С Далин - Китайские мемуары. 1921—1927

Эти предложения были расценены Англией, Францией, США, Японией и белыми армиями как доказательство нашей слабости. Им казалось тогда, что стоит только сделать еще одно усилие и Советская власть падет. Иностранные державы отказались принять эти предложения. Они расширили интервенцию и усилили поддержку белым армиям. Теперь, в пятую годовщину Октябрьской революции, можно было подвести итоги и установить, кто вышел из гражданской войны победителем и кто потерпел поражение.

Центральное место в повестке дня IV Конгресса занимал доклад В. И. Ленина «Пять лет российской революции и перспективы мировой революции». Остановившись на наших ошибках и ошибках капиталистических держав, Ленин сказал, что наши промахи ничтожны по сравнению с их просчетами. «Это нетрудно доказать,— говорил В. И. Ленин.— Возьмите, например, договор с Колчаком, заключенный Америкой, Англией, Францией, Японией... Они обещали Колчаку помощь, не сделав подсчета, не размышляя, не наблюдая. Это было фиаско, которое, по-моему, трудно даже понять с точки зрения человеческого рассудка» 14 14 В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. Т. 45, с. 291. . Тут же он привел другой пример величайшей глупости империалистических держав — Версальский мир. «Как могут они теперь найти выход из этого хаоса и бессмыслицы?» 15 15 Там же. — спрашивал Ленин.

Доклад В. И. Ленина на IV Конгрессе Коминтерна состоялся 13 ноября 1922 г. Через неделю, 20 ноября, он выступил в Большом театре на пленуме Московского совета. Эта речь также была посвящена пятой годовщине Октябрьской революции, итогам и задачам. В зале театра присутствовали все делегаты IV Конгресса Коммунистического Интернационала. Владимир Ильич говорил с большим воодушевлением. Во время речи он не стоял у трибуны, а ходил по сцене, обращаясь то к одной части зала, то к другой. У всех нас, слушавших Ленина, создалось впечатление, что он беседует с каждым в отдельности, что он обращается лично к вам. От этого речь его и он сам становились еще более близкими для слушателей.

Он ходил по сцене Большого театра и говорил: «Вы знаете прекрасно, сколько жертв принесено при достижении того, что сделано, вы знаете, как долго тянулась гражданская война и сколько сил она взяла. И вот, взятие Владивостока показало нам (ведь Владивосток далеко, но ведь это город-то нашенский) (продолжительные аплодисменты), показали нам всем всеобщее стремление к нам, к нашим завоеваниям. И здесь и там — РСФСР» 16 16 Там же, с. 302—303. .

Мы знали, что Владимир Ильич Ленин в последнее время болел, что врачи строго ограничили продолжительность его рабочего дня. Но теперь он стоял перед нами, казалось, совершенно здоровый, оживленный, в приподнятом, хорошем настроении. Ведь это была пятая годовщина революции, завершившейся полной победой. И никому в голову не могло прийти тогда, что это была последняя речь В. И. Ленина, что больше мы не услышим его на конгрессах, съездах, рабочих собраниях, на которых он так часто выступал.

Владивосток был освобожден, но принадлежавшая России северная половина Сахалина оставалась еще в руках Японии. Нет сомнения, что это было сделано с согласия США, что это было «возмещением» за расторжение англо-японского союза на Вашингтонской конференции. На IV Конгрессе Коминтерна по предложению японской и китайской делегаций была принята резолюция протеста против оккупации Японией русской части Сахалина.

32 заседания было проведено на IV конгрессе. Его повестка была обширной. Помимо докладов, посвященных пятилетию Октябрьской революции, здесь обсуждались такие большие вопросы, как наступление капитала и задачи коммунистических партий, программа Коммунистического Интернационала, колониальный и аграрный вопросы, Версальский договор, кооперативное движение, а также целый ряд вопросов, связанных с деятельностью отдельных партий — французской, итальянской, чехословацкой, норвежской. Оживленные прения развернулись по докладу о деятельности Исполкома Коминтерна в промежутке между III и IV конгрессами.

За несколько дней до открытия IV Конгресса Коммунистического Интернационала в Италии произошли события, искривившие ход мировой истории. 31 октября 1922 г. банды Муссолини вступили в Рим и захватили власть. Это было новым проявлением наступления капитала, о котором В. И. Ленин говорил на предыдущем конгрессе. Наступление буржуазии сопровождалось теперь переломом в конъюнктуре капиталистической экономики. Циклический кризис 1920—

1921 гг. закончился, и после фазы оживления наступил новый подъем капиталистической экономики. В обстановке циклического подъема оживились реформистские иллюзии, и на этой почве произошло объеди-пение II и IIV 2Интернационалов. Центристы, отколовшиеся в период революционного подъема от правых социалистов, вернулись в лоно открытого соглашательства с буржуазией. Это стало препятствием на пути образования единого рабочего фронта против перешедшей в наступление буржуазии. Между тем захват фашистами власти в Италии еще более настоятельно требовал единства рабочего класса и создания единого фронта. В своей приветственной телеграмме открывшемуся в Петрограде IV Конгрессу Коминтерна

В. И. Ленин писал, что «главная задача по-прежнему состоит в завоевании большинства рабочих» 17 17 Там же, с. 277. .

Проблема единого фронта, образования рабочего правительства с участием в нем коммунистов, программа частичных требований в обстановке наступления капитала стояли в центре внимаиия конгресса. Перед лицом угрозы фашизма, естественно, возник вопрос о единстве и координации действий коммунистических партий, об усилении централизма и дисциплины в рядах Коммунистического Интернационала, который рассматривался тогда как единая мировая коммунистическая партия, а ее организации в различных странах — как национальные секции Коминтерна. Г. Зиновьев особенно настаивал на централизации, на превращении Коминтерна в централизованную всемирную партию. Чрезмерное «закручивание организационных гаек» внутри Коммунистического Интернационала вызвало опасения у В. И. Ленина. Поэтому в своем докладе на IV Конгрессе он специально остановился на этом вопросе и сказал: «В 1921 году на III конгрессе мы приняли одну резолюцию об организационном построении коммунистических партий и о методах и содержании их работы. Резолюция прекрасна, но она почти насквозь русская, то есть все взято из русских условий. В этом ее хорошая сторона, но также и плохая... Не потому, что она написана по-русски... а потому, что она насквозь проникнута русским духом... У меня создалось впечатление, что мы совершили этой резолюцией большую ошибку, а именно, что мы сами отрезали себе путь к дальнейшему успеху» 2.