Коллектив авторов - Вторая мировая: иной взгляд. Историческая публицистика журнала «Посев»

Н. Толстой пытался провести беседу со всеми четырьмя. Однако: «Из числа чиновников министерства, непосредственно связанных с этим делом, лишь один согласился со мной говорить. Но и он признался, что у него полностью отшибло память касательно событий именно того времени».

Интересно бы знать, у кого именно отшибло память? Может это всё тот же Дин, написавший 24 июня 1944 года в докладной записке министру: «Рано или поздно все эти люди должны быть высланы. Нам незачем знать, будут ли они расстреляны или только наказаны более сурово, чем если бы их судили по нашим законам».

К списку английских чиновников уместно прибавить имена их американских коллег, о которых И. Толстой пишет лишь вскользь. Государственный секретарь США Стеттиниус 8 ноября 1944 года пишет послу СССР в Вашингтоне Громыко: «При отправке советских граждан США, в случае необходимости, применит силу». 1 декабря 1944 года он посылает американскому политическому советнику в Италии Кирку инструкцию, где сказано: «Согласно политике США, все советские граждане, вне зависимости от их желания, должны быть переданы представителям СССР».

Один из главных советников Рузвельта в Ялте и начальник европейского отдела Государственного Департамента Фримен в официальном документе в конце 1945 года выражает удовлетворение, что над бывшими советскими гражданами была учинена расправа в Кемптене (12 июля 1945 года). От отмечает, что при выдаче к ним применяли насилие и на самой территории США.

Заместитель государственного секретаря Грью добивается, чтобы 118 бывших советских граждан, находившихся в США («Кэмп Шенк», штат Нью-Йорк), были вывезены в Германию. Там их 31 августа 1945 года выдали СМЕРШевцам.

Это только некоторые из высоких американских чиновников, инициаторов насилий.

На территории Англии осенью 1944 года было 32 295 бывших советских граждан. Сталин, отказавшийся в начале войны от всех военнослужащих, попавших к немцам, теперь вдруг оживился. Правда, не сразу. Когда 20 июля 1944 года англичане предложили, чтобы советская военная миссия совместно с представителями британского военного министерства занялась советскими гражданами, их запрос более месяца оставался без ответа. Сомнения Сталина рассеялись, когда он понял, что и в Англии есть охотники за русскими черепами – не менее ретивые, чем СМЕРШевцы. Документы, собранные Н. Толстым, подтверждают это. Уже известный нам Дж. Голсуорси рекомендовал дезинформировать находившихся в Англии бывших советских граждан, потому что «многие, подозревающие, что их вскоре отправят, будут пытаться скрыться или покончить жизнь самоубийством». А (тоже упоминавшийся) Уорнер заявил, что «если в деле репатриации окажется необходимым произвести известное давление, мы можем полностью положиться на НКВД». Другой чиновник, Бримелоу, советовал своему министру испросить у советской репатриационной комиссии вооружённую охрану, «чтобы в случае нужды применить во время отправок насильственные меры».

А отправки приближались. После упомянутого ужина, во время которого Иден обещал Сталину и Молотову выдать всех советских подданных, уже примерно через неделю, 24 октября, была создана советская репатриационная комиссия и чекистский генерал Ратов прибыл в Лондон. И уже 31 октября первый транспорт (10 139 человек) «изменников» был отправлен из Ливерпуля в Мурманск. В их числе 30 женщин и 44 ребенка.

18 апреля 1945 года английское судно «Альмансор» прибыло в Одессу с большой группой репатриантов. Часть из них СМЕРШевцы расстреляли на глазах у английских моряков. Английские моряки были ещё несколько раз свидетелями таких немедленных расстрелов. Один из них, русский эмигрант князь Дивен, лейтенант английского военно-морского флота, с возмущением доложил об этом по начальству и пытался что-то предпринять для спасения людей. Но добился лишь того, что его «взяли на карандаш».

Н. Толстой пытается выяснить: каковы были психологические побуждения молодых, блестящих дипломатов, взявшихся за выдачу людей на смерть? Сделать это, наверное, нелегко. Можно лишь вспомнить, что примерно к этому же поколению и той же дипломатической школе принадлежали и Мак-Лин и Берджес, советские шпионы, бежавшие впоследствии из Лондона в Москву. Но и самим англичанам было бы важно знать, по какой причине их министр и некоторые чиновники их Министерства Иностранных Дел оказались под влиянием красного дурмана. Англичане способны и анализировать, и открыто признавать ошибки, совершённые в прошлом. И предоставлять свои государственные архивы в распоряжение исследователей (в том числе и иностранных).

Есть ещё один вопрос, которого Н. Толстой почти не касается, но который мы обязаны поставить. Это вопрос о том, что сделала первая русская эмиграция в Англии для спасения своих земляков? Ведь у некоторых, живших в Англии с 1920-х годов, были немалые связи во влиятельных кругах. Использовали ли они эти связи? Использовали ли они для защиты людей английскую печать, которая даже в военное время пользовалась большой свободой? Ведь шума в печати английские поставщики ГУЛага очень боялись. Когда в транзитных лагерях участились случаи самоубийств, Дин обратился от имени своего министерства в Министерство информации с просьбой «в пределах возможного избегать малейшей огласки».

Обращались ли в Парламент? Ведь даже в военное время можно было прибегнуть к помощи членов Нижней палаты или Палаты лордов, где было немало честных и смелых людей. Когда до них дошли сведения о подробностях выдач, они стали предпринимать соответствующие шаги. Но это было лишь в 1946 году, когда ряд злодеяний был уже совершён.

Мне всегда казалось, что на первую русскую эмиграцию, жившую в то время в Англии, ложится большая доля ответственности за непротивление выдачам. Книга Н. Толстого только усиливает это тягостное чувство. Он упоминает лишь князя Ливена и капитана английской службы Нарышкина, пытавшихся спасти людей. Но упоминает он и господина Саблина, тогдашнего официально признанного председателя Комитета русских эмигрантов в Англии, передавшего в руки чекистов бывшего советского подданного Александра Романова. О Саблине в архивах Министерства Внутренних Дел есть запись, что он «завязал дружеские отношения с советскими представителями».

Некоторые английские семьи оказывали посильную и часто неумелую помощь бывшим советским гражданам. Н. Толстой рассказывает о супругах Бакшел, с помощью которых 42 человека запросили у английских властей политическое убежище. Прошение попало прямо в руки Дину и вскоре было дано распоряжение: «42-м советским гражданам, отказывающимся вернуться в СССР, не следует сообщать об их скорой отправке. Их надлежит немедленно, без сообщения причин, перевести в транзитный лагерь № 9».