Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Люди, верящие, что их враги — агенты Антихриста, редко бывают склонны идти на компромисс. Поэтому незначительные конфликты превращались в крупные, а крупные никак не желали заканчиваться, и затраты резко возрастали. Конечный результат для Габсбургов был неутешительным: они попросту не могли позволить себе объединять Западную Европу.

Карл, чьи напряженные усилия потерпели неудачу, в 1555-1556 годах отказался от своих многочисленных тронов и разделил их между своим братом, получившим Австрию и Священную Римскую империю, и Филиппом, которому досталась Испания и другие западные земли. Это был умный ход: сделав владычество Габсбургов синонимом испанского владычества, Филипп смог улучшить работу административного аппарата и сосредоточиться на реальном вопросе — денежном.

На протяжении сорока лет Филипп работал как Геракл, чтобы реформировать финансы Габсбургов. Он был необычным человеком. Проводя на удивление много времени в своей резиденции, выстроенной по специальному заказу в пригороде Мадрида, он всегда был слишком занят, чтобы найти время и на самом деле посетить свои владения. Но хотя Филипп пересчитывал и облагал налогами своих подданных с таким же энтузиазмом, что и Хидэёси, и хотя он повысил доходы и нанес серьезное поражение Франции и Турции, окончательная победа, которая объединила бы Западную Европу, так никогда и не стала хоть сколько-нибудь ближе. Чем больше старались сборщики налогов, тем больше проблем появлялось. Подданные Филиппа, «плодившиеся, как мыши в амбаре», оказавшись между голодом и государством и видя, что их деньги тратятся на конфликты в дальних странах с людьми, о которых они ничего не знают, все более и более сопротивлялись.

В 1560-х годах Филипп даже сумел добиться того, что Бог и мамона оказались в одном лагере. Обычно невозмутимые голландские бюргеры, которых Габсбурги преследовали за их протестантизм и облагали все более тяжелыми налогами, принялись яростно разбивать алтари и осквернять церкви. Потерять богатые Нидерланды, чтобы они перешли в лагерь кальвинистов, — это было немыслимо, и поэтому Филипп отправил туда армию. Однако он добился лишь того, что голландцы создали свою собственную армию. Филипп регулярно побеждал в сражениях, но не мог победить в этой войне. Голландцы не хотели платить Габсбургам новые налоги, но, когда на карту оказалась поставлена их вера, они были готовы потратить любое количество денег и положить любое количество жизней, чтобы защитить ее. К 1580-м годам затраты Филиппа на эту войну превышали весь доход империи. А поскольку он не мог позволить себе ни побед, ни поражений, то он занимал все больше и больше у итальянских финансистов. Когда дело дошло до того, что Филипп не мог больше платить ни своим войскам, ни кредиторам, он объявил о банкротстве, и затем делал это снова и снова. Его не получавшие платы армии бунтовали, грабили, чтобы обеспечить себя, а его кредитный рейтинг падал. Испания не знала серьезных поражений на море вплоть до 1639 года, а на суше — вплоть до 1643 года. Однако когда в 1598 году Филипп умер, его империя уже была разорена, а ее долг в пятнадцать раз превышал годовые доходы.

Затем прошло еще два столетия, прежде чем настало время, когда западноевропейская континентальная империя опять казалась вероятной. К тому времени другие западные европейцы начали промышленную революцию, которая трансформировала мир. А если бы Габсбурги или турки объединили Европу в XVI веке, то, может быть, эта промышленная революция не произошла бы. Возможно, что в лице Карла и Филиппа, которым не удалось объединить Западную Европу, или османа Сулеймана, которому не удалось завоевать Западную Европу, мы наконец-то обнаруживаем тех самых «идиотов, заваливающих дело», которые изменили ход истории.

Впрочем, опять-таки это было бы чересчур — винить какого бы то ни было одного человека. Тот европейский посол, который столь сильно беспокоился, что турки захватят господство над Западной Европой, заметил, что «единственным препятствием является Персия, которая располагается в его тылу, и это заставляет [турецкого] захватчика предпринимать меры предосторожности» 17. Поэтому для турок было попросту превыше их сил нанести поражение Персии, шиитам и европейцам. Подобным же образом, Карл и Филипп не смогли стать пастырями христианского мира не потому, что они проиграли некую решающую битву (фактически вплоть до 1580-х годов они почти всегда побеждали), или из-за отсутствия неких решающих ресурсов (фактически они имели в своем распоряжении намного больше, нежели это было бы при справедливом распределении удачи, талантов и приходящих средств), а потому, что нанести поражение туркам, христианам-раскольникам и другим государствам Западной Европы было превыше того, что обеспечивали их организация и богатства. Раз уж Габсбурги со всеми их преимуществами не смогли объединить Западную Европу, то этого не смог бы тогда сделать никто. Западной Европе пришлось оставаться отличающейся от полосы империй, простиравшихся от Турции до Китая.

Несмотря на разнообразие того, что происходило с разными империями, уровень социального развития в обоих центрах продолжал расти, и на протяжении нескольких десятилетий после того, как Хидэёси и Филипп в 1598 году умерли, имели место все признаки того, что опять дает о себе знать парадокс развития. И как это зачастую было в прошлом, свой вклад в этот нарастающий кризис внес климат. Уже холодный после 1300 года, он теперь становился еще холоднее. Некоторые климатологи считают тому виной извержение вулкана в Перу в 1600 году, другие — ослабление активности Солнца. Однако большинство согласны, что 1645—1715 годы были ужасно холодными в пределах значительной части Старого Света. От Лондона до Гуандуна авторы дневников и официальные лица жаловались на снег, лед и холодные лета.

Общими усилиями мерзнувших жителей городов и испытывавших земельный голод земледельцев XVII век стал катастрофой для беззащитных — будь то леса, болотистые земли, дикая природа или колонизируемые народы. Порой укоры совести побуждали органы власти издавать законы в защиту всех этих жертв. Однако колонисты, чьими усилиями раздвигались вширь границы центров, редко обращали на это серьезное внимание. В Китае так называемые люди из лачуг вторгались в горы и леса и своими бататом и кукурузой опустошительно влияли на хрупкую экологию. Из-за их действий туземные группы — такие, как мяо, — оказывались на грани голода. А когда мяо восставали, Китайское государство посылало к ним свои войска подавлять их восстания. Айны Северной Японии, ирландцы в самой старой колонии Англии и коренные жители на востоке Северной Америки — все они могли бы рассказать столь же мрачные истории.