С Далин - Китайские мемуары. 1921—1927

В это время скончался У Тинфан — один из видных деятелей революции 1911 г., а в самое последнее время— министр иностранных дел в правительстве Сунь Ятсена. Не разделяя многих демократических идей

Сунь Ятсена, он все же не изменил ему в трудную минуту. Белый как лунь старик был так потрясен переворотом, что заболел и умер. Он был очень известной фигурой в Китае. Население Кантона считало Чэнь Цзюнмина виновником, его смерти. Похороны У Тин-фана вылились в демонстрацию сочувствия Сунь Ятсену, в протест против мятежа Чэнь Цзюнмина.

Члены иностранного консульского корпуса в полном составе были на похоронах У Тинфана. Представители империалистических держав недаром отдали (‘.му свой последний долг. Ведь он был первым, кто в дни революции 1911 г. по поручению Сунь Ятсена обратился к державам с нотой, в которой заверял, что революция ни в какой мере не затронет интересов иностранцев. Казалось, что вместе с У Тинфаном они провожали теперь в могилу и это заверение. Они словно чувствовали, что этот период китайской истории ушел в прошлое вместе со смертью У Тинфана. Начался новый этап революции — антиимпериалистический.

Мы снова встретились с Евгением Чэнем. Он повторил слова Сунь Ятсена, которые тот просил передать мне: «Много я думал в эти дни о судьбе китайской революции. Я разочаровался почти во всем, во что раньше верил. И теперь убедился, что единственным действительным и искренним другом китайской революции является Советская Россия».

Сунь Ятсен изъявил тогда желание поехать в Советскую Россию. Держаться на судне уже не было возможности, запасы угля кончались, помощи неоткуда было ждать.

Я сообщил Сунь Ятсену, что покидаю Кантон, и просил передать ему мою уверенность в том, что, несмотря на этот печальный эпизод, дело китайской революции восторжествует.

Накануне отъезда я снова встретился с Евгением Чэнем. Сунь Ятсен передал мне следующее: «Если бы у меня не было возможности поехать в Советскую Россию, я теперь не уехал бы даже в Шанхай, а боролся здесь до конца своей жизни. Но я убедился, что Советская Россия является моим единственным другом, даже в беде. Я решил уехать в Шанхай и продолжать борьбу. В случае неудачи я уеду в Советскую Россию».

Тут же Евгений Чэнь вручил мне письмо Сунь Ят-сена народному комиссару иностранных дел Г. В. Чичерину. Письмо было написано наспех, на четвертушке бумаги, вырванной из ученической тетради. Сунь Ятсен писал, что я расскажу Чичерину о том положении, в котором сейчас он, Сунь Ятсен, находится, что он не прекратит своей борьбы и просит передать свои дружеские чувства В. И. Ленину.

Так совершился великий поворот в мировоззрении Сунь Ятсена. Он был вождем буржуазно-демократиче-ской революции, которой удалось свалить монархию, но не удалось вывести Китай на путь независимого капиталистического развития. Теперь .в стране созрели новые движущие силы революции: рабочий класс, крестьянство, интеллигенция. Попытки добиться победы при помощи только наемных и милитаристских комбинаций уже не соответствовали новому соотношению социальных сил в Китае. Решающим для победы революции стало движение народных масс. Никакая комбинация из наемных милитаристов не могла привести к победе.

Стало очевидным, что нельзя рассматривать революцию только как военную борьбу, откладывая глубокие социальные реформы до полной военной победы. Революция могла победить как сочетание социальных реформ с военной борьбой против внутренней реакции и иностранного империализма, борьбой, в которой армия должна опираться на движение народных масс.

Величие Сунь Ятсена выражалось в том, что в последние годы своей жизни он разглядел новые движущие силы китайской революции. Он понял, что без активного участия рабочего класса и крестьянства не может победить теперь буржуазно-демократическая революция. На закате своих дней он совершил переоценку ценностей. Сунь Ятсен пошел на союз с Коммунистической партией Китая, с тем чтобы опереться отныне в своей борьбе на народные массы.

Сунь Ятсен понял, что после того как Октябрьская революция в России расколола старый мир на две противоположные социальные системы, иностранный империализм во всех колониях и полуколониях усилил свою помощь самым реакционным силам. Надежда на поддержку революции в Китае какой-либо иностранной империалистической державой превратилась в ил-,/позию, жертвой которой стал теперь он сам. Советская Россия оказалась единственной страной, которая поддерживала китайскую революцию. Сунь Ятсен увидел, что в лице Советской России китайский народ имеет подлинного друга и союзника.

Наступил час прощания с Евгением Чэнем. Мы крепко пожали друг другу руки и расстались. Я уехал н Шанхай, где встретился с руководством коммунистической партии и Социалистического союза молодежи. Я информировал их о положении в Кантоне, о роли Чэн Гунбо и его компании во время контрреволюционного переворота в Кантоне. Мы обменялись мнениями по всем этим вопросам.

Из Шанхая я уехал в Пекин, где из газет узнал, что Сунь Ятсен прибыл в Шанхай.

На обратном пути из Китая мне уже не надо было останавливаться в Иркутске: в феврале 1922 г. Дальневосточный секретариат Коминтерна был ликвидирован. Он успешно выполнил свою миссию, и теперь руководство работой коммунистических партий в Японии, Корее и в Китае было перенесено в Исполком Коминтерна. Что касается Монгольской народной партии, то, хотя в то время она еще формально не присоединилась к Коммунистическому Интернационалу, вопросы революционного движения в Монголии также рассматривались теперь в Коминтерне. Соответствующие изменения произошли и в организационной структуре Исполкома Коминтерна молодежи. Там решено было создать восточный отдел.

В Москву я вернулся в августе и вскоре уехал в Германию, откуда возвратился в начале ноября, когда уже началась работа IV Конгресса Коммунистического Интернационала. Его торжественное открытие состоялось 5 ноября в Петрограде, а теперь в Кремлевском дворце шли уже рабочие заседания.

В Москве мне сообщили, что ЦК Социалистического союза молодежи Китая включил меня в состав своей делегации на III Конгресс Коминтерна молодежи.

Как делегат конгресса КИМ, я присутствовал и на заседаниях IV Конгресса Коминтерна. Коммунистическую партию Китая на IV Конгрессе представляли Чэнь Дусю с решающим голосом и Лю Жэньцзин — с совещательным; на III Конгрессе Коминтерна молодежи Социалистический союз молодежи Китая был представлен Чжан Тайлэем с решающим голосом и мною с совещательным.

Созыв IV Конгресса был приурочен к пятой годовщине Октябрьской революции. Тяжелые годы гражданской войны и иностранной интервенции остались позади. 25 октября 1922 г. Красная Армия освободила Владивосток. Теперь на территории от Белого моря до Черного, от Балтийского моря до Тихого океана развевалось красное знамя. Тяжелые годы — длинные годы, и сейчас после окончания гражданской войны и иностранной интервенции страна, народ смогли облегченно вздохнуть полной грудью. Теперь можно было вспомнить и рассказать делегатам IV Конгресса Коммунистического Интернационала о том, что 4 февраля 1919 г. советское правительство сделало империалистическим державам предложение о прекращении гражданской войны на следующих условиях: 1) Советская Россия признает царские долги капиталистическим странам; 2) в качестве гарантии выплаты займов и процентов по ним она соглашается отдать в залог некоторые сырьевые ресурсы; 3) предоставит концессии по их выбору; 4) готова пойти на территориальные уступки в форме военной оккупации некоторых областей вооруженными силами Антанты или ее русских агентов.