Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Но график на рис. 4.2, на котором наша история продолжается с 5000 до 1000 лет до н. э., является не столь простым. Он настолько отличается от рис. 4.1, как, к примеру, веревка от змеи. Как и у веревки и змеи, у двух графиков имеются черты сходства: на обоих графиках баллы для Востока и Запада к концу выше, нежели в начале каждого графика, и на обоих же баллы для Запада все время выше, чем баллы для Востока. Однако столь же впечатляющими являются и различия. Во-первых, на рис. 4.2 линии идут вверх намного быстрее, нежели на рис. 4.1. За девять тысячелетий с 14 000 по 5000 год до н. э. баллы для Запада удвоились, а для Востока возросли на две трети, но в следующие четыре тысячелетия — то есть за период вдвое меньший, нежели на рис. 4.1, — баллы для Запада утроились, а для Востока возросли в два с половиной раза. Второе отличие в том, что впервые в истории мы действительно видим, что баллы социального развития на Западе после 1300-х годов до н. э. начинают снижаться.

В этой главе я пытаюсь объяснить эти факты. Я предполагаю, что ускорение и последующее снижение темпов роста на Западе после 1300-х годов до н. э. были фактически двумя сторонами одного и того же процесса, который я называю парадоксом развития. В последующих главах мы увидим, что этот парадокс играет важную роль при объяснении того, почему Запад властвует, и при выяснении того, что случится дальше. Но прежде чем мы сможем перейти к этому, нам необходимо рассмотреть, что именно происходило в период 5000-1000-х годов до н. э.

В период с 14 000 по 5000 год до н. э. баллы социального развития Запада удвоились, а сельскохозяйственные деревни распространились из мест своего возникновения — Холмистых склонов — в глубь Центральной Азии и к берегам Атлантики. Однако ко времени 5000 лет до н. э. сельское хозяйство лишь едва затронуло Месопотамию — Междуречье, то, что мы теперь называем Ираком, — хотя эти места располагаются на расстоянии всего нескольких дней ходьбы от территории Холмистых склонов (рис. 4.3).

Некоторым образом, это неудивительно. Начиная с 2003 года, благодаря сообщениям в новостях, в мире более чем хорошо известно о суровости природной среды в Ираке. Летние температуры здесь превышают 120°F [около 49°С], здесь едва ли когда-нибудь случаются дожди, а пустыни напирают со всех сторон. Трудно представить земледельцев, которые вообще бы выбрали эти места для проживания, а ранее, около 5000 года до н. э., Месопотамия была еще жарче. Впрочем, она была и более влажной, и главной проблемой для земледельцев было не отыскать воду, а справиться с ней. Муссонные ветры с Индийского океана приносили некоторое количество дождей, — впрочем, едва ли достаточное для обеспечения нужд сельского хозяйства. Однако если бы земледельцы смогли контролировать летние разливы мощных рек Тигра и Евфрата и направлять воды на свои поля в нужное время на благо своим культурным растениям, то их возможности были бы безграничными.

Люди, которые распространяли сельскохозяйственный образ жизни по всей Европе, от одного ее конца до другого, или те, кто заимствовал сельское хозяйство у соседей, постоянно экспериментировали, дабы сельское хозяйство стало эффективным в новых условиях. Впрочем, для того чтобы приемы, разработанные для питаемого дождями сельского хозяйства на территории Холмистых склонов, заработали в условиях орошаемого сельского хозяйства в Месопотамии, одного экспериментирования было мало. Земледельцам здесь приходилось начинать почти с нуля. На протяжении 20 поколений они улучшали свои каналы, рвы и водохранилища, и постепенно сделали в прошлом малозначимые земли Месопотамии не просто пригодными для жизни, но и фактически более продуктивными, нежели Холмистые склоны когда-либо. Они изменили значение географии.

Экономисты иногда называют этот процесс открытием преимуществ отсталости. Когда люди адаптируют приемы, которые работали в продвинутом первичном центре, чтобы использовать их на менее развитой периферии, то изменения, которые они вносят, порой приводят к тому, что эти приемы работают настолько хорошо, что данная периферия по праву становится новым центром. Ко времени 5000 лет до н. э. именно это произошло в Южной Месопотамии, где тщательно устроенные каналы поддерживали жизнь в некоторых из самых крупных городов тогдашнего мира, население которых, возможно, составляло 4 тысячи человек. Такие массы могли строить гораздо более сложные храмы. В одном из городов, Эриду, сейчас можно увидеть следы храмов на кирпичных платформах, которые строились на месте друг друга, возрастом от 5000 до 7000 лет. Там всегда использовался один и тот же основополагающий архитектурный план, но со временем здания становились бóльших размеров и все более украшенными.

В Месопотамии накопилось столько преимуществ, что люди в старом первичном центре на Холмистых склонах начали подражать этим динамичным новым обществам пойменных равнин. Около 4000 года до н. э. жители Суз, приютившихся на равнине на территории Холмистых склонов на юго-западе Ирана, даже превзошли Эриду, соорудив кирпичную платформу длиной 250 футов [около 76 м] и высотой 30 футов [около 9 м]. Она, возможно, служила основанием для огромного храма, хотя те, кто проводил тут раскопки в XIX веке, имели несколько смутное представление о более точных археологических методах. Они буквально «взломали» насквозь это местонахождение и уничтожили найденные свидетельства. Но даже они не смогли упустить из виду все признаки, свидетельствовавшие о все более сложной организации, в том числе и некоторые из самых ранних в мире медных украшений, а также штампы и отпечатки на глине, которые могут указывать на административный контроль над материальными ценностями, а также изображения, которые некоторые ученые интерпретировали как изображения «царей-жрецов». Археологи часто полагают, что в Сузах, которые были намного больше окружавших этот город деревень, жил региональный вождь. Жители соседних деревень, возможно, приходили в Сузы, чтобы поклониться там богам, выразить почтение своему властелину и обменять продовольствие на украшения и оружие.

Возможно также, разумеется, что они так не поступали: об этом трудно судить по результатам столь скверно проведенных раскопок данного местонахождения. Однако археологи вынуждены полагаться на данные из Суз, чтобы понять этот период, поскольку города Месопотамии того же времени глубоко похоронены под илом, образовавшимся за шесть тысяч лет в результате разливов Евфрата и Тигра, из-за чего их сложно изучать (к тому же, по очевидным причинам, в Иране со времени исламской революции 1979 года или в Ираке со времени вторжения Саддама Хусейна в Кувейт в 1990 году проводилось очень мало новых исследований). По долинам Евфрата и Тигра после 4500 года до н. э., вероятно, происходили сопоставимые перемены, но для археологов они становятся очевидными только после 3800 года до н. э.