводу см.: Dersca-Bulgaru. Quelques données sur le ravitaillement de Constantinople au XVI e si ècle.—“ Congrès International d'études balkaniques”. Sofia, 1966. .

Случай Лондона — в своем роде показательный. Mutatis mutandis *AD *AD С необходимыми поправками (лат.).— Прим. ред. он вводит в игру все, что мы можем воскресить в памяти в связи с преждевременно появившимися на свет городами-спрутами. Будучи лучше, нежели другие города, освещен в исторических исследованиях 90 90 Bog I. Das Konsumzentrum London und seine Versorgung.— “München 1965”, S. 109—118. Еще лучше — работа того же автора с тем же названием в: “Mélanges Lütge”. 1966, р. 141 — 182. , он позволяет сделать выводы, которые выходят за рамки живописного или анекдотического. Н.С.Б. Грас был прав, усматривая в нем типичный пример к схеме фон Тюнена, касающейся зональной организации экономического пространства 91 91 Gras N. S. В. The Evolution of the English Corn Market. 1915. , организации, которая, как считают, сложилась вокруг Лондона даже столетием раньше, чем вокруг Парижа 92 92 Ibid., p. 122; Usher A. S. The History of the Grain Trade in France, 1400—1710. 1913, p. 82, 84, 87. . Зона, поставленная на службу Лондону, вскоре обнаружила тенденцию к тому, чтобы охватить все пространство английского производства и торговли. Во всяком случае, в XVI в. она доходила на севере до Шотландии, на юге — до Ла-Манша, на востоке — до Северного моря, каботаж по которому был жизненно важен для ее повседневной жизни, а на западе — до Уэльса и Корнуолла. Но в этом пространстве встречались и области плохо либо мало использовавшиеся и даже упрямо сопротивлявшиеся — скажем, Бристоль с окружающим его районом. Как и в случае с Парижем (так же как и в схеме Тюнена), далеко отстоявшие районы — это те, что были связаны с торговлей скотом: Уэльс участвовал в этой деятельности с XVI в., а Шотландия — с гораздо более позднего времени, после своего объединения с Англией в 1707 г.

Сердцем лондонского рынка были, вполне очевидно, районы, прилегающие к Темзе, — земли, близкие к столице, легкодоступные ввиду их водных путей, и кольцо городов — перевалочных пунктов (Аксбридж, Брентфорд, Кингстон, Хэмпстед, Уотфорд, Сент-Олбанс, Хартфорд, Кройдон, Дартфорд), которые хлопотали на службе у столицы, занимались помолом зерна и вывозом муки, приготовлением солода, отправкой продовольствия или мануфактурных изделий в огромный город. Если бы мы располагали последовательными во времени изображениями этого столичного рынка, рынка-«метрополии», то увидели бы, как он расширяется, растет от года к году в таком же ритме, в каком