Генри Ли - История инквизиции

По-видимому, пытка не была применена, так как все обвиняемые за все долгое время допросов единогласно в существенном подтвердили чистоту и благочестие ордена; их капеллан в доказательство представил требник приема в орден, написанный на народном языке и начинавшийся словами: Ouan alcun proom requer la compaya de la Mayso . С гордым негодованием они отказались верить, что гроссмейстер и высшая братия ордена признали истинность обвинений; но если это действительный факт, то эти изменники нагло соврали и были, по выражению одного из них, демонами в образе человека. Что касается пояса целомудрия, то один брат-служитель, скромный крестьянин, объяснил, что братья не только доставали его всюду, где это казалось им удобным, но что, если случайно при полевых работах он разрывался, то его тотчас же заменяли сплетенным тростником. Все показания, дополненные кратким замечанием, подтверждавшим точность протокола, были препровождены 31 августа 1310 г. епископом Рамоном Папе. Этот результат никоим образом не мог удовлетворить Климента.

В марте 1311 г. Папа послал строгие приказы о применении пытки, которые, несомненно, были выполнены, так как ризничий Майорки, Жан Бургундский, был назначен Климентом инквизитором против тамплиеров Арагонии, Наварры и Майорки. Несомненно, в этих трех государствах были применены одни и те же меры. После Вьеннского собора довольно любопытный спор возник по этому поводу между архиепископами Таррагоны и Нарбонны. Первый из этих прелатов был так же, как и епископ Валенсии, папским хранителем имущества тамплиеров в Арагонии, Майорке и Наварре. Он, повидимому, думал распространить, пользуясь случаем, свою юрисдикцию и на тамплиеров Руссильона, и 15 октября 1313 г. объявил Рамона Са-Гвардиа прощенным и невинным, приказал ему жить так же, как и его собратьям, в Мас-Де на пенсию в триста пятьдесят ливров и на доход от садов и виноградников; другим тамплиерам были назначены разные пенсии от тридцати до ста ливров, а в сентябре 1315 г. архиепископ Нарбоннский Бернар приказал Гильену, преемнику епископа Рамона, привести на созванный им провинциальный собор всех тамплиеров, содержащихся в тюрьмах Таррагонской епархии, и одновременно с этим представить документы, относящиеся к делам этих тамплиеров, чтобы можно было решить участь обвиненных.

Король Яков I умер в 1311 г., но его сын и наследник Санче вмешался в это дело и заявил, что Климент поручил ему охрану тамплиеров и что он не выпустит их из своих рук без приказания Папы. Папский престол был тогда свободен, и на избрание нового Папы в скором времени рассчитывать нельзя было. Король добавлял, что если тамплиеров надо будет наказать, то только он может их судить на своем суде и, чтобы защитить свою юрисдикцию, обратился с воззванием к будущему Папе и к ближайшему собору. Мера эта имела полный успех: тамплиеров оставили в покое. Из списка пенсий, выплаченных в 1319 г., мы видим, что из двадцати пяти тамплиеров, допрошенных в 1310 г. в Мас-Де, десять уже умерло; остальные вместе с одним братом, присоединенным к ним позднее, получали в общем девятьсот пятьдесят ливров в год. Равным образом, король Санче получил от Климента бреве, которым тамплиеры Балеарских островов отдавались под контроль епископа Майорки, Гильена де Вилланова, склонного, по-видимому, обращаться с ними милостиво. В списке пенсий за 1319 г. упоминаются еще девять тамплиеров, получавших в общем в год триста шестьдесят два ливра десять су.

В 1329 г. оставалось в живых еще девять тамплиеров, получавших пенсион из доходов наставничества в Mac-Де, хотя большинство из них удалилось к себе домой: по-видимому, их не заставляли жить строго в определенном месте. В это время имя неукротимого Рамона Са-Гвардиа уже не встречается. Тамплиеры угасали один за другим, и в 1350 г. оставался только один – Беренжер дес Коль. [161]

В Кастилии, по-видимому, не было принято никаких мер до тех пор, пока не была послана прелатам изданная 12 августа 1308 г. булла Faciens misericordiam; она приказывала действовать прелатам совместно с доминиканцем Эмериком де Навас, имевшим инквизиторские полномочия. Фердинанд IV потребовал от магистра Кастилии Родриго Яньеса выдачи всех замков, принадлежащих тамплиерам. Но Яньес вместо того, чтобы исполнить это приказание, отправился к вдовствующей королеве Марии де Молина и предложил ей эти замки. Она посоветовалась с Фердинандом и с его согласия приняла предложение Яньеса. Но за это время Яньес вступил в переговоры с братом короля, инфантом Филиппом, находившимся тогда в Галисии и готовым поднять восстание. Тамплиер отдал ему четыре замка под условием, что он предложит королю от имени тамплиеров следующее: если будет начат против тамплиеров суд перед епископами, то все замки будут до истечения двух недель отданы королю; если же король не согласится устроить суд над тамплиерами, то Филипп и орден соединятся вместе для самозащиты. Королевская власть в Кастилии пала очень глубоко вследствие беспорядков во время малолетства Фердинанда; восстания и мятежи были постоянны, и тамплиеры, отдав себя под защиту принца крови, могли, по крайней мере, рассчитывать на почетные условия.

После некоторого промедления донья Мария прибыла в Леон, где к ней присоединился Филипп; она показала ему папские грамоты, в которых приказывалось заключить тамплиеров в тюрьму, а имущество их конфисковать, и дала ему понять, что он совершает преступление, беря на себя защиту людей, отлученных от Церкви и обвиненных в ереси. В то же время она обещала, что Фердинанд даст им аудиенцию перед прелатами королевства, и Филипп уступил перед этими доводами.

Яньес был вызван и, увидя, что Филипп оставил его, позволил ему передать королю четыре замка и обязался передать и остальные. За отсутствием инквизиции тамплиеры были судимы надлежащим образом епископами. Однако с делом нисколько не торопились; только 15 апреля 1310 г. архиепископ Толедский Гонзало и епископ Лиссабонский Хуан, в качестве инквизиторов, назначенных Климентом, вызвали тамплиеров явиться на суд 27 мая в Медину-дель-Кампо. В вызове были поименованы только восемьдесят шесть лиц, остальные же тамплиеры были вызваны все вместе, без указания их имен; но в Медине допросили тридцать тамплиеров и трех посторонних свидетелей, показания которых были благоприятны для ордена. Один священник под присягой показал, что он исповедовал многих тамплиеров перед смертью, а также братьев, смертельно раненных неверными, и все они были вполне хорошими католиками. Розыски, произведенные лиссабонским епископом в Медине Сели и в Оренсо, также не дали ничего особенного. До нас дошло только одно судебное решение – приговор, объявленный Саламанкским собором в отношении провинции Компостелло: все тамплиеры были единогласно оправданы; строгие указы, изданные Климентом в следующем году, повелевавшие применять пытку к обвиняемым, по-видимому, не были исполнены. Когда орден был закрыт, то большинство тамплиеров продолжало вести примерную жизнь. Многие из них удалились в горы и окончили дни свои как строгие отшельники; после их смерти тела не поддавались тлению, свидетельствуя, таким образом, о святости их жизни. [162]