Жан-Поль Ру - История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней

Движение активизировалось под влиянием Мирзы Хусейна Али Нури (Тегеран, 1817-Акра, 1892) по прозвищу Бахаулла, «Божье сия­ние», в 1852 г. высланного в Багдад. Подавляющее большинство баби­дов признало его преемником Баба, и он создал новую версию бабизма — бахаизм (провозглашён в 1863 г.). Посаженный в том же году султаном в крепость в Акре, он писал оттуда письма главам ведущих правительств мира, призывая примкнуть к его делу, а также сочинил там главные произведения («Книга несомненности», «Храм Бога», «Послание сыну волка»). Умер он 29 мая 1892 г., передав заботу об общине своему сыну Абдул-Бахе. Последний, после того как революция младотурков в 1908 г. освободила его, мог направиться в Египет, путешествовал по Европе и Америке, проповедуя повсюду, где хотел, чтобы его услышали, — как в синагогах и церквах, так и в университетах и культурных центрах. Некоторые из его поистине пророческих видений нас всё ещё удивляют: разве явно задолго до появления ООН, до появления Лиги наций он не настаивал на «взаимозависимости народов, срочной потребности в сильном мировом парламенте наций с судебным трибуналом, чтобы установить и сохранить мир» (Лаура Клиффорд Барни)?

Его кончина, случившаяся в Хайфе в 1921 г., несомненно, замедлила подъём бахаизма, но не остановила его, и эта религия по сей день всё ещё жива на всех континентах. Любопытно, что в Иране, где бахаизм имеет корни и которому остаётся верен, он запрещён. Некоторые из ре­чей Абдул-Бахи были собраны Лаурой Клиффорд Барни в прекрасную книгу, переведённую с персидского [на французский] в 1907 г. и изданную под заглавием «Наставления из Акры» ( Abdul Baha . Les leçons de Saint-Jean-d'Acre. Recueillies par Laura Clifford Barney; traduit du persan par Hippolyte Dreyfus. Paris: Leroux, 1908).

В годы, предшествовавшие первой мировой войне, в царствование Музаффар ад-дин-шаха (1896-1906) и Мухаммад-Али-шаха (1906-1909), темпы ухудшения ситуации в Иране ускорились. Активизировались русские, которых британцы до сих пор значительно опережали, и стали добиваться тех благ, право пользования которыми ещё не было признано за англичанами (каспийские рыбные промыслы, бирюзовые рудники, леса Мазандарана, строительство дорог), либо по истечении договоров, подписанных с Англией, пытались занять её место или разделить с ней пирог (телеграфные концессии на севере страны). Кроме того, появились немцы, раньше редкие гости. Новые и многочисленные пришельцы, они не были отягощены, как англичане и русские, бременем долгого присутствия и накопившейся неприязни и не преминут этим воспользоваться, когда вспыхнет война.

Несмотря на события 1892 г., которые мы упоминали, такой фактор, как мнение улицы, его проявления, его возможное влияние, для Азии в общем и целом был совсем новым. С тех пор он уже не прекращал играть в политике существенную роль. Впервые его воздействие в пол­ ной мере стало ощутимым в первые годы XX в., когда вовсю начались забастовки, шествия, закрылись витрины магазинов. Надеясь успокоить разгорячённые головы, шах решился 5 августа 1906 г. даровать первую конституцию и организовать выборы в будущий парламент. После этого он умер, оставив Мухаммаду-Али страну, положение которой новые правила игры ещё далеко не стабилизировали, а новые иностранные инициативы сделали взрывоопасным. Новый шах не просидел на троне и года, когда 30 августа 1907 г. было подписано англо-русское соглашение, разделившее Иран на три зоны влияния: северную — русского, южную — английского и третью, центр и запад, — нейтральную. Депутаты говорили, спорили. Такова была их роль. Делали ли они что-нибудь? Они были слишком счастливы, что могут высказываться. Страна протестовала, волнения усиливались; положение всё больше обострялось. И шах возложил ответственность за это на парламент. 23 июня 1908 г. он совершил государственный переворот, распустив собрание. Взрыв общественного негодования был подобен взрыву бомбы. По провинциям понеслись банды. Восстали племена, племя бахтиаров захватило Кашан и Кум. Повсюду произошли столкновения. Запылали пожары. Начались грабежи. В Персидский залив вошёл английский флот, русские казаки оккупировали Тебриз, даже османы перешли границу. Шах отрёкся в пользу своего сына Султана Ахмад-шаха, ребёнка одиннадцати лет (1909-1925), разумеется, неспособного в своём возрасте успокоить умы, остановить иностранную экономическую экспансию, так раздражавшую националистов.

Когда началась война, ситуация всё ещё оставалась крайне запутанной. Немцы обхаживали персов, пытаясь привлечь на свою сторону. Османский халиф из своего дворца в Константинополе провозгласил джихад. Кто к нему прислушался? Никто, тем более не Иран, который был шиитским и не забыл долгих конфликтов с западными соседями. Впрочем, что он мог бы сделать? Он безучастно наблюдал, как накатывались и откатывались волны иностранцев: как пришли турки, которые в апреле 1916 г. заняли Хамадан, Керманшах, Казвин, как пришли русские, которые в конце 1916 г. оккупировали Тегеран и Кум, изгнав в 1917 г. османов, как пришли англичане, которые создали национальную жандармерию под английским командованием и захватили Йезд, Шираз, Исфахан. Во время советской революции эта жандармерия вытеснила русских с севера страны и в результате к концу войны заняла всю её территорию, от Персидского залива до Каспийского моря. 9 августа 1919 г. Великобритания всё-таки признала полную независимость Ирана и начала выводить войска. Она оставила его в состоянии полного распада.

После этого полковник иранских казаков, родившийся в Мазандаране в 1878 г., пошёл на столицу, 22 февраля 1921 г. вступил в неё, 25 апреля 1921 г. сумел стать военным министром, потом, 28 октября 1923 г., премьер-министром, а 31 октября 1925 г. добился от парламента низложения шаха. Собирался ли он установить республику? Судя по всему, да, потому что пребывал под сильным влиянием того, что сделал в Турции Мустафа Кемаль Ататюрк, чьему примеру он следовал и чьим реформам, хоть и более робко, подражал. Но общество привыкло к монархии, идея республики его пугала. И он стал королём. Об этом он объявил 17 сентября 1925 г., а 25 апреля 1926 г. короновался под именем Риза-шаха Пахлави. Риза — это было его имя. Шах — титул. Пахлави — старинный термин, который он откопал в далёком доисламском прошлом, чтобы назвать этим красивым словом создаваемую династию, что показывает, что он хотел восстановить связи с этой древностью, перекинуть мостик через все века ислама, и это соответствовало чаяниям той части нации, которая хотела модернизации, но заронило в сердца мулл зёрнышко, которое через сорок лет разрастётся в большой столетник, чьи корни расколют фарфоровый горшок монархии. Позже монархи Пахлави ещё не раз проявят свои трансисторические устремления: в 1935 г., когда в качестве названия страны откажутся от «Персии» ради «Ирана», и в 1971 г., когда устроят грандиозные празднества в Персеполе в честь две тысячи пятисотлетней годовщины империи. Тогда об этом говорили много; туда съехались главы государств, и в тот день весь мир был у ног шаха; менее через восемь лет весь мир, за исключением Египта (к его чести), с редкостной трусостью отступится от последнего.